Алтайские сказки - Гарф Анна Львовна (читать книги без сокращений TXT) 📗
На лесистой горе спала красная лиса. Много ли, мало спала — не помнит. Проснулась, ушами повела, потянулась:
— Ой-ой, как я голодна-а… Пустой живот к рёбрам присох…
От голода позабыла страх и побежала на опушку леса, где стоял ветхий аил.
«Около человека всегда есть чем поживиться,— говорила себе лиса.— Курица ли, ремень ли, кость или копыто — мне всё равно, лишь бы погрызть».
Однако не только курицы или ремня, но ни кости, ни даже копыта не нашла.
«Видно, жильё это люди давным-давно покинули,— подумала лиса.—А можс-т, они там что оставили? Кисет ли кожаный или хоть замасленный лоскуток…»
Сунула морду в щель да так и осталась стоять-смотреть.
«Что случилось? Почему костёр седым ненлом покрыт? Отчего человек неподвижно у потухшего очага лежит, положив под голову обгорелую плаху? уКив он или умер?»
Вскочила лиса в аил, дёрнула лежащего за ухо, тот открыл глаза — они на утренние звёзды были похожи.
«Ух, какой парень! — вздохнула лиса.— Таких красивых я ещё никогда не видывала».
— Якшй болсын! — тявкнула она.— Будь здоров!
Но ответа не услышала. Лежит красавец и молчит.
Лиса не вытерпела:
— Что, сынок, лежишь ты у остывшей золы? Не слышишь разве, о чём сороки сегодня весь день стрекочут? Великий Ка-раты-каан со всего света женихов приглашает, самому достойному свою дочь, прекрасную Чайнёш, отдаст. Почему ты не идёшь во дворец?
— Потому что меня зовут Яланаш — Без рубахи. На мне и в самом деле никогда рубахи не было.
— Что же ты тут делаешь, Ялапаш, один в этом холодном аиле?
— Лежу, смерти дожидаюсь. Уже десять дней я ничего не ел.
— Э, да мы с тобой, оказывается, товарищи! Однако вовремя я сюда заглянула. Думаю, породниться тебе с Караты-кааном не худо бы. Ты будешь сыт, и мне, лисе, с твоего стола что-нибудь перепадёт.
— Ты ещё потешаешься? — рассердился Яланаш.— Но хоть я беден, а смеяться над собой никому не позволю!
Выхватил из-под головы обгорелое полено и швырнул в лису.
Но лиса увернулась, полено задело только левую заднюю лапу.
— Эх, Яланаш, Яланаш,— приговаривала лиса, зализывая
ушибленную лану,— ты ещё ые женился на дочери казна, а по-яадки у тебя настоящие ханские. Не сердись понапрасну, я ведь не простая лиса, я лиса-сваха. Уж если взялась, значит, дело будет слажено.
И, прихрамывая, голодная лиса побежала к Караты-каану:
— Якши бол сын, великий каан! Яланаш привет вам шлёт. Он просит на время ваш самый большой котёл. Нам надо масло мерить.
— Ты глупая лиса,— засмеялся Караты-каан,— у Яланагаа ни одной коровы нет, капли молока ему негде взять. Откуда у него может быть столько масла?
— Солнцем клянусь, великий каан, масла у Яланаша так много, что из всех котлов через край прямо на камни течёт. Я поскользнулась, чуть ногу не сломала. Видите? Хромаю теперь…
— Вот он, котёл, бери.
С этим котлом обежала лиса все стойбища, все кочевья:
— Подайте немного масла голодной лисе…
Кто ложку масла, кто половину ложки дал. Так, собирая понемногу, наполнила котёл и притащила Яланашу:
— Низко кланяется тебе непобедимый Караты-каан, просит подарок принять.
Съел голодный Яланаш сколько мог, ещё немного лиса ему в пустую чойчойку положила, остальное, что было в котле, понесла Караты-каану:
— Великий Караты-каан! Яланаш низко кланяется, просит подарок принять.
Заглянул Караты-каан в котёл и так долго смотрел, будто луну там увидел:
— Кхе… Кха-а… Как Яланаш разбогате-е-л…
— Да, немного денег есть у нас,— молвила лиса,— что тут таить? Яланаш просит у вас весы на время. Мы хотим наши деньги свесить.
— Глупая лиса, разве не может Яланаш свои деньги сосчитать?
— Ox, великий каан! Мы уже пять дней, пять ночей считаем. От этого счёта ум из моей головы выскочил. Сам Яланаш тоже без ума сидит.
Караты-каан хотел над лисой посмеяться — улыбка кривая получилась, смех в горле застрял.
— Хорошо,— сказал каан,— бери весы. Интересно, сколько пудов денег у Яланаша— Без рубахи? Хо-хо-ха…
Взяла лиса весы и пошла по стойбищам, по кочевьям гроши собирать.
Гроши сменила на копейки, копейки на рубли, рубли на десятки и прибежа.та к Яланашу:
— Долго ли ты тут будешь бездельничать? Смотри, вот сколько денег тебе Караты-каан послал. Я не простая лиса. Я лиса-сваха.
Тут Яланаш вскочил:
— Верная ты моя лиса! Что хочешь прикажи, всё исполню!
— Ладно, после поговорим, сейчас мне недосуг.
И, засунув самые новые монеты во все щели весов, лиса побежала к Караты-каану.
Увидал монеты Караты-каан, а лиса уже тявкает:
— Оказывается, тут деньги застряли? А мы и не заметили! Денег у нас так много, так много, просто девать некуда…
У Караты-каана пот на лбу выступил.
А лиса встала на задние лапы, через левую переднюю лапу хвост перекинула, правой глаза прикрыла и говорит:
— Ой, великий каан, стыд свой куда спрячу? Но хоть и стыдно, а сказать должна. Я не простая лиса, я лиса-сваха. Яланаш хочет вашу единственную дочь, прекрасную Чайнеш, просить… На красоту его глядя, не смогла ему отказать — вот пришла к вам.
Караты-каан даже посинел от гнева, глаза вытаращил и рявкнул:
— Голову твою сейчас отрублю — к хвосту приставлю, хвост оторву — к шее пришью!
— Прославленный каан! Любую цену назовите. Всю нашу
белую землю, весь золотой наш Алтай за красавицу Чайнеш к вашим ногам положим.
— Пусть пригонит мне Яланаш тысячу белых овец, тысячу красных быков, тысячу чёрных сарлыков, тысячу одногорбых верблюдов, сто собольих шкурок пусть пришлёт.
— Почему так мало просите? Яланаш может ещё больше подарить, он своего скота не считает, собольим шкуркам давно счёт потерял. Выдержит пи мост, когда наши стада перегонять на ваши пастбища будем?
— По этому мосту сам стопудовый, семиголовый Дьельбегёи на своём синем быке ездит!
— Якши болсын! Будьте здоровы! — сказала в ответ лиса.— Через семь дней наши стада встречайте, до этого срока никого на мост не пускайте.
Каан слова сказать не успел, а лисы уже нет.
Когда убежала — никто не заметил, куда побежала — никто не видел. Бежала лиса, торопилась, на трёх ногах к бурной реке скакала. Прибежала, полезла под мост и принялась зубами сваи подтачивать. Семь суток, ни днём, ни ночью не отдыхая, работала. На восьмой день явилась к Яланашу:
— Скорей, скорей к Караты-каану беги! Прекрасная Чайнеш тебя ждёт.
— Идти в рваной овчине? Без рубахи?
— Ты только на мост взойди, там на мосту для тебя прекрасная одежда лежит.
А сама вперёд побежала, во весь голос заверещала:
— Дорогу! Дорогу верблюдам! Сторонись, народ, быки идут! Эй, выходите овец принимать!..
Яланаш шёл и смеялся:
— Откуда у тебя такая прыть, лиса?
Ступил на мост — кррак! — и мост провалился.
— Ой, ой! — взвыла лиса.— Скот погиб, собольи шкурки пропали… Ой, ой, ничего не жаль, спасите хотя бы Яланаша! Спасите, помогите!..
Богатыри, силачи, алыпы и герои верхом на могучих конях к
реке прискакали, в бурную реку вошли, Яланаша вытащили, на берег положили.
Яланаш — Без рубахи был красивее богатырей в богатых одеждах, прекраснее алынов, блиставших драгоценными доспехи ми.
Караты-каан послал Яланашу шапку из собольих лапок, шубу, крытую жёлтым шёлком.
Жёлтая шёлковая шуба как солнце горит, из-под собольей шапки глаза Яланаша тихо сияют.
Медленно он голову с земли приподнял, на прекрасную Чай-неш взглянул.
Дочь казна опустилась на колени, за правую руку Яланаша взяла, подняться с земли помогла ему.
Тут стали свадьбу справлять, в игры играть, мясо варить, араку пить.
Один только Яланаш не ест, не пьёт.
— О чём печалишься? — дёрнула его за полу лиса.
— Нет на этом пиру ни отца моего, ни матери, ни семерых моих братьев. Никто из моих родных счастью моему не порадуется.
— Где же они?
— Они в горах золото и камень добывали, каану змеиному дворец строили. А как работу кончили, каан змеиный их заглотил. Я один остался, мал ещё был, на работу не ходил.
