Альпийские сказки - Бий Коринна Стефани (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
— Я тоже!
— Но вы можете его увидеть. Этот Волк, то есть его чучело, находится в музее Сиона. А сначала он был выставлен в витрине на Стенной улице вместе с ружьем, из которого его застрелили. Он стоял в витрине с открытой пастью, и все могли полюбоваться огромными клыками, которые растерзали столько баранов.
— Но ни одного маленького ребенка? — спрашивает Блез.
— Ни одного.
— Теперь все?
— Не совсем. Хочу сказать еще про двух охотников, которые убили Волка. Они живут в одной из деревень Верхнего Вале по левому берегу Роны, Эйшоль.
Однажды вечером эти двое, дядя и племянник, сидели в амбаре и подкарауливали лису, раскидав кругом для приманки коровьи потроха. Была луна, так что они смогли увидеть какого-то зверя, который показался им уж слишком крупным для лисы. Он быстро проскочил мимо амбара раз, потом еще раз. Старший выстрелил. Попал в голову, и зверь кувырнулся. Лежа на земле, он все еще бил лапами, так что охотник вышел из укрытия и прикончил его ударом приклада.
Но вот что любопытно: человек, избавивший наш край от Чудовища, никакой славы не снискал, и его фотография не появилась в газетах. А красовался в них — во весь рост, с мертвым Волком на плечах и с ружьем у ноги — его племянник, который Чудовища не убивал.
— Почему, мама?
— А потому, что у племянника было разрешение на охоту, а у дяди не было.
Так вот, когда все жандармы, эксперты, ученые, журналисты, родители и дети своими глазами убедились, что это действительно Волк, и Волк очень крупный — он весил сорок три кило, а длиной был метр двадцать — все остались довольны. Тушу отправили к знаменитому чучельщику.
Но Главный Жандарм остался недоволен знаменитым чучельщиком.
— Почему?
— А вот почему. Когда Зверя привезли обратно из столицы, ему устроили настоящую торжественную встречу с радио, киносъемкой, даже, может быть, с оркестром. И Главный Жандарм наклонился и заглянул в пасть Волка, чтоб еще раз полюбоваться прославленными клыками…
— Которые растерзали столько баранов, — подсказывает Блез.
— Которые растерзали столько баранов. Каково же было разочарование Главного Жандарма, когда он увидел, что клыки фальшивые!
— Фальшивые?
— Да. Настоящие слишком знаменитый чучельщик оставил себе.
— И что?..
— Вот и все, сказке конец.
Но с тех пор, как я рассказала эту историю, Ахилл нет-нет да заявит, влетев в наш домик в лесу Фанж:
— Меня Волк ланил!
— Где?
— Вот тут, под носом!
— Больно?
— Очень-очень!
— Да нет там ничего!
— Есть чего! Это был очень маленький волк. Вот такой: и показывает мизинец.
Потом бежит обратно в лес. Но в дверях оборачивается и важно заявляет:
— Пойду убью Волка, мам. Пъиготовишь из него обед!
Вокруг этого озера — высокогорные пастбища, куда перегоняют на все лето большое стадо коров и овец. Три хижины служат приютом пастухам. Но в этот год, едва они перебрались на пастбище, гору накрыло туманом и снегом: почти неподвижная тонкая взвесь тумана и снег, набухший водой.
И когда пастух Нарцисс выгоняет поутру своих овец, на поверхности виднеются только самые верхушки травинок, и животным приходится зарываться мордами в снег, чтобы поесть. Но головки желтых анемонов и купальниц выглядывают невредимые, и Нарцисс трогает их носком и шепчет:
— Цветы фей…
От белизны снега шубы его овец кажутся такими грязными, что ему стыдно за них. В тумане нет-нет да образуются прорехи, и он видит куски пейзажа — клочок леса, лоскут неба. Потом все мутится, и он думает:
«Так, должно быть, выглядел мир в первые дни творения, до того, как Бог отделил воды от суши и создал небо, землю, моря и реки».
Сквозной ветерок немного разносит туман, и земля вновь становится реальной, осязаемой. Чтоб согреться, чтоб доказать себе, что он жив, пастух колотит себя кулаками, прыгает с камня на камень, ловит за рога барана. Да, он живехонек, и его бараны тоже.
В своей хижине, стоящей на юру без всякого прикрытия, пастухи по ночам мерзнут и жмутся друг к дружке на двухэтажных нарах, зарываясь в солому. Как-то ночью у старшего пастуха даже начал отмерзать нос. Правда, нос у него очень длинный.
Но в одно прекрасное утро облака исчезают, и пастухи, выходя, спотыкаются в дверях, не столько одуревшие со сна, сколько ослепленные. Какое синее небо! Они уж и забыли, что оно может быть таким синим.
Сегодня Нарцисс должен пасти своих овец на одном из склонов. Но ему хочется пойти поохотиться на сурков. Он оглядывается напоследок на свое стадо и отправляется один к Черному озеру. Там самая большая колония сурков во всей округе. Но он знает, что у сурков всегда один стоит на страже. И предупреждает остальных об опасности громким свистом. Юноша очень хорошо умеет подражать этому пронзительному свисту.
Решив захватить сурков врасплох, Нарцисс подбирается к ним со всеми предосторожностями. Он ползет по серо-бурому дерну того же цвета, что его старенькая одежонка, но расшитому мелкими шелковыми цветочками, которые он мнет без зазрения совести. Земля и солнце уже выпили весь снег. Встречный ветер шумит у него в ушах. Есть шанс подкрасться совсем близко к озеру так, что сурок-сторож его не учует, не увидит и не услышит. Он еще некоторое время выжидает, прячась за горкой камней. Потом осторожно выглядывает.
То, что он видит, повергает его в изумление.
На траве танцуют шесть сурков. Ему доводилось наблюдать, как сурки играют, словно малые дети, но таких грациозных он никогда не видел. На задних лапках, взявшись за передние, похожие на маленькие руки, они водят хоровод. Веселые, полные жизни, они кивают головами, издавая какие-то очень нежные звуки. Нарцисс уже запасся подходящим камнем, но швырнуть его не может. Почему? «Они такие красивые…»
Он остается в укрытии и долго наблюдает за ними, так долго, что тем временем наступает ночь. Из-за горы встает луна, совсем круглая. И он видит, что перед ним танцуют уже не шесть сурков, а шесть юных девушек.
Они настоящие красавицы, в темных платьях, но золотистые и сияющие, как лунные дольки.
Нарцисс снова колотит себя кулаками. «Нет, — говорит он, — это не сон».
Он смог, наконец, оторвать от них взгляд и замечает лежащие на земле прямо около него шесть сурчиных шкурок. Все понятно. Днем они сурки, ночью — девушки.
Правильно говорила его мать, что феи и теперь существуют, что можно увидеть на скалах следы их ножек, — и зря пастухи над этим смеялись. К его восторгу примешивается толика страха. Что они сделают с ним, если обнаружат, что он за ними подглядывает? Правда, с виду они такие милые… Ему приходит в голову мысль, поистине коварная.
На рассвете плясуньи снова примут облик сурков и скроются в недрах земли, где они обитают! Человеку (например, такому парню, как он) не дано лицезреть фею изо дня в день… Нарцисс больше не колеблется. Он бросается к шкуркам, хватает одну и прячет под обломок скалы. Феи его не видели! И вот он ждет. Ждет всю ночь напролет.
