Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история - Аромштам Марина Семеновна (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Но кроме стекол в доме нет ничего такого. Никакого золота, Мэйбл. Как же это меня удивило! Деревянные табуреты. Вдоль стены, как обычно, лавки. Все едят за большим столом. Стол почти как у нас. Только наш-то изъели жучки, он шатался от старости и ужасно скрипел.
А здешний – тот не скрипит.
А камин тут топят дровами, и дров – сколько хочешь. Ты представляешь, Мэйбл? Теперь я часто слушаю, что говорит огонь…
…Сегодня Гарри мне говорит:
– Иди-ка, братец, к хозяину. Он желает узнать, зачем ты приперся в Лондон.
Я пришел в комнату, где обычно едят, – в ту, где большой деревянный стол. Хозяин сидел за столом. У окошка пристроилась Элис. Ну, и были Гарри с Джоан. А потом просочились Хью с Ральфом. (Они чуть моложе меня. Их по разным делам гоняет Джоан.)
Я решил рассказать всю правду – как мы с тобой мечтали родиться в Лондоне и как думали, будто Лондон весь золотой.
Ты, Мэйбл, представить себе не можешь, как хохотал хозяин. Пол дрожал, табуреты подпрыгивали. А в кухне стучали горшки. Особенно, не обижайся, когда я рассказывал про похлебку.
– Хо-хо-хо! А-ха-ха! Посыпают похлебку золотом? Чтобы красиво блестела? Ох-хо-хо! Помереть!
И Элис тоже смеялась. И Гарри покатывался со смеху. И даже Джоан слегка растянула свои тонкие губы. Ну и странная эта Джоан! Тощая, ходит так, будто внутри у нее деревянный кол. А глядит – словно хочет пришить тебя взглядом к стенке. Да, странная. Очень странная.
И вот они все надо мной потешались:
– Эх, бедолага Дик! Значит, ты не нашел здесь золота?
Тут хозяин поманил к себе Гарри и что-то шепнул ему на ухо. Гарри ухмыльнулся и ненадолго исчез. А потом появился с мешком.
– Вот, – сказал Фицуоррен и развязал мешок. – Вот оно, золото, Дик. Ты такое когда-нибудь видел?
Знаешь, Мэйбл, что было в мешке? Обычная шерсть. Овечья. Мы же с тобой стригли овец! Десять мешков – три пенса. Тебе это нравилось. Овцы тебя не боялись. Но я все-таки не пойму, как это может быть? Что шерсть – это золото?
А хозяин загадал мне загадку:
– Эй, Дик, а ну-ка ответь: на чем сидят трепачи из Палаты общин?
Я не знал, что ответить. А хозяин подмигивал всем остальным и все спрашивал, спрашивал:
– А лорд-канцлер на чем сидит? На чем устраивает свою благородную задницу?
Оказалось, в Палате общин лорд-канцлер и все остальные сидят на мешках шерсти. Фицуоррен сказал, что шерсть – это английское золото. И если я что-то пойму про шерсть, то стану истинным лондонцем. Может, даже лордом-мэром! Тут хозяин громко захохотал:
– А, Виттингтон? Лордом-мэром?
Потом пришел капитан Уолтер. Он ходит в море на корабле хозяина. Достали эль, и хозяин велел мне опять рассказать про Лондон – для капитана Уолтера. И опять хохотал. А капитан хотя и не так много смеялся, зато очень много пил. И в конце концов заявил: Дик мог бы стать менестрелем. И зачем только Томас взял меня к себе в дом? Менестрель должен быть бродягой. Капитан, конечно, шутил. Я думаю, он шутил. Но в какой-то момент в животе у меня встрепенулись холодные бабочки: вдруг хозяин воспримет совет всерьез? Я не хочу быть бродягой.
Слава богу, хозяин не согласился:
– Ну, не знаю, Уолтер. Какой из него менестрель?
Хозяин сказал, что лекарь, который пустил мне кровь, стоил ему кучу денег. И что вроде бы я и тощий, а кровищи было порядком. Так что лучше мне найдут применение здесь, у Фицуорренов. А если я хочу петь, то могу петь для хозяина. Ну и для капитана. И хозяин спросил:
– Кто хочет слушать Дика?
С чего они взяли, будто я могу петь? Но все: и Элис, и Гарри, и Хью, и даже Джоан, проглотившая кол, – тут же сделали вид, будто я менестрель. Всем понравилась эта игра. Всем стало очень весело. Еще веселей, чем раньше.
Я, конечно, мог упереться, но Гарри налил мне эля. Внутри меня стало тепло. Я мельком взглянул на Элис. У нее тонкая белая шея. Я никогда не видел, чтобы шея была такой белой. А когда Элис говорит, ее горлышко чуть дрожит. Как у поющей птички. И мне все время кажется, Мэйбл, что она – это ты. Хотя она на тебя совсем не похожа.
Я сказал, что знаю одну хорошую песню. Это песня про Лондон. Все закричали:
– А ну-ка, давай, Дик! Пой!
И я спел песню про Лондон. Раньше я никогда не пел для кого-то специально. Но ты ведь помнишь того менестреля? Он еще приходил к нам в деревню? Я знаешь какую штуку придумал? Представил, что я – это он. И ты не поверишь, Мэйбл: у меня получилось!
Капитан закричал:
– Я ж говорю тебе, Томас, истинный менестрель! Так что гони его в шею! Пусть загребает монеты у собора Сент-Пола.
– Истинный менестрель, – поддакивал ему Гарри (и подливал себе эля). – Как Роберт Сладкоголосый.
Тут Элис так удивилась:
– Какой это сладкоголосый? По берегу Темзы ходит Безумный Роберт. Страшный такой, лохматый.
Я заметил, что на губах у Элис блестели капельки эля.
– Был Роберт Сладкоголосый, а потом стал Безумный. – Гарри снова наполнил кружку, втянул голову в плечи, наморщил лоб и жалостливо завыл: – «Добрые лю-ю-юди! Не пожале-е-е-ейте пенса для бе-е-е-е-едного человека!»
У него так смешно получилось это «бе-е-е-е-едного человека» – словно баран проблеял. Все покатились от хохота. А хозяин сильно хлопнул по спине капитана Уолтера, и тот чуть не поперхнулся.
А Гарри стал настаивать:
– Точно вам говорю: это Роберт Безумный придумал песню про Лондон – когда был Сладкоголосым. И пел ее лорду-мэру. Лорду-мэру очень нравилась песня.
– Пел ее лорду-мэру? – это спросила Джоан.
Почему-то мне показалось, что она усмехается. Но на лице Джоан не было даже тени улыбки.
– Значит, Роберт Сладкоголосый пел эту песню мэру, а потом стал Безумным? – повторила Джоан, и я почувствовал, как веселье пошло на спад.
– Ну, сначала пел мэру… А потом пел Уоту Тайлеру…
Гарри смутился – будто попался в ловушку. Я поспешил его выручить:
– Да! Эту песню любил Уот Тайлер. Он был отважный и честный. И хотел, чтоб вилланы были как горожане, как свободные лондонцы. Мой отец был с Уотом Тайлером. Он пошел за Тайлером в Лондон.
Я сказал это с гордостью, Мэйбл. Но все почему-то умолкли. Элис потупила взгляд и стала возить пальчиком по столу. Она повторяла узоры на древесине. Я и сам люблю это делать… Но мне было не до узоров. Я почувствовал взгляд Джоан. Это был такой взгляд, Мэйбл, словно в меня выпустили стрелу. А потом она повернулась и молча вышла из комнаты. Гарри повел плечами: я, мол, не виноват. Капитан опрокинул еще одну кружку и крякнул.
А хозяин сказал, поглядывая на дверь:
– Вот оно, значит, как. Любимая песня Тайлера… Отчаянный малый был этот Тайлер. Он тут много делов понаделал. Все уже думали: вот и король будет теперь слушать Тайлера. Тайлера, а не баронов. Тайлера, а не лорда-канцлера. Тайлера, а не парламент. Только Тайлера взяли и пырнули ножом… Да, значит, вот оно как…
Хозяин налил себе еще эля и кивнул капитану. Тот понял, они громко чокнулись.
– Вот что я скажу тебе, Дик. – Хозяин вытер ладонью рот и тяжело вернул кружку на стол. Стол стерпел, а вот кружка подпрыгнула. – Лондон – свободный город! Но вилланы – не горожане. И они не могут жить так же, как горожане.
…На следующий день я снова пришел к хозяину. На душе у меня был камень. Мэйбл, я чувствовал: надо ему рассказать не только про Лондон из золота.
Хозяин сказал, что сегодня еще отдыхает. И если я опять готов его развлекать, он выслушает меня. Как он заметил, я мастер рассказывать байки. Гарри согласно кивнул. Мол, он тоже не прочь развлечься. А я-то хотел рассказать обо всем только хозяину… Но он крикнул:
– Элис, иди-ка сюда! Дик тут снова собрался рассказывать.
Я подумал: пусть бы ее что-нибудь отвлекло. Пусть бы ей было скучно снова слушать меня! Но нет, Элис была уже тут. Она зачесала назад свои волосы и покрыла их сеточкой. Так делают знатные дамы. И это ей очень к лицу. Значит, такое мне выпало испытание: Богу угодно, чтобы и Элис все знала. Но я уже твердо решил во всем признаться хозяину. И если Элис меня осудит, если выкажет мне презрение, мне придется это снести.
