Сказки Западной Африки. Живой огонь - Автор неизвестен (книги бесплатно полные версии txt) 📗
С тех пор земледелец прекратил охоту на обезьян, разрешил им есть вволю на своих полях. Через некоторое время жена опять родила двойняшек. Но эти не умерли, продолжали жить. Но он сомневался, люди они или абику, и отправился за советом к колдуну. Тот опять раскинул орехи и сказал:
— Это не абику, а люди. Обезьяны сменили гнев на милость. Отныне они не будут преследовать тебя. Знай только, что твои дети не такие, как у всех. У них есть тайная власть вознаграждать или наказывать. Их повелитель — ориша Ибеджи. Всякий, кто посмеет обидеть или оскорбить их, будет сурово покаран: ориша нашлет на него какую-нибудь хворь или нищету. Зато тех, кто будет добр к близнецам, ожидает удача во всех их делах.
Он еще раз раскинул орехи и добавил:
— Если близнецы будут довольны своей жизнью, их родителям будет ниспослано процветание. Сделай же все, чтобы они были счастливы. Удовлетворяй все их желания. Не забудь только принести жертву Ибеджи и помни, что близнецы посланы в мир обезьянами, поэтому ни они сами, ни их семьи никогда не должны вкушать обезьянье мясо.
Земледелец рассказал обо всем этом своей жене. С тех пор, о чем бы ни попросили близнецы, их просьбы тут же исполнялись. Захотят сладостей, а перед ними уже полный поднос, ешь, сколько душе угодно. Если они говорили матери: «Пойди на рыночную площадь и попроси для нас подаянья», она тут же отправлялась на рынок, если они выражали желание, чтобы она потанцевала с ними, им не было никаких возражений: мать брала их на руки и отплясывала вместе с ними.
С того времени земледелец со всей своей семьей процветал. Все его жены рожали двойняшек.
Вот почему близнецов часто называют «эдун», что означает «обезьяна». Называют их и по-другому — «аданджукале», что означает «с блестящими глазами в доме». Первый из народившихся близнецов считается младшим. Зовут его Таиево — «Явившийся, дабы познать жизнь». Второго же зовут Кехинде — «Тот, что явился последним». Он считается старшим. И вот почему. Говорят, что Кехинде всегда посылает Таиево вперед себя, чтобы тот разузнал, стоит ли ему вообще появляться на свет. Так вражда между человеком и обезьянами привела к тому, что среди йоруба стали рождаться близнецы.
Оранмийян — герой-воитель из Ифе
Бог Одудува испокон веков правил в Ифе. А бог Орунмила — в Бенине. Но ему там опостылело, и он вернулся на небеса. С этого времени все в Бенине пошло шиворот-навыворот. Бенинцы отправили гонцов к Одудуве с просьбой стать их правителем. Но тот отказался. «Если я стану вашим отцом, — сказал он, — мой родной Ифе останется без отца». Но бенинцы посылали все новых и новых гонцов и добились его согласия. Он отправился в Бенин вместе со своим сыном Оранмийяном. Навел порядок и, оставив сына властителем, вернулся в Ифе. Узнав, что скоро умрет — а был он не вечен, — Одудува послал за Оранмийяном, который, возведя своего сына на трон, поспешил к отцу. По последней отцовской воле он стал оба, верховным вождем Ифе.
В те времена существовало множество государств, они вели между собой непрерывные войны. Ифе возвышался над всеми другими городами, что навлекало на него общую зависть. Их правители вознамерились завоевать его. Но так же громко, как слава Ифе, гремела и слава доблестного героя Оранмийяна. Каждый раз, когда завязывалась битва, он предводительствовал воинами, неизменно одерживая победу над всеми врагами. Никто не мог устоять против него в поединке один на один. Его сверкающий на солнце меч вселял ужас в сердца всех, кто жаждал разрушить Ифе. Путь его был усеян мертвыми телами. Несчетное множество великих воителей жило в то время, но Оранмийян был величайшим из величайших. При его жизни никто не мог покорить Ифе.
Но и Оранмийян был не вечен. Узнав, что скоро умрет, он собрал всех жителей Ифе и сказал:
— Уже недалек тот день, когда я покину вас. Будьте и впредь такими же отважными, доблестными воинами, как и были. Не позволяйте врагам умалить славу Ифе — да стоит он так же незыблемо, как и стоял.
— Оранмийян, ты отец Ифе, — ответили люди. — Победи смерть и оставайся с нами.
— Это невозможно, — сказал Оранмийян. — Помните, однако, что Ифе остается под моей защитой. Если на вас обрушится великое несчастье, призовите меня. Я открою старейшинам заклятие, которое воскресит меня на некоторое время. Но произносить его можно только в пору великого несчастья.
Сопровождаемый всеми жителями, он отправился на рыночную площадь и вонзил в землю свой меч.
— Мой меч будет вечно возвышаться здесь, — сказал он людям, — напоминая вам о славе и величии отважных героев.
В тот же миг меч превратился в каменный обелиск, который все называли с тех пор Опа Оранмийян — Меч Оранмийяна.
Оранмийян топнул, земля тут же разверзлась. Когда он спустился вниз, земля сомкнулась — будто и не было никакой трещины. Вот так покинул этот мир Оранмийян.
Когда весть о его смерти разнеслась по всем соседним государствам, оба одного из городов обрадовался:
— Стало быть, Ифе остался без защиты! Самое время поставить его на колени.
И он выслал против Ифе огромное войско. Увидев, что враг окружает город, жители побежали к старейшинам:
— Сейчас же воскрешайте Оранмийяна. Не то будет поздно.
Старейшины произнесли заклятия. И в тот же миг земля расступилась, и в полном боевом вооружении появился Оранмийян. Он повел в бой воинов Ифе. Его ярко сверкающий меч вселял страх в сердца врагов. Вскоре они обратились в бегство. Воины Ифе во главе с Оранмийяном гнались за ними следом, добивая убегающих. Одержав полную победу, они вернулись в город. Оранмийян топнул и спустился в образовавшуюся расселину.
С тех пор никто не осмеливался выступить с оружием в руках против Ифе. Враги знали, что он находится под защитой Оранмийяна, величайшего из величайших.
Однажды в Ифе было большое празднество. Все пели и плясали под барабаны, ели и пили пальмовое вино. Многие захмелели. Даже с наступлением вечера празднество не окончилось. Кто-то из пирующих предложил:
— Надо воскресить Оранмийяна. Пусть и он пляшет и поет с нами.
Все поспешили на рыночную площадь, где возвышался каменный меч героя, и стали его упрашивать осчастливить их празднество своим появлением. Оранмийян не появлялся.
— Надо вызвать его заклятиями, а их знают лишь старейшины, — сказал другой человек.
Привели старейшин и стали их просить, чтобы воскресили Оранмийяна. Те упорно отказывались:
— Нехорошее дело вы затеяли. Оранмийян наказывал, чтобы мы призывали его только при великом несчастье. А тут празднество. Пусть он спокойно почивает под землей.
Но жители Ифе упорно настаивали:
— Делайте, что вам говорят, старики. Мы хотим, чтобы он принял участие в наших плясках и песнях.
В конце концов старейшины сдались, произнесли заклятия. Тотчас же с мечом в руках явился Оранмийян. Лицо его пылало воинственной отвагой. В темноте он принял жителей Ифе за врагов, вторгшихся в город, и принялся разить налево и направо. Страх и смятение объяли весь город. Жители кинулись наутек. Но Оранмийян неотступно преследовал их и все убивал, убивал. Только когда рассвело, по засечкам на щеках понял он, что сражается с людьми своего собственного племени. В горе и скорби он отшвырнул прочь оружие и закричал:
— Меня призвали заклятиями, которые произносятся только в час великого несчастья. И вот я порубил многих жителей своего же города. Отныне я никогда больше не буду сражаться. И никогда не восстану из мертвых.
И тем же путем, что пришел, он ушел под землю.
Каменный обелиск в виде меча до сих пор стоит на том месте, где его поставил великий герой. Он напоминает жителям о славных деяниях Оранмийяна и о той страшной беде, которую они сами навлекли на себя, призвав его в тот час, когда ничто не угрожало их городу.
Лютня Гассира
