Зловещая лесопилка - Сникет Лемони (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗

Лемони Сникет

Зловещая лесопилка

Глава первая

Когда-нибудь, в один прекрасный день — и очень скоро, смею вас уверить, — читая книгу, вы неожиданно для себя заметите, что первое предложение часто говорит вам, о чем в ней пойдет речь. Например, в книге, которая начинается с предложения: «Давным-давно в одном дуплистом дереве жила семья маленьких хитрых бурундуков», речь, вероятно, пойдет о говорящих животных, которые учиняют всевозможные проказы. В книге, которая начинается с предложения: «Эмили села и посмотрела на горку блинчиков с черникой, которые ее матушка испекла для нее, но не притронулась ни к одному, поскольку нервничала из-за колышков для палаток», речь, вероятно, пойдет о смешливых девчушках, которые веселятся от души. А в книге, которая начинается с предложения: «От Гарри пахло кожей его новехонькой бейсбольной перчатки, и он с нетерпением ждал, когда его лучший друг Ларри появится из-за угла», речь, вероятно, пойдет о взмыленных парнях, которые выигрывают какой-то приз. И если вам нравятся веселье от души или призы, вы поймете, какую книгу читать, а остальные просто выбросите.

Но эта книга начинается предложением: «Бодлеровские сироты смотрели сквозь покрытое сажей окно вагона на угрюмую черноту Конечного Леса, размышляя о том, станет ли их жизнь когда-нибудь хоть немного лучше», из чего можно заключить, что история, которая за ним последует, будет очень отличаться от историй Гарри, Эмили или семейства маленьких хитрых бурундуков. Отличаться по той причине, что жизнь Вайолет, Клауса и Солнышка очень отличается от жизни большинства людей, и главное отличие состоит в количестве бед, горестей и ударов судьбы. Этим детям просто некогда учинять проказы, потому что их повсюду преследуют всевозможные злоключения. Они не веселились от души с тех пор, как погибли их родители. А что касается призов, то, пожалуй, они могли бы выиграть только Приз За Невезучесть. Разумеется, это ужасно несправедливо, но такова уж наша история. Ну а теперь, когда я сказал вам, что первым предложением будет: «Бодлеровские сироты смотрели сквозь покрытое сажей окно вагона на угрюмую черноту Конечного Леса, размышляя о том, станет ли их жизнь когда-нибудь хоть немного лучше», вам стоит отложить эту книгу, если вы хотите избежать неприятного рассказа.

Бодлеровские сироты смотрели сквозь покрытые сажей окна вагона на угрюмую черноту Конечного Леса, размышляя о том, станет ли их жизнь когда-нибудь хоть немного лучше. По скрипучему громкоговорителю только что сообщили, что через несколько минут они прибудут в городок Полтривилль, где живет их новый опекун, и они невольно подумали про себя: у кого это могло возникнуть желание жить в такой темной и мрачной местности? Старшая из Бодлеров, четырнадцатилетняя Вайолет, смотрела на деревья. Очень высокие и почти лишенные ветвей, они больше походили на металлические трубы. Вайолет была изобретательницей и постоянно конструировала в уме разные машины и устройства; волосы у нее были перевязаны лентой, чтобы лучше думалось, и, глядя сейчас на деревья, она принялась разрабатывать механизм, который позволил бы забираться на вершину любого дерева, даже если оно совсем голое. Двенадцатилетний Клаус смотрел на подлесок и старался вспомнить, что он читал о полтривилльских мхах и есть ли среди них съедобные. А Солнышко, еще совсем младенец, смотрела на дымно-серое небо, которое висело над ними, как мокрый свитер. У Солнышка было четыре острых зуба, и поскольку больше всего на свете она любила кусать ими разные предметы, то теперь с любопытством высматривала, нет ли поблизости чего-нибудь пригодного для кусания. Но и при том, что Вайолет проектировала свое изобретение, Клаус строил планы по изучению мхов, а Солнышко в качестве предкусательной зарядки открывала и закрывала рот, Конечный Лес казался им таким унылым, что они просто не смогли удержаться от мысли: а будет ли их новый дом действительно приятным домом?

— Какой красивый лес! — заметил мистер По и закашлялся в белый носовой платок.

Мистер По был банковский служащий, который после пожара вел дела Бодлеров, и должен вам сказать, справлялся он с этим далеко не лучшим образом. У него было две основные обязанности: найти для сирот хорошего опекуна и сохранить для них состояние, которое оставили им родители. Однако до сих пор каждый найденный мистером По дом был катастрофой — здесь это слово означает «сущим бедствием, включающим в себя трагедию, обман и Графа Олафа». Граф Олаф — это ужасный человек, который хотел прикарманить состояние Бодлеров и, чтобы его украсть, прибегал к любым, даже самым отвратительным, махинациям, какие только могли прийти ему в голову. Раз за разом он был почти у цели, раз за разом бодлеровские сироты раскрывали его план, и раз за разом ему удавалось бежать — а мистер По только и делал, что кашлял. Теперь он сопровождал детей в Полтривилль, и мне больно говорить вам, что Граф Олаф вновь появится с очередным гнусным планом и что мистер По вновь не сумеет оказать сиротам хотя бы маломальскую помощь.

— Какой красивый лес, — повторил мистер По, перестав кашлять. — Я думаю, дети, здесь вам будет хорошо. Во всяком случае надеюсь на это, ведь я только что получил повышение в Управлении Денежных Штрафов. Теперь я Вице-президент Департамента Разменной Монеты и отныне буду занят, как никогда. Если у вас здесь что-то не заладится, мне придется поместить вас в школу-интернат до тех пор, пока я не сумею выкроить время, чтобы подыскать для вас другой дом, поэтому, пожалуйста, ведите себя наилучшим образом.

— Конечно, мистер По, — сказала Вайолет, не добавив, что они с братом и сестрой всегда вели себя наилучшим образом, но добра им это не принесло.

— Как зовут нашего нового опекуна? — спросил Клаус. — Вы нам не сказали.

Мистер По вынул из кармана лист бумаги и, прищурившись, заглянул в него:

— Его зовут мистер Вуз… мистер Кви… Не могу произнести. Имя очень длинное и сложное.

— Можно посмотреть? — спросил Клаус. — Может быть, я сумею разобраться, как оно произносится.

— Нет-нет, — возразил мистер По, убирая бумагу. — Если оно слишком сложно для взрослого, то для ребенка и подавно.

— Ганд! — выкрикнула Солнышко.

Как многие младенцы, Солнышко изъяснялась в основном звуками, перевод которых на общепринятый язык часто представлял известную трудность. На этот раз она, пожалуй, имела в виду нечто вроде: «Но Клаус читает много сложных книг!»

— Он вам скажет, как его называть, — продолжал мистер По, будто Солнышко и рта не раскрывала. — Вы найдете его в главной конторе лесопилки «Счастливые Запахи», которая, как мне говорили, находится в нескольких шагах от вокзала.