Жили-были<br/>(Русские народные сказки о боге, черте, и попе, и хитроватом мужике) - Круглов Юрий (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

Шел близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли и пришел к озеру, а на том озере плавают три диких гуся. Солдат и вздумал: «Дай-ка я торбу свою попробую!» Вынул ее, распахнул и говорит: «Эй, вы, дикие гуси! Полезайте в мою торбу». И только выговорил эти слова, как снялись гуси с озера и залетели прямо в торбу. Солдат завязал торбу, поднял на плечи и пустился в дорогу.

Шел-шел и пришел в город. Забрался в трактир и говорит хозяину: «Возьми этого гуся и зажарь мне к ужину, а другого гуся отдаю тебе за хлопоты, а третьего променяй мне на водку».

Вот солдат сидит себе в трактире да угощается: выпьет винца да гусем и закусит. И вздумалось ему посмотреть в окошко: стоит на другой стороне большой дворец, только во всем дворце нет ни одного стекла целого. «Послушай, — спрашивает он хозяина, — что это за дворец и отчего пустой стоит?» — «Да, — говорит хозяин, — царь наш выстроил себе этот дворец, только жить-то в нем нельзя; вот уж семь лет пустеет, всех нечистая сила выгоняет! Каждую ночь собирается там чертовское сонмище, шумит, пляшет, в карты играет и всякие скверны творит!»

Пошел солдат к царю: «Ваше царское величество, позволь, — говорит, — мне в твоем порожнем дворце одну ночь переночевать». — «Что ты, служба! — говорит ему царь, — уж были такие смельчаки, брались переночевать в этом дворце, да ни один живой нс вернулся!» — «Не бойся, русский солдат ни в воде не тонет, ни в огне не горит. Служил я богу и великому государю двадцать пять лет, да не умер; а то за одну ночь у тебя помру!» — «Я ж тебе говорю: пойдет туда с вечера живой человек, а утром одни косточки найдут!» Солдат стоит на своем: пусти да пусти его во дворец. «Ну, — говорит царь, — ступай с богом, ночуй, коли хочешь; я с тебя воли не снимаю».

Пришел солдат во дворец и расположился в самой большой комнате; снял с себя торбу и саблю, торбу поставил в уголок, а саблю на гвоздик повесил; сел за стол, вынул кисет с табаком, набил трубку — и покуривает себе. Вот ровно в двенадцать часов — откуда что взялось! — набежало во дворец чертей видимо-невидимо; поднялся гам, крик, пляс. «А, и ты, служивый, здесь! — закричали черти. — Зачем пожаловал? Не хочешь ли поиграть с нами в карты?» — «Отчего не хотеть! Только, чур, играть моими картами». Сейчас же вынул свои карты и ну сдавать.

Стали играть; раз сыграли — солдат выиграл, в другой — опять солдат выиграл; сколько ни ухитрялись черти, а все деньги спустили солдату: он знай себе загребает! «Постой, служивый, — говорят черти, — есть у нас еще шестьдесят четвериков серебра да сорок золота, давай-ка играть с тобой на это серебро и золото!» — и посылают они малого чертенка таскать серебро. Стали снова играть, солдат все обыгрывает: уж чертенок таскал- таскал, все серебро перетаскал и говорит старому дьяволу: «Дедушка, больше нет!» — «Таскай, пострел, золото!» Вот он таскал-таскал золото, целый угол завалил, а толку все нету, все солдат обыгрывает.

Жалко стало чертям своих денег, они и давай приступать к солдату, да как заревут: «Разорвем его, братцы! Съедим его!» — «Еще посмотрим, кто кого съест!» — говорит солдат, схватил торбу, распахнул и спрашивает: «А это что?» — «Торба», — говорят черти. «А ну, полезайте в торбу!» Только сказал — и полезли черти в торбу; да и много ж набралось их, чуть ни давят друг дружку! Солдат завязал торбу покрепче и повесил на стенку, на гвоздь, а сам улегся спать.

Поутру посылает царь своих людей: «Ступайте, проведайте — что с солдатом деется? Коли пропал от нечистой силы, так приберите его косточки!»

Пошли; приходят во дворец — а солдат весело по горницам похаживает да трубочку покуривает. «Здорово, служивый! Не чаяли увидать тебя живого! Ну, как ночевал, как с чертями поладил?» — «Что черти! Вы посмотрите-ка, сколько я серебра да золота у них выиграл, вон какие кучи!» Посмотрели царские люди и вздивовались, а солдат им наказывает: «Приведите, братцы, да поживее, двух кузнецов, да чтоб захватили с собой железную плиту и молоты». Те бегом бросились в кузницу и живо справили дело.

Пришли кузнецы с железной плитою, с тяжелыми молотами. «Ну-ка, — говорит солдат, — снимите эту торбу да приударьте ее по-кузнечному». Стали кузнецы снимать торбу и говорят: «Ишь какая тяжелая! Черти, что ли, в ней напиханы!» А черти откликаются: «Мы, батюшка! Мы, родимый!»

Сейчас же положили кузнецы торбу на железную плиту и давай молотами постукивать, словно железо куют. Жутко пришлось чертям, невмоготу стало терпеть: «Смилуйся! — заорали, — выпусти, служивый, на вольный свет; век тебя не забудем! А уж в этот дворец ни один черт ни ногой, всем закажем, за сто верст от него будем бегать!» Солдат остановил кузнецов и только развязал торбу — черти так и прыснули из нее и пустились без оглядки в тартарары — в преисподнюю. А солдат не промах, ухватил одного старого черта, разрезал ему лапу до крови: «Подавай, — говорит, — расписку, что будешь мне верно служить!» Нечистый написал ему в том расписку своею кровью, отдал и навострил лыжи.

Прибежали черти в пекло, переполошили всю нечистую силу — и старых, и малых; сейчас расставили кругом пекла часовых и крепко-накрепко приказали караулить, чтоб как-нибудь не пробрался солдат с торбою.

Пришел солдат к царю. «Так и так, — говорит, — очистил дворец от дьявольского наваждения!» — «Спасибо, — говорит ему царь, — оставайся жить у меня, стану тебя заместо брата почитать».

Остался солдат при царе жить; всего у него вдоволь, денег куры не клюют, и задумал он жениться. Оженился, а через год после того дал ему бог сына. Вот и приключилась этому мальчику хворь, да такая — не может никто вылечить; уж сколько лекарей перебывало, а толку нет ни на грош. И вспомнил солдат про того старого черта, что дал ему расписку, а в расписке написал: вечно-де буду тебе верным слугою; вспомнил и говорит: «Куда-то мой старый черт девался?» Вдруг явился перед ним тот самый черт и спрашивает: «Что твоей милости угодно?» — «А вот что: захворал у меня сынишка, не знаешь ли, как его вылечить?» Черт вытащил из кармана стакан, налил его холодной водою, поставил хворому в головах и говорил солдату: «Поди-ка, посмотри на воду». Солдат смотрит на воду, а черт его спрашивает: «Ну, что видишь?» — «Я вижу: в ногах у моего сына стоит Смерть». — «Ну, коли в ногах стоит, то будет здоров; а если бы Смерть в головах стояла, то непременно бы помер!» Потом берет черт стакан с водою и брызнул на солдатского сына, и в ту же минуту он здоров сделался. «Подари мне этот стакан, — говорит солдат, — и больше ничего от тебя не надо!» Черт подарил ему стакан, а солдат вернул назад расписку.

Сделался солдат знахарем, стал лечить и бояр, и генералов; только посмотрит в стакан — и сейчас скажет: кому помереть, кому выздороветь.

Случилось самому царю захворать; призвали солдата. Вот он налил в стакан холодной воды, поставил царю в головах, поглядел и видит, что Смерть тут уж, в головах, стоит. И говорит солдат: «Ваше царское величество! Никто тебя не сможет вылечить, Смерть в головах уж стоит: всего- навсего только три часа и осталось тебе жить!» Царь услыхал эти речи и сильно на солдата озлобился: «Как так? — закричал на него. — Ты многих бояр и генералов вылечивал, а меня не хочешь? Сейчас прикажу казнить тебя смертью!» Солдат думал-думал, что ему делать, и начал просить Смерть: «Отдай, — говорит, царю мой век, а меня умори; все равно придется мне помереть — так уж лучше помереть своею смертью, чем лютую казнь претерпеть!» Посмотрел в стакан и видит, что Смерть стоит у царя в ногах. Тут солдат взял воду и сбрызнул царя: стал он совершенно здоров.

«Ну, Смерть! — говорит солдат. — Дай мне сроку хоть на три часа, только домой сходить да с женой и сыном проститься». — «Ступай!» — отвечает Смерть. Пришел солдат домой, лег на кровать и крепко разболелся. А Смерть уж около него стоит: «Ну, служивый! Прощайся скорее, всего три минуты осталось тебе жить на свете». Солдат потянулся, достал из-под головы торбу, распахнул и спрашивает: «Что это?» Смерть отвечает: «Торба». — «Ну, коли торба, так полезай в нее!» Смерть прямо в торбу и заскочила. Солдат — куда и хворь девалась! — вскочил с постели, завязал торбу крепко-накрепко, взвалил ее на плечи и пошел в леса брянские, дремучие. Пришел и повесил эту торбу на горькой осине, на самой вершине, а сам воротился домой.