Приключения Саламуры - Сулакаури Арчил Самсонович (читать полную версию книги .txt) 📗
— Кого из наших поэтов вы читали?
— Ваше мнение о стихах Агамемнона Лобана?
«И чего они пристали ко мне, — думал Саламура, — присосались, как пиявки. Лучше бы сказали, где находится страна Сноготок, и я помчался бы к Байе».
Клуб был переполнен поэтами. На сцене за длинным столом сидело несколько человек. Когда Саламура вошёл в зал, все, словно по команде, вскочили на ноги и устроили овацию. Кто-то выкрикнул:
— Да здравствует славный Хиларио Буэра!
— Да здравствует! — подхватил весь зал.
Парфенон поднял руку — мол, успокойтесь, и посмотрел на Саламуру, которого уже усадили в высокое, украшенное цветами кресло.
— Господа! — обратился к присутствующим Парфенон. — Нашу страну посетил великий поэт Хиларио Буэра.
Саламура опять попытался возразить: дескать, он не Хиларио и пришёл в этот город в поисках Байи, он даже привстал от волнения. Поэты приняли этот порыв Саламуры за выражение признательности, и с новой силой грянула овация.
— Садитесь, не беспокойтесь, — расплываясь в улыбке, сказал Парфенон. И сразу же приступил к торжественной части.
В своей краткой, но содержательной речи он охарактеризовал Хиларио Буэру как выдающегося гражданина и поэта. Парфенон не преминул добавить, что, к сожалению, он раньше не был знаком ни с Хиларио, ни с его стихами, но, к счастью, ему ещё предстоит это удовольствие. Присутствующие многозначительно переглянулись.
Затем слово взял Чичерон. Молодой критик начал издалека. Он подробно рассказывал о героической и многовековой истории страны, которая сегодня принимает великого поэта.
Саламура ёрзал в кресле. Чичерон увлечённо продолжал… Наконец он замолк, но с трибуны почему-то не сошёл. Забыл, что ли?
Двери зала широко распахнулись, и к Саламуре подбежали наряженные в белые платья девочки. Они засыпали гостя цветами с ног до головы. Стены зала дрожали от рукоплесканий. Саламура терял последнюю надежду. Сколько трудов ему стоило убежать от старого боксёра, и всё напрасно. Боксёр Бей-Нежалей хоть был один, а этих поэтов тьма-тьмущая. Неужели ему суждено задохнуться в аромате цветов?
Поэты уже приготовились читать свои стихи, но тут в зал ворвался какой-то юноша.
— Господа, господа! — во все горло кричал он, пробираясь к сцене.
— Чего орёшь, мальчишка! — цыкнул на него Парфенон.
— Приехал Хиларио Буэра!
— Глупец, Хиларио Буэра уже тут. Ты, наверное, не разглядел его за цветами.
— Нет, это не Буэра. Настоящий Буэра там. — Юноша показал рукой на улицу.
— А он кто же? — Парфенон удивлённо посмотрел на Саламуру.
— Не знаю.
Парфенон подошёл к груде цветов и крикнул в неё, будто в колодец:
— Эй, ты кто?
Цветы зашевелились и жалобно всхлипнули:
— Я… Саламура, пастух божьих коровок.
— Чего же ты морочил нам голову?! — рассердился Парфенон. — А где настоящий Буэра? — обратился он теперь к юноше.
— У Агамемнона.
— Боже! — взмолился Парфенон. — И на этот раз проморгали.
Все бросились вон.
Саламура усиленно разгребал цветы. Наконец ему удалось высунуть голову. Зал был пуст. Саламура в отчаянии закрыл лицо руками. Давайте оставим Саламуру наедине со своими мыслями и вернёмся в страну Сноготок. Узнаем, правда ли, что Байя во дворце Ноготка XV, и как она себя там чувствует. Ведь не все одинаково хорошо чувствуют себя в королевском дворце. Некоторым там вовсе не нравится.
Словом, перенесёмся в страну Сноготок и посмотрим, что в ней происходит. Но для этого нам придётся совершить путешествие в прошлое. Ведь после похищения Байи прошло почти два месяца.
Пятнадцатый монумент короля
На улицах и площадях столицы государства Сноготок было установлено четырнадцать монументов. Это они только так назывались монументами, а на самом деле это были причудливо изогнутые и окрашенные в белый цвет печные трубы. Они ни у кого не вызывали восторга, но любой житель страны безошибочно мог узнать в каждой из скульптур Ноготка.
Четырнадцати монументов оказалось недостаточно. Ноготок-то ведь пятнадцатый государь своей страны! Сам король да и все придворные рассуждали так: если Ноготок пятнадцатый государь, почему же в столице всего четырнадцать монументов?
Жители Сноготка отлично знали арифметику и здорово умели вычитать, складывать и вообще считать не только до пятнадцати. Надо заметить и то, что в государстве Сноготок пока ещё не было скульптора и его обязанности временно (до рождения скульптора) исполнял кузнец.
Кузнец слыл работягой. Все лемехи, серпы, молотки, гвозди, все миски, сковородки, ложки, вилки были творением его рук или рук его отца и деда, тоже потомственных кузнецов. Дел у кузнеца было хоть отбавляй, и он очень не любил ковать замысловатые монументы. «Напрасная трата времени, — ворчал кузнец, — лучше сковородок наделать, на них хоть яичницу жарить можно, а от этих фигур какая польза?»
Как видите, кузнец не был большим ценителем искусства, зато он прекрасно владел своим ремеслом. В те дни, когда кузнец «ваял» монументы, от ударов молота по железу стоял такой шум, что не мудрено было оглохнуть. И всё население Сноготка дивилось, как выдерживает нежный слух короля такой грохот.
Правда, Ноготок XV затыкал оба уха ватой, но это нисколько не облегчало его страданий. Придворные благоговейно твердили:
— Только любовь к искусству толкает государя на героический подвиг.
Мне же кажется, что Ноготок XV, как и все самодержцы, просто заботился о своём бессмертии. Мол, потомки, глядя на монументы, будут вспоминать его — великого короля.
Ноготок XV стоял, боясь шелохнуться, на стуле — позировал кузнецу, который ожесточённо бил по раскалённой трубе молотом. В кузницу вбежал, зажав ладонями уши, второй министр и что-то доложил государю. Тот не расслышал. Второй министр принялся кричать. Ноготок XV вынул из одного уха вату, но опять не услышал ничего. Тогда он вынул вату из второго уха и прижал его к самым губам министра. Но мыслимое ли дело услышать что-нибудь в этом шуме. Второй министр приказал кузнецу прекратить работу. Тот отбросил молот, и в кузнице стало тихо.
— Ох, — простонал Ноготок XV, — ничего нет лучше тишины.
— Государь! — торжественно произнёс второй министр. — Ночные разведчики блестяще справились с поручением.
— А какое мы давали им поручение?
— Доставить повелительницу светлячков.
— И что?
— Она уже здесь.
— Где? — Король спрыгнул со стула и почему-то отряхнул брюки. — Вот молодцы!
— Рады стараться, государь. Сейчас она спит в моём дворце, — Принцу сообщили?
— Нет, государь, я решил сначала вам доложить.
— Хвалю. Ты заслужил награду. Сегодня же получишь орден Чайного листа второго сорта.
Этот орден считался высшей наградой государства. Правда, был ещё Чайный лист первого сорта, но им Ноготок XV за все годы наградил только самого себя.
Во всяком случае, второй министр был доволен.
