Первая Вечерняя Звезда - Романов Александр Александрович (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗

– Наверное, там не было хороших лодок, были одни безмоторные, в них быстро не уедешь! – сказал Бориска. – Поэтому солнце и пошло своим ходом. Теперь ясно, что спать оно ляжет сразу же за домиком бакенщика. Завтра мы с папой переедем на тот берег, и я смогу увидеть спящее солнце.

– Не пора ли нам слезать на землю? – спросила Машенька. – У меня совсем устали лапы. Если мы не поторопимся, то они скоро перестанут держаться, и я всё равно окажусь внизу.

– Слезай, – сказал Бук. – Мы давно бы слезли, если бы ты не загораживала дорогу.

– Значит, я виновата в том, что мы продолжаем сидеть на дереве?

– Ни в чём ты не виновата. Просто я подсказал – кто должен спускаться первым.

– Ладно… – сказала Машенька и почти моментально оказалась на мокрой траве.

– Сейчас было бы неплохо развести костёр и обсушиться, – подумал вслух Бориска, спустившись вслед за Машенькой.

– Костров в лесу разводить нельзя. От них часто бывают пожары, – сказал Бук.

– Не бойся, у меня нет спичек, – сказал Бориска. – Да и некогда возиться с костром – пора идти домой.

– Мы проводим тебя, – сказала Машенька.

– Сначала пойдём к реке, а там, по берегу, до деревни, – сказал Бук.

КОЛЬЦО ОСТАЁТСЯ В ЛЕСУ

Я совсем забыл сказать, что ещё тогда, когда Бук возвратил Бориске кольцо, тот не положил его в карман, откуда оно могло потеряться, а надел на большой палец правой руки. «Так вернее, – подумал Бориска, – кольцо будет всё время на виду».

Оно действительно было всё время на виду – и тогда, когда Бориска сидел в берлоге, и после – когда друзья переходили через ручей. Бориска даже помнил, как надевал его покрепче, выпустив похожего на далёкую звёздочку пескаря.

А вот теперь, когда всего-то оставалось вернуться домой, – кольцо пропало. То ли оно соскользнуло с пальца на пути от ручейка до склона, то ли Бориска потерял его, влезая на дерево.

Последнее казалось более правдоподобным, и Бориска сказал друзьям:

– Пока мы выручали солнце, я потерял кольцо, которое потеряла моя мама и нашёл Бук.

– Какое кольцо? – спросила Машенька.

– Оно сидело у меня вот на этом пальце, – показал Бориска.

– Блестящая железка? – спросила Сорока.

– Да, – сказал Бориска, – Бук нашел его в земляничнике, возле Сухой просеки.

– С кольцом непременно должно было что-то случиться, – сказал Бук, – я так и думал, что оно выкинет какую-нибудь штуку. Хорошо – я не оставил его у себя. Оно потерялось бы всё равно, а Бориска мог подумать, будто мне жалко его отдать.

– Кольцо надо найти, – сказала Сорока.

– Около меня нет ничего лишнего, – сказала берёза, – я вижу каждый листик внизу, под собой, неужели вы мне не верите?

– Шел дождь, – возразил Бук, – а кольцо тоже блестящее. И ты вполне могла подумать, что оно – дождинка. А потом кольцо откатилось, и ты его теперь не замечаешь. Мы поищем…

– Пожалуйста… – обиделась берёза, – ищите, если вам не жалко своего времени.

«Ничего мы не найдём, – думал Бориска, расшуровывая ногами слежавшиеся листья, – берёза растёт здесь, присмотрелась к тому, что около неё, и сразу бы заметила новую вещь. К тому же кольца вообще, наверное, любят теряться. Вот и в сказках, – продолжал размышлять он, – волшебные кольца терялись, находились и снова терялись. И носить их мог каждый, кто найдёт. Потому что все они неживые, им всё равно, с кем и где быть. А рябине с пушистыми цветами – не всё равно. И Машеньке… И мне…»

– Ладно, – сказал он друзьям, – раз кольцо захотело потеряться – пусть остаётся. Когда я расскажу маме, как всё это было, она купит в магазине другое. Только и всего. Пойдёмте.

– Нам очень жаль, что так получилось, – сказали Сорока и Машенька. – Мы ещё поищем его завтра и послезавтра…

– Ни к чему искать того, кто непременно хочет потеряться, – возразил Бук. – Бориска правильно подумал, – пусть его мама купит в магазине другое кольцо. Пошли!

– Я полечу вперёд, выбирать самый прямой и удобный путь к реке, – сказала Сорока.

– Лети, – согласился Бук, – только не очень быстро, чтобы мы всё время могли тебя видеть…

– А знаете, – заговорил Бориска, когда друзья подходили к реке, – кольца мне ни капельки не жаль – оно неживое. А жаль, что почти никто на склоне уже не помнит рябину с пушистыми цветами. Она ещё совсем недавно жила там… Отчего так могло получиться?

– Брось, – возразил Бук. – Рябину не забыл чёрный дятел. Наверное, помнят о ней к дрозды, улетевшие в другое место. А мы, твои друзья?.. Ведь теперь и Машенька, и Сорока, и я – знаем о рябине с пушистыми цветами.

– Когда возвращусь домой, я скажу так: о тебе все-все помнят на твоей родине. А кроме того, теперь о тебе будут помнить и мои лесные друзья, правильно?

– Не забудь рассказать, как ты видел, куда уходит ночевать солнце, и как мы спасали его.

– Стоп, стоп… – насторожилась Машенька. – Мы, кажется, уже подходим к реке. Сорока, ты внимательно смотришь? На берегу никого нет?

– Посмотри сама, – обиделась Сорока. – Мы уже почти на берегу.

ПЕРВАЯ ВЕЧЕРНЯЯ ЗВЕЗДА

– Действительно, – сказала Машенька, осматривая зализанный волнами берег с реденькими островками кустов около кромки воды. – Повеселимся? – предложила она и, спрыгнув с обрыва, кувырком покатилась по рыхлому, ещё не просохшему после дождя песку.

– Догоню! – закричал Бориска, бросившись за Машенькой, и поехал вниз сначала на животе, а потом на боку.

– Дети расшалились, – сказал сам себе Бук. – На них решительно напало веселье. С чего бы это? Мне почему-то нисколько не хочется кувыркаться. Может быть, я старше их? – И он не торопясь – прыг-скок да прыг-скок – тоже стал спускаться с обрыва.

– Иди, поплаваем! После дождя вода всегда бывает тёплой-претёплой! – крикнул ему Бориска. Он уже почти разделся. Под обрывом лежали его ботинки, поближе к воде – чулки, а возле куста – курточка и штанишки с синими лямочками.

– У меня что-то голова болит… – соврал Бук. – Я боюсь переохладиться в реке.

Сказав так, Бук очень удобно улёгся в Борискином расшнурованном ботинке.

– Не заплывай далеко, – сказал он Бориске из ботинка, – река глубокая. Если ты начнёшь тонуть, то у меня может не хватить сил тебя спасти.

– Ты говоришь, словно мой папа, – отозвался Бориска уже из реки. – Папа тоже всегда боится, что я утону. Забывает, как я хорошо плаваю. Лучше его!

– Лежи, лечи свою голову, – сказала Машенька. – Я ни за что не дам Бориске утонуть, даже если он сам этого захочет.

– Так, так… – подтвердила Сорока, прыгая вдоль берега и разглядывая выкинутые волной скорлупки раковинок. – Машенька может переплыть без остановки реку десять раз подряд. Она плавает так же легко, как я – летаю.

– Всё равно, – сказал Бук, – не смей уплывать дальше чем на двадцать шагов.

– Не смею… – засмеялся Бориска и, подпрыгнув, глубоко нырнул.

– Я перестану с тобой дружить! – заволновался Бук, выскочив из ботинка.

Но Бориска не слышал его. Они с Машенькой ныряли, плескались и щекотали друг друга, и радовались так громко, что в этой радости тонули все возмущённые возгласы Бука.

– Кхе, кхе… – закашлялся Бук, почувствовав, как голос его куда-то делся. И – замолчал.

– Что случилось? – спросил, подплывая, Бориска. Оказалось, молчание он услышал лучше, чем крики. – У тебя очень болит голова?

– Я выкричал тебе весь голос, – прошептал Бук. – Теперь во мне осталось только одно шептание – и ничего больше. И поэтому я не хочу дальше дружить с тобой.

– Ах ты мой хороший! – сказал Бориска. – Неужели ты рассердился так сильно, что нашей дружбе конец?

– Ещё бы, – уже не прошептал, а просипел Бук. – Я рассердился так здорово, что сильнее редко бывает. И – надолго.

– А простить меня ты сможешь?