Ветер в ивах - Грэм Кеннет (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Было бы действительно потрясающе, если бы я все это построил сам, — ответил Барсук просто. — Но в действительности я этого ничего не делал. Я только расчищал коридоры и помещения по мере надобности. Их здесь вокруг еще гораздо больше. Я вижу твое недоумение и сейчас тебе все объясню. Видишь ли, давным-давно на том месте, где теперь шумит Дремучий Лес, задолго до того, как он вырос таким, каким ты его знаешь, тут был город — человеческий город. Здесь, где мы с тобой сейчас стоим, они жили: ходили, разговаривали, спали, занимались своими делами. Здесь они держали конюшни и пировали, отсюда они отправлялись на войну или уезжали торговать. Это был могущественный народ, они были богаты и умели хорошо строить. Строили они крепко, потому что верили, что их город будет стоять вечно.
— Что же все-таки с ними со всеми случилось? — спросил Крот.
— Кто знает? — сказал Барсук. — Народы приходят, живут, процветают, строятся, а потом уходят. Таков их удел. А мы остаемся. Здесь жили барсуки, я слыхал, задолго до того, как построился город. Мы можем на время уйти, переждать, перетерпеть, а потом появиться снова. Мы всегда будем.
— И что же случилось, когда люди отсюда ушли?
— Когда люди ушли, — продолжал дядюшка Барсук, — за дело взялись сильные ветры и затяжные ливни — терпеливо, не останавливаясь, день за днем, год за годом. Может быть, и мы, барсуки, как могли помогали — кто знает? Вниз, вниз, вниз опускался город, опускался, разрушался, исчезал. И тогда вверх, вверх, вверх потянулся лес. Постепенно проросли семена, молодые деревца вытягивались и крепли, на помощь им явились ежевика и папоротники. Листья опадали, становились перегноем, образуя почву, и покрывали руины. Весенние ручьи нанесли земли и песку, засыпали щели, и вот наш дом был опять готов, и мы переселились в него. То же самое происходило там, наверху. Явились звери, им здесь понравилось, они осели, устроились, стали расселяться, и жизнь вошла в свою колею. Они не утруждали себя мыслями о прошлом, они о нем никогда не думают, им некогда. Место это, конечно, холмистое, кочковатое, здесь полно ям и всяких рытвин, но в этом есть и преимущества. Звери не думают и о будущем. Возможно, люди опять сюда явятся, может статься, опять всего лишь на время. Сейчас Дремучий Лес плотно населен, среди его обитателей есть и хорошие, и плохие, и так себе, никакие. Я, конечно, не называю имен. Разнообразие и создает мир. Но я могу себе представить, что ты уже и сам о них кое-что знаешь.
— Ох, кажется, знаю! — сказал Крот, поеживаясь.
— Ну, ничего, ничего, — сказал Барсук, похлопывая его по плечу, — это было твое первое знакомство с ними. На самом деле они не такие уж плохие. Что ж, надо ведь жить и давать жить другим. Но завтра я кое с кем поговорю, и у тебя больше не будет никаких неприятностей. Мои друзья ходят в этих краях где хотят, иначе кое-кому придется иметь дело со мной.
Вернувшись назад, они увидели, что дядюшка Рэт беспокойно мечется взад-вперед по кухне. Воздух подземелья был для него слишком тяжел и действовал ему на нервы; казалось, что он всерьез думает, что речка куда-нибудь сбежит, если он не приглядит за ней хорошенько. Он надел пальто и сунул свои пистолеты за пояс.
— Пошли, Крот, — сказал он нетерпеливо, увидев входящих. — Нам надо выйти засветло, я не хочу снова ночевать в Дремучем Лесу.
— Хорошо, дружочек, — отозвался дядюшка Выдра. — И я с вами пойду, я тут каждую тропинку с закрытыми глазами найду. И если кому-нибудь по дороге придется оторвать голову, положитесь на меня, я оторву.
— Не суетись, Выдра, — сказал дядюшка Барсук. — Мои туннели ведут гораздо дальше, чем ты думаешь. И у меня есть запасные выходы в разных местах опушки, хотя я и не всех в это посвящаю. Если уж вы действительно собрались, то воспользуйтесь одним из моих коротких путей. Не беспокойтесь и посидите еще немножко.
Но дядюшка Рэт продолжал волноваться о своей реке, и Барсук, взяв в руки фонарь, повел их сырым и душным туннелем, который то извивался в каменистой породе, то нырял вниз, под кирпичные своды, и тянулся, как им показалось, на несколько миль. Наконец сквозь заросли, скрывавшие выход, забрезжил слабый дневной свет. Наскоро со всеми попрощавшись, Барсук поспешно выпихнул их наружу. Он постарался, чтобы все по возможности приняло прежний вид, замаскировав вход хворостом, опавшими листьями и ветками ползучего кустарника. И тут же удалился.
Они увидели, что стоят на самой опушке Дремучего Леса. Позади них громоздились валуны: ежевичные плети, обнаженные корни деревьев — все было навалено и переплетено друг с другом. Перед ними лежало огромное пространство спокойно дремлющих, обрамленных черными на фоне снега живыми изгородями, а там, далеко, поблескивали воды старого друга — Реки, и зимнее солнце висело, низкое и красное, возле самого горизонта.
Дядюшка Выдра, как знающий все тропинки, возглавил всю компанию, и они двинулись гуськом, напрямик через поле туда, где в живой изгороди был лаз к реке. Остановившись возле него и оглянувшись, они окинули взглядом сразу всю массу леса, темную, плотную, пугающую, мрачно возвышающуюся среди окружающей ее белизны. Они тут же повернулись и заторопились к дому, к каминному теплу и милым, знакомым вещам, на которых играют отблески огня, к голосу воды, который бодро звучит за окном, к реке, которую они знали и которой доверяли в любых ее настроениях. Она никогда не пугала их никакими неожиданностями.
И пока Крот торопливо шагал, сладко предвкушая тот момент, когда он снова окажется дома, среди вещей, которые он знал и любил, он ясно понял, что он не лесной зверь, что жить ему надлежит возле возделанного поля и живых изгородей, недалеко от хорошо вспаханной борозды, выпаса, ухоженного сада, деревенской улочки, по которой можно не спеша пройтись вечерком.
He для него — для других — эта суровая жизнь, полная лишений, требующая стойкости и упорства, не для него открытия, столкновения, которые неизбежны в этих медвежьих углах; он должен быть мудрым, должен держаться приятных и безопасных мест, по которым пролегает его стезя, и на ней его ждет немало приключений, по-своему увлекательных, их хватит ему до конца дней.
V ДОБРЫЙ СТАРЫЙ ДОМ
Овцы беспорядочно толпились у плетня, прочищая свои тонкие ноздри и топая изящными передними ножками, высоко задирая головы, В морозном воздухе легкий парок поднимался над овечьим загоном, когда двое друзей в прекрасном настроении проходили мимо, без умолку болтая и смеясь. Они возвращались через поля и села, проведя целый день с дядюшкой Выдрой, охотясь и исследуя обширные гористые места, где многие речушки, впадающие в их собственную реку, начинались малюсенькими ручейками. Тени короткого зимнего дня уже надвигались на них, а им было еще порядочно идти. Шагая наугад через пашню, они услышали овец и направились туда, и вот, прямо за овечьим загоном, они обнаружили утоптанную тропу, идти по которой становилось совсем легко, а к тому же направление дороги как раз отвечало тому тоненькому голоску, который живет в каждом звере и который всегда безошибочно может сказать: «Да, совершенно верно, дорога ведет к дому».
— Похоже, что мы идем в деревню, — сказал Крот с некоторым сомнением, замедляя шаги, потому что тропа постепенно превратилась в дорожку, а дорожка — в улицу, которая сейчас и собиралась поручить их заботам хорошо вымощенной щебнем дороги.
Звери не очень-то любят деревни, и их собственные тропы, по которым идет оживленное движение, прокладываются независимо от деревенских дорог, несмотря на то, что в деревне есть церковь, почта и пивная.
— Да ничего, — сказал дядюшка Рэт, — в это время года мужчины, женщины, дети, собаки, кошки — вообще все надежно сидят дома, возле печек. Мы быстренько проскользнем без всяких неприятностей и даже можем взглянуть на них через окошки и посмотреть, что они делают, если хочешь.
