Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе - Карлов Борис
— Ну как же не было, как же не было! — начал наскакивать на него Курослепов. — Как же не было, если кто-то был!
— Я, товарищи, пока еще не слепой и не глухой, а также не имею привычки спать на посту, — обиделся дежурный офицер. — Мимо меня и мышь не проскочит, не то что человек, если только он не привидение или не невидимка.
— Что!!? — дернулся всем телом и застонал Мракобесов. — Невидимка! Это они! Они так и не сдали спецкомбинезоны!
— Кто? Кто они? Скажите, патрон, о ком это вы, а, скажите…
— Это они, Яблочкин и Мушкина! Они обманули!
Дежурный офицер почесал затылок:
— Час назад вроде бы лифт поднимался… или показалось.
— Что?!!
— Я полагал, кто-то из ваших…
Мракобесов слабо потянулся к дежурному, чтобы своим желтым ногтем проткнуть ему глаз, но промахнулся, и они вместе с Курослеповым едва не завалились на пол.
Спустившись в кабинет, Мракобесов нащупал кнопку, сдвинул шкаф и, шумно дыша, протиснулся в щель. Голова его плохо соображала и он, забыв про несколько ступенек, с воем затравленного зверя повалился на каменный пол, изрезав ладони осколками стекла.
— Свет!.. — выдохнул он.
Газовые рожки не горели; Курослепов начал зажигать свечи, и глазам заговорщиков предстал погром, учиненный лейтенантом Яблочкиным и курсантом Мушкиной. Чаша с жертвенной кровью была опрокинута, лежавшие на ее дне фигурки расплавлены, склянки со снадобьями рассыпаны или разбиты.
Неожиданно Мракобесов издал радостный возглас. Курослепов обернулся и увидел в его руках истыканную иглами восковую фигурку.
— Она здесь! Они не взяли ее! Бери, бери скорее… — он протянул куклу секретарю. — Осторожно, иголки… Теперь скорее, скорее… только очень осторожно… вынимай их!
Курослепов понял, осторожно, словно кактус, взял фигурку и, покручивая, вытащил из холодного, затвердевшего в прохладе воска первую иглу, торчащую прямо из темечка.
Мракобесов схватился за голову и заорал.
Не желая долго мучить своего патрона, секретарь, не дав ему произнести и слова, начал быстро выдергивать иголки из лица, туловища, ног и рук восковой куклы.
Потеряв способность кричать, Мракобесов, слабо попискивая, дрожал, подергивался и катался по полу, словно в приступе эпилепсии.
Когда все было кончено, он долго лежал на спине мокрый от пота и крови, с широко открытыми глазами и тяжело, шумно хрипел.
— Иголки… надо было… разогреть… — сумел он выговорить через некоторое время.
— Так вы бы сказали раньше, — начал как всегда многословно и бестолково оправдываться Курослепов. — Как я мог знать, что нужно греть иголки? Вы мне сказали: скорее вынимай их, а я так и сделал, патрон, ведь верно? Вы же не сказали мне, что иголки надо греть? А если бы вы…
— Тихо… молчи… Зажги огонь под тиглем. Сожги ее.
— А вам не будет… То есть, я хотел сказать, что не вам, а этой… то есть…
— Молчи.
Курослепов пожал плечами, фыркнул, бросил фигурку в быстро раскалившийся тигелек и смущенно захлопал длинными руками по бокам. Воск вспыхнул и затрещал.
— Теперь пошли отсюда.
Не с первого раза, с неимоверным трудом, Курослепов помог патрону подняться с пола, и они вместе протиснулись в кабинет.
Мракобесов сел за свой стол, повалился, было, на него грудью, но оперся руками и, дрожа от напряжения, отжался и перевалил свою обессиленную тушу на спинку кресла. Отдышавшись, выдвинул верхний ящик стола, пошарил внутри него руками, но искомого предмета не обнаружил.
— Патрон, вы ищите свой компьютер? — подсказал Курослепов. — Он перед вами, на столе.
— На столе… — Мракобесов задвинул ящик. — На столе… мерзавцы, они и здесь успели побывать…
Он ткнул пальцем поочередно в несколько кнопок, и на экране высветился список сотрудников согласно перечню приказа номер пять.
— Внимание всем, — проговорил он по возможности твердым голосом. — Общая тревога. Срочно. Всем прибыть в Управление.
Против фамилий замелькали подтверждения.
Было восемь часов утра, здание оживало, дежурный офицер доложил по телефону о сдаче дежурства, новый — о заступлении. Ничего не ответив, Мракобесов бросил трубку. Придвинув настольную лампу, Курослепов пытался рассмотреть его раны, но это были уже не раны, а гноящиеся язвы.
— Патрон, у вас все загноилось, слышите, патрон… — бормотал секретарь, брезгливо разглядывая язвы через увеличительное стекло. — Надо чем-то помазать, иначе может быть заражение крови…
— Не надо. Ничего не надо. Ничего не поможет. Я сделал его слишком податливым для программирования. Программу один раз изменили, и этого уже не исправить.
— Как же так, патрон, совсем не исправить? Вы же умеете все…
— Там… ничего не осталось. Они уничтожили все.
— Что же теперь делать, патрон, что же теперь делать?!
— Мстить.
— Кому?..
— Всем. Этому паршивому городу. Этому паршивому миру. Поднимись наверх, в лабораторию. Принеси мне этого мальчика, гомункулуса. Он будет моим заложником. Карманный заложник, как это удобно. И кто бы еще до такого додумался… — лицо Мракобесова скривилось в улыбке.
— Уже лечу, патрон! — крикнул Курослепов на ходу.
Зазвонил телефон, и в трубке послышался взволнованный голос нового дежурного:
— Разрешите обратиться, товарищ генерал-полковник: на улицах движение, военная техника…
— Уже? — тяжело проговорил Мракобесов. — Начальники отделов прибыли?
— Так точно, прибыли все. Будут какие-то распоряжения?
— Нет…
Мракобесов положил трубку и включил изображения с внешних камер. Квартал окружала колонна бронетранспортеров. Автоматчики держали под прицелом окна и двери Управления.
— Все, — прошептал узурпатор. — Обложили.
Не отвечая на звонки и настойчивые сигналы компьютера, он нащупал в ящике стола коробку с медикаментами, вынул банку с пилюлями, которые он использовал для поддержания собственных сил во время утомительных ночных допросов, и высыпал на ладонь целую горсть, закинул в рот, тщательно переживал и проглотил.
Спустя несколько минут он был уже в состоянии самостоятельно подняться из кресла. Раскрыв чуланчик с гардеробом, он оглядел свою коллекцию. Здесь было платье на все случаи жизни: от сверкающего фрака и цилиндра до рваных нищенских лохмотьев.
Мракобесов натянул на себя грязные «треники», затасканные резиновые кеды на босу ногу и серый неприметный плащ с пуговицами, не сходящимися на животе. Взял дырявый рекламный пакет с двумя пустыми пластиковыми бутылями внутри. Теперь он был образцовым бродягой, побирающимся по помойкам, на которого никто не обращает, а чаще не хочет обращать внимания.
Таблетки заглушили боль и запитали организм искусственной химической энергией. Слегка еще пошатываясь, Мракобесов прошел по коридорам, миновал заброшенную кочегарку, пыточные подвалы, спустился еще ниже, снова прошел по коридорам, пролез в забитый ржавым хламом чулан, подобрался к одной из стен, разрезал ножом картонную перегородку, спустился по затянутой паутиной деревянной лесенке, и своим ключом открыл металлическую дверь и оказался в тоннеле метрополитена.
Это был перегон между станциями «Чернышевская» и «Финляндский вокзал».
Трусцой, по шпалам, он заспешил к «Чернышевской», через каждые две минуты сторонясь электрички и вжимаясь в бетонные ниши тоннеля.
Наконец впереди замаячил свет, беглец прибавил шагу и вскоре вылез на платформу. К нему сразу подошел как назло оказавшийся поблизости милиционер:
— Слушай ты, красавец, какого рожна лезешь под электрички? — всмотревшись в лицо бродяги, он поморщился: — Э-э, брат, да тебя надо срочно в изолятор, а не то заразишь своей проказой половину города. Пошли со мной, живо.
Мракобесов молча вдавил в бок милиционера дуло пистолета и выстрелил. Негромкий хлопок утонул в гудении набежавшей электрички. На перрон высыпали люди, и неопрятный человек с язвами на лице затерялся в толпе.
Поднявшись в лабораторию, Курослепов бросился к стеклянному шкафу, на полке которого лежал коробок, кусочек хлеба и блюдце с водой. Дверцы распахнуты настежь, мальчика-гомункулуса на полке не было. Курослепов лег на пол и, медленно перемещаясь на животе, осмотрел пол под столами, шкафами и батареями отопления:
