Виктор Вавич (Книга 2) - Житков Борис Степанович (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
И он на минуту остановился и глянул на Колю.
- Ого, брат! - снова заходил Башкин. - Пусть даже ерунда какая-нибудь, плевательная... да, да, - ну, плюнул товарищ, просто плюнул, куда не надо. А ты видел. Тебя позвали. Говори!
Башкин стал и топнул.
- Ты молчать? Из гимназии выкинем! Говори! - Башкин, нагнувшись, шагнул к Коле и сделал злые глаза. Коля улыбнулся представлению.
- Что? Ты молчать? - Башкин огромным червем показался Коле, и он не мог наверно решить, взаправду он нагнулся и лицо стало не свое, или нарочно и надо смеяться.
Он попробовал хихикнуть.
- Что? Хихикать? Хи-хи-кать! - полураскрыв рот, совсем новыми, чужими глазами въедался Башкин в Колю и приседал все ниже, крался, неловко, как складной, коленчатый. - А вот если я тебя здесь сейчас... когда никого тут нет... я с тобой, знаешь... знаешь, что сделаю...
Коле стало казаться, что Башкин сумасшедший, что в самом деле он все может. Коля кривил с усилием губы в улыбку и пятился к двери.
- Стой! - вдруг визгнул Башкин и прянул к Коле. И Коля визгнул, сам того не ждав. Башкин липкими, костлявыми пальцами отвел Колину руку.
- Думаешь, шуточки, - хрипел Башкин в самое лицо Коле. - Шуточки? А ты знаешь, что сейчас будет? - и Башкин медленно стал заворачивать назад Колину руку.
Коля все еще не знал, наверно ли всерьез и можно ли драться. Он взглянул в глаза Башкину и совсем, совсем не узнал, кто это. Комната была незнакомая, и оттого еще незнакомее и страшнее казалось лицо, страшнее, чем боль в плече. Коля не давал другую руку, но Башкин вцепился. Коля в ужасе хотел только что брыкнуть ногой, но Башкин повалил его спиной на кровать, больно перегнул хребет о железо. Он держал Колю и медленно приближал свое лицо, и чем ближе, - оно становилось все яростней и страшнее; казалось, что копится, копится и сейчас самое ужасное, последнее вырвется оттуда.
- Не скажешь? - изнутри, не голосом, а воздухом одним сказало лицо.
- А! - вдруг заорал Коля и закрыл глаза. Он почувствовал, что его отпустили.
Башкин уж стоял в стороне и веселым голосом говорил:
- Вот я и знаю, кто плюнул. Правда, ведь знаю? Коля подымался. Он старался сделать шутливое лицо и поправлял волосы.
Башкин вдруг сорвался.
- Я сейчас устрою чай. Ты не смей уходить, я ранец возьму с собой. Он раскачивал на ходу ранец за лямку. - Ты чего, кажется, плакать собрался?
- Ну да, черта с два! - сказал Коля. - Только железка эта проклятая как раз, - и Коля обернулся к кровати и деловито взялся за железное ребро.
Он мельком видел насмешливое довольное лицо Башкина в створках дверей.
Коля оглядел комнату, с ковром, с картинами, с бисерными висюльками на электрической лампе. Красный пуф надутым грибом торчал около мраморного столика на камышовых ножках.
- Да! - влетел в комнату Башкин. - А если б налили полную ванную кипятку и тебя на веревке сверху потихоньку спускали, а товарища за плевок всего час без обеда. А? Ты что? Молчал бы? - и Башкин хитро подмигнул и даже как-то весь тряхнулся расхлябисто, по-уличному.
И вдруг сел на пуф, опустил голову и стал тереть ладонями лицо и заговорил таким голосом, что Коле показалось, будто уж вечер.
- Нет, а разве товарищ мог на тебя обидеться за это? За то, что сказал? Выдал? Ты бы обиделся? А? Коля?
- Я, если такое, ну, не такое, а уж если вижу, что так... ну, одним словом, я сам тогда иду и прямо: это я сделал.
- А если ты не знаешь, если никто не знает и не узнает, что там с товарищем делают, никто ж не придет и не скажет на себя. Если директор тебе скажет: не смей никому рассказывать, что я пугал тебя, что выключу, а то в самом деле выключу...
В это время в двери стукнули, двери приоткрылись, просунулась рука с чайником.
Башкин вскочил.
- Благодарю! Превосходно! Коля, вон поднос, давай живо. Башкин весело суетился.
Дураки
АНДРЕЙ Степанович шел домой - полная голова новостей. Все новости расставлены в голове - одна в другую входит, переходит. Ловкая догадка и опять факты, факты, факты. Ему немного досадно было, что он их не предсказал. "Как же так, уж хотел сказать, тогда, за ужином, при всех, и вдруг чего-то испугался, что проврусь. Вроде этого ведь почти сказал. Досадища какая. Начну так - слушайте: сегодня в одиннадцать часов утра стало известно..." - и он представил напряженное внимание, все лица к нему, и Тиктин прибавил шагу. Скорей обычного шагал он по лестнице и только в передней стал молчалив, медлителен. С радостью заметил два чужих пальто на вешалке - пусть и они слушают. Минута настала: Анна Григорьевна разливала суп.
- Слушайте! - начал Андрей Степанович голосом повелительным и обещающим. Все обернулись на голос. - Сегодня в одиннадцать часов не двинулся ни один поезд во всей России.
Все молчали, не трогая супа. Андрей Степанович заправил салфетку.
- Раз! Сегодня уже с ночи не передавалось никаких, абсолютно, телеграмм! Во всей России. Два! - он строго взглянул на Башкина и ткнул вилкой в хлеб.
- Так это ведь вчера днем еще...
- Виноват! - оборвал Андрей Степанович. Надя отвернулась, она откинулась на спинку стула, скрестила руки и стала глядеть в карниз потолка.
- О том, что делается в Петербурге, мы ничего не знаем. Но вот факты: приехавший вчера из Москвы субъект...
- А вот ниоткуда не прибывшая, - начала говорить Наденька, все глядя в потолок, - может тебя обрадовать, что сейчас не загорится электричество. И что в доме у нас налито во все чайники и кружки дополна воды...
Андрей Степанович видел, как Наденька наклонилась к тарелке и начала есть с самым скучающим видом. И ясно, что нарочно. Застукала ложкой по-будничному. Тогда Андрей Степанович решил ударить на весь стол прогнозом: смелым и ошеломляющим.
- Начнется... - сказал он, нахмурив брови, и стряхнул прядь со лба.
- По-моему, началось, а не начнется, - сказала Надя и заела слова лапшой,
- Да, конечно, уже началось, - заговорил Башкин и сплюснул хлебный шарик на скатерти, - началась всеобщая забастовка, которой пугали уж три месяца.
- Это кого? Вас пугали? - спросил Санька и ткнул открыто локтем Надю, а она недовольно поморщилась в его сторону.
- Правительство, конечно, пугали. Меня пугать нечего, я уж всеми, кажется, запуган.
Все ели суп, и все торжественное внимание лопнуло давно, и Андрей Степанович откинулся назад и, ни на кого не глядя, сказал вдоль стола:
- Может быть, теперь пророки мне скажут: испугалось ли правительство и что оно с перепугу станет делать? Ну-ка... пророки! - повторил Тиктин между ложками супа. - Пророки, которые колесо истории... подмазывают или поворачивают... да-да: так куда же колесо-то обязано... того.
Все молчали.
- Так вот - на кого это колесо наедет, сейчас вот, завтра: наедет оно на самодержавие или на нас?
Тиктин обиженно, зло глядел на дочь. Показалось, что она сейчас начнет деланно свистеть, вверх перед собой.
- Не удостаивают, - крепко сказал Тиктин. - Вы, может быть, милостивый государь, нам что-нибудь разъясните? - обратился вдруг Тиктин к Башкину.
- По-моему, - запел Башкин высоким фальцетом, он поднял брови и украдкой глянул, как Наденька. Наденька глядела прямо на него и улыбалась, сощурив глаза. - По-моему, - сказал смелее Башкин, - колесо катится себе, и он обвел в воздухе круг, - катится и катится и, кого надо, того раздавит... - и опять взглянул на Наденьку: - и просто мозжит себе без жалости, - и Башкин сам хихикнул.
- Кого? Кого? - крикнул строго Андрей Степанович и выпрямился на стуле.
- Дураков!
Санька с громом отодвинул стул.
- Вон! - заорал Андрей Степанович. - Вон! Марш! Башкин водил глазами, Наденька глядела вниз, лица ее не видно.
- Марш, вам говорят! - Андрей Степанович стоял, тряслась борода, тряслись волосы.
Башкин встал и, не спуская глаз с Андрея Степановича, все время обратясь к нему лицом, попятился из комнаты. Слышно было, как шумно дышала Анна Григорьевна. Башкин тихо притянул за собой дверь, и медленно повернулась ручка. Андрей Степанович стоял. Все молчали.
