Про коалу Ушастика, черепаху Сарли и Карроинги-эму - Риис Лесли (читать книги без регистрации .TXT) 📗
На пятый день мимо Сарли проплыли две большущие рыбины, безобразные, с огромными жадными пастями. Появились и взрослые черепахи, они плыли куда быстрее Сарли.
Но самое интересное зрелище представилось её взору на шестой день. Случилось это в более мелких водах. Здесь резвилось стадо дюгоней – морских коров; они весело выскакивали из воды, иные при этом ластами прижимали к себе детёнышей.
Наконец вдали, там, где густая синева моря сходится с прозрачной синью неба, Сарли углядела высокую и острую коралловую скалу. Скала эта, точно часовой, стерегла горизонт. А потом Сарли увидела ещё такую скалу, и ещё, и ещё. То были гигантские темно-бурые обломки, оторванные во время чудовищных штормов от главного барьерного рифа и взгромождённые торчком на основании из отмерших кораллов.
К одному из таких вздыбленных обломков Сарли и направила свой путь. Теперь, когда долгое странствие подходило к концу, её переполняли волнение и любопытство. Вот впереди уже завиднелась белая тонкая линия прибоя. А Сарли всё плыла и плыла, и море становилось всё мельче и мельче. Вода из тёмно-синей обратилась в густо-зелёную. Потом посветлела, потом пожелтела.
Могучие круглые башни из кораллов поднимались как будто с самого дна, и, хотя до рифа было ещё очень далеко, сквозь на диво прозрачную воду Сарли видела его так хорошо, словно его освещали незримые светильники.
Когда длинные волны с Тихого океана накатывались на вы двинутые вперёд бастионы рифа, полоса прибоя становилась шире и длиннее. А позади бастионов, меж полосой прибоя и Сарли, всё было тихо и покойно. Когда Сарли доплыла до кораллового столба, он почти совсем обнажился: наступил час отлива.
Сарли отдохнула в каких-то водорослях, потом поплыла через риф.
Так долго она видела под собой одну только густую тьму, что бессчётное множество живых и ярких существ, снующих по песчаным отмелям и меж окаменевших кораллов, просто ошеломило её.
Вот показалась голова и нога с когтем рыжевато-коричневого морского паука, который пытался перевернуться на коралловом обломке, а вот, вытягивая большую плоскую ногу, медленно тащил по песку свою скользкую, округлую и удлинённую, точно дыня, раковину кузовок барьерных рифов.
Из потревоженных вод высовывались иглы морского ежа, а под солнцем в коралловой ванне, точно огромные моллюски, лениво растянулись трепанги. Сарли из любопытства сунулась было к одному, и навстречу ей тотчас метнулся пучок белых липких нитей. Сарли увернулась, а трепанг скоро сам запутался в своей липкой паутине.
Кто-то тронул заднюю ласту Сарли. Она быстро повернулась и оказалась нос к носу с юной черепахой примерно такой же величины, как она сама. Да ведь это же Сэппу, один из её братьев. Она не видела его с самого младенчества. Значит, Сэппу тоже приплыл сюда, на этот далёкий риф.
Сэппу обрадовался встрече и хотел показать Сарли красоты Большого Барьерного рифа. Но тут они заметили, что поодаль, где вода поглубже, поднялась какая-то суматоха.
Несколько взрослых черепах удирали во всю прыть, с силой колотя ластами по воде. У Сарли и Сэппу любопытство взяло верх над осторожностью, они подплыли ближе. И напрасно.
Переполох вызвала жадная стая тигровых акул. Острый нюх привёл акул к рифу, где двадцать пять крупных черепах неторопливо, со вкусом насыщались водорослями. Страх словно электрическим током пронзил черепах. Они мигом нырнули в глубину. Но зубастые акулы их настигали. Акулы плохо видят, зато отлично чуют жертву, и, круто сворачивая, стремительно рассекая воду, они гнались за черепахами.
И вот уже предводитель стаи ринулся на черепаху весом фунтов в шестьсот. Черепаха метнулась в сторону, нырнула, увернулась. Но как она ни старалась, где уж ей было состязаться с акулой в быстроте и ловкости! Как молния мелькнули три ряда страшных зубов, вонзились в заднюю ласту и мигом её отхватили. Черепаха в смертной муке нырнула глубже. Но акула, проглотив ласту, устремилась вслед. Она вцепилась зубами в панцирь. Однако панцирь был крепок, и акула только того и добилась, что под нажимом её зубов треснула одна из пластин с самого края. Тогда она вцепилась в другую ласту и откусила и её.
Черепахи ныряли и мчались кто куда.
Теперь бедняга Сарли уже поняла, как глупо было сюда соваться. Громадная хищница кинулась было к ней. Сарли отчаянно заработала ластами. По счастью, её спасло как раз то, что она была ещё так мала: мимо в ужасе метнулась тяжёлая взрослая черепаха, и акула, изогнувшись, устремилась за более крупной дичью.
Сарли поднялась глотнуть свежего воздуха, потом снова нырнула. И сразу же опрокинулась на спину – мимо мелькнула стая перепуганной макрели, которую настигала акула. Одни были целы, у других в боках зияли раны. Некоторые в изнеможении опрокидывались на спину, и акула тотчас заглатывала их. Сарли пришла в себя и кинулась в сторону. Она влетела в пышный куст водорослей, и оказалось, что Сэппу тоже здесь. В этих зарослях они и решили переждать тревогу.
Акулы исчезли так же внезапно, как и появились. Некоторые черепахи были мертвы, другие умирали, кто лишился сразу трёх ласт, кто – хвоста, у кого акулы отхватили полголовы. Вода покраснела от крови. Шесть довольно больших черепах акулы заглотали целиком, вместе с панцирями. Когда Сарли выбралась из леса водорослей, она вдруг ощутила острую боль. Болела одна из передних ласт. От неё отхвачен был небольшой кусочек. Вероятно, акула цапнула её мимоходом, но Сарли в панике ничего не заметила. А теперь ранка разболелась.
Сарли потёрла ласту о водоросль, потом об окаменевшие кораллы, но боль не утихала. Отметина эта теперь останется у неё навсегда.
Шли недели. Сэппу показал Сарли столько всевозможных красот и ей так всё понравилось, что она решила здесь остаться. Среди морских анемонов неподвижно лежали синие и красные морские звёзды. Маленькие безобидные куньи акулы с жёсткой крапчатой шкурой застенчиво прятали головы в узкие расщелины. Жили здесь и моллюски; раскрытые створки огромных раковин были у одних ярко-зелёные, у других коричневые в крапинку, а были и голубые, сверкающие, точно крылья бабочки.
Когда Сарли и Сэппу плыли над рифом, тяжёлые раковины одна за другой пускали высоко в воздух струю воды и захлопывали створки. Одна раковина осталась открытой. Сарли с любопытством уставилась на её пятнисто-зелёный верх, потом заглянула меж створок. И уже хотела было сунуть внутрь ласту, как вдруг – щёлк! – челюсти сердито захлопнулись.
В другой лагуне, поглубже, им попалась навстречу красная скорпена; она плыла медленно, величественно, её широкие плавники были усажены остриями.
Два дремавших на солнце шиповатых ската проснулись и поспешно скрылись в глубине. И тогда на коралловом выступе Сарли увидела уж совсем поразительную тварь – таких она ещё не встречала.
Неведомое существо спало на коралловой скале: глаза у него были точно пуговицы для ботинок, с тонкими чёрными щелями зрачков, два длинных слизистых щупальца присосались к скале дискообразными присосками, а ещё шесть обвились вокруг туловища; точно раздувшееся вялое пузо, оно вздымалось и опадало в лад дыханию чудовища, которому снились какие-то мерзкие сны. То был осьминог. Сарли и Сэппу проплыли мимо. Так же поступили и маленькие пёстрые рыбки.
Сарли нравилось смотреть, как они переливаются шёлком и серебром, когда петляют, устремляются то вверх, то вниз, проносятся мимо, изгибаются, планируют, покачивая хвостом, искусно гребя плавниками, вращая выпученными глазами. Их мерцающие тела сияли и сверкали при малейшем движении хвоста, служащего им рулём. Некоторые, казалось, сами источали свет, точно яркие фонарики – нежно-голубые, красные, жёлтые, серебристые.
По рыхлому дну лагун лихо бегали крабы, обдавая себя мокрым песком.
Каждый день Сарли видела что-то новое и неожиданное, а потом наступал час прилива, воды покрывали острозубый риф, и тогда уже ничто не нарушало бескрайнюю океанскую гладь.
