Стража Лопухастых островов (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Пузырь оттопырил губу:
— Все-таки он еж. Вдруг не получится оттого, что не человек!
— Я постараюсь! — заверил Ёжик.
— Как ты постараешься-то? Из ежиной шкуры, что ли, вылезешь? — пробурчал неделикатный Пузырь.
— Не знаю. Но я постар-раюсь!
И все (даже Пузырь) поняли, что если отказаться, это значит очень-очень обидеть Ёжика. Вдруг еще заболеет снова от огорчения. Да и Генка расстроится, потеряет, чего доброго, свой поэтический талант, никакие перья не помогут. Все посмотрели на Игу, словно от него зависело последнее слова.
— Ладно, — сказал Ига.
3
Казалось бы, всё решили, как надо. Но снова вмешался Пузырь. На этот раз весьма серьезно:
— Слушайте, лопухастые, что-то мы не о том думаем. Не про то желание. Мать у Степки никуда не денется, приедет все равно, днем раньше, днем позже. А нам бы загадать желание, чтобы те психи отступились от города. Уж если колдовать, то по-крупному…
Было о чем задуматься! Каждый сразу почуял, что в словах Пузыря немало правды. Но почему-то никто не решался. первым сказать ни «за», ни «против». И друг на дружку не глядели. Пока не отозвался Генка:
— Нет. Наверно, это не получится. Даже точно, что не получится. Потому что лунное желание, оно для чего-то такого… ну, для одного человека. А дело с городом совсем другое… вот такое. — Генка развел перед собой ладони.
— Крупномасштабное, — уточнил Лапоть.
Ига почувствовал облегчение. Но Пузырь сказал:
— Тогда можно загадать, чтобы нашлась карта. С Одиноким Петухом…
— Как же она найдется, если ее нет, — слегка сварливо заметил Соломинка.
Лапоть пожал плечами:
— Вот и следует поколдовать, чтобы появилась.
— А разве нельзя поколдовать два раза? — сказал Ига. — И для Степки, и ради карты?
— Нельзя, — веско сообщил Генка. — Лунное колдовство действует только раз в году.
— Ну появится карта, а дальше что? — хмуро спросил Ига.
— Как что?.. Доберемся туда на нашем «Беркуте» и на месте будем смотреть что, — разъяснил Лапоть. И опять погладил на груди нарисованную зубной пастой птицу. — У нас мотор почти готов, доплывем по протокам…
— И заткнем скважину пивной пробкой. Наглухо, — сказал Соломинка. Ига понял: он сказал так ради него, Иги. И ради Степки. И благодарно опустил глаза.
— Главное — успеть раньше тех, — уточнил Пузырь. — Они ведь небось тоже не знают, где тот остров… Если успеем, то сможем так замаскировать — никто не сыщет. В общем, что-нибудь придумаем, впятером-то.
«Впятером! — обрадовался про себя Ига. — Значит, меня берут в экипаж!»
— Вшестером, — придирчиво уточнил Генка Репьёв. — Я без Ёжика не поеду.
— Генчик, а тебя отпустят в экспедицию? — осторожно спросил Лапоть.
— Отпустят… наверно. В крайнем случае можно зареветь, тогда мама с папой точно отпустят. Но… — Генка в чем-то засомневался, однако его перебил Пузырь:
— Можно попросить там болотных книмов, чтобы помогли со скважиной-то. И подземных. Они не откажутся. Ведь ради себя стараться будут, не просто так пуп надрывать…
— Их, наверно, не дозовешься… — усомнился Лапоть. — Они же нелюдимы….
— Можно дозваться, — возразил Соломинка. — Брат, когда бывал далеко в Плавнях, с книмами общался, он знает специальную заклиналку… Только нехорошо это…
— Что нехорошо? Книмов тревожить? — удивился Лапоть. — Но ведь Пузырь правильно сказал: это ради их же спасения!
— Да не про то я… — Соломинка убрал со лба медную челку. — Получится, что мы Степку обманули. Сперва решили загадать про ее маму, а потом про другое…
— Степка все равно ничего не знает. А это другое — ради всех нас, — веско сказал принципиальный Лапоть. — Значит, и ради Степки, раз она теперь тоже здешняя.
— Все равно нехорошо, — тихо, но твердо сказал Соломинка.
«Не хватало еще поссориться!» — мелькнуло у Иги.
Но ссориться не стали. Видать, у троих друзей — Пузыря, Соломинки и Лаптя — был немалый опыт решения споров. Пузырь делано зевнул:
— Тогда чего? Надо голосовать.
«Что за жизнь пошла! Опять делать выбор!» — зацарапали Игу досада и совесть. Потому что и за город страшно, и в экспедицию хочется, а в то же время — Степка. Вот как вспомнишь ее тоскливые глаза…
— А что будет, если получится три на три? — решил уточнить Соломинка.
— Как это? Нас же пятеро! — удивился Пузырь.
— Ёжик же еще, — напомнил Соломинка.
— Ёжику нельзя голосовать, — сказал Лапоть.
— Желание загадывать можно, да? А голосовать нельзя, да? — совсем по-мальчишечьи обиделся Ёжик.
— Почему это ему нельзя? — обиделся и Генка.
Лапоть уверенно разъяснил:
— Потому что он несовершеннолетний. Ему же нет шести лет, значит, дошкольник. В колдовстве это неважно. А в голосовании есть такое правило: возрастной ценз. Мы все школьники, значит, и он должен… А если нет, значит, нет…
— Тогда и загадывать не буду, — капризным голоском сообщил Ёжик.
Генка сказал со вздохом:
— Не спорь, Стасик верно говорит, надо по правилам. В колдовстве неважно, сколько лет, а в голосовании важно…
«Наверно, боится, что, если будет спорить, могут не взять в плавание, — мелькнуло у Иги. — Как маленького Валентиныча не брали «мушкетеры»…» (Потом ему было неловко за эту тайную мысль.)
— Ну, давайте, — хмуро поторопил Пузырь. — Кто за карту, кто за… Степку? Я — за карту.
— Я тоже, — сообщил слегка виновато Лапоть.
— Я за Степку, — вздохнул Соломинка и мельком взглянул на Игу.
Ига молчал. Не все ли равно? Сейчас Генка скажет: «Я за карту», и все будет решено.
Генчик почему-то встал (Ёжик откатился). Генчик одернул желтый костюмчик с вышитой на шортах крылатой лошадью по имени Пегас.
— Я… все-таки за Степку. Вот. Потому что Соломинка правильно сказал: сперва будто пообещали ей, а потом… И желание про карту может не исполниться, потому что мы отменим то, которое раньше, а это нечестно…
Пузырь неуверенно проворчал:
— Почему нечестно? Мы же открыто голосуем. Ты подумай своей поэтической головой…
Лапоть сказал:
— Пузырь, когда голосуют, агитировать нельзя.
— Я и не агитирую, а просто… Ига, ты как?
Ига… он почему-то встал как Генка. Одернул новенькую клетчатую рубашку (любимую футболку пришлось вчера кинуть в стиральную машину). Почесал правым кедом левую щиколотку.
— Я… я воздерживаюсь.
Все неловко молчали. Наконец Лапоть проговорил:
— Ига, так ведь нельзя. Получается напополам… Да ты не бойся.
«Но я не знаю… Я не боюсь, но я правда не знаю! Опять нужен выбор, а я не могу…»
— Ребята, знаете что?! Давайте жребий!
В самом деле, если человек не может выбрать, пусть решает судьба! Конечно, это не очень-то храбрый, но единственный выход.
Пузырь почему-то обрадовался:
— Давайте! У кого подходящая монетка есть?
— У меня… — Ига зашарил в кармане старых штанов. Там с давних пор лежала вместе с кнамьим шариком железная денежка — Сто рублей! Такие монеты отчеканили во время инфляции (когда деньги были очень дешевые), а потом отменили. Теперь такой сторублевик только и годился, чтобы играть в «орла-решку».
— Если орел, значит, карта. Если решка, то… наоборот, — сказал Ига. — Идет?
— Кидай, — решил Пузырь.
— Кидай ты. — Ига бросил ему монетку.
Пузырь ловко поймал. поразглядывали сторублевик. Затем подышал на него с двух сторон, вытер его о торчащее сквозь дыру колено… И швырнул далеко назад, через плечо.
— Не надо жребия, — хмуро сказал он. Генка правильно сказал: будет нечестно, если мы… в общем, надо загадывать для девчонки. А про остров будем узнавать по-другому.
Все молчали. Никто не спросил: «Как по-другому?», не такой был момент. А Ига вдруг увидел, что редкие веснушки Пузыря — золотистые, как Генкина рубашка. Пузырь глазами встретился с Игой. Поскреб мизинцем переносицу.
