Необыкновенные приключения Карика и Вали - Ларри Ян Леопольдович (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Паук попробовал напасть на неё сзади, сбоку, но всякий раз его встречало осиное жало.
— Любопытно, очень любопытно! — бормотал профессор, наблюдая за борьбой осы и паука.
Наконец после бесплодных попыток паук вынужден был отказаться от борьбы с опасной добычей.
Описывая широкие круги, он суетливо побежал по своей паутине, сотрясая её, заставляя осу прыгать, как в люльке.
Оса забилась ещё сильнее.
Бегая вокруг неё, паук торопливо обрывал нитку за ниткой. Наконец оса рухнула, увлекая за собой сеть на край глубокого оврага.
Беспомощно барахтаясь и запутываясь все больше и больше, она покатилась вниз по крутому склону; следом за ней посыпались комья земли и камни.
— Ага! Ага! Вот это прекрасно! — обрадовался Иван Гермогенович. — Это мне как раз и нужно. Очень удачно!
Он подбежал к оврагу, посмотрел вниз.
На дне оврага билась и корчилась покрытая сетями огромная оса. Она выгибала полосатое туловище, каталась по земле, стараясь освободиться от паутины, но паутина только плотнее опутывала её крылья, ноги, голову.
Профессор побежал по краю оврага, озабоченно посматривая под ноги.
И вот наконец он остановился перед большой каменной глыбой с острыми углами.
Поднять её профессор, пожалуй не взялся бы. Глыба была в несколько раз больше Ивана Гермогеновича. Но, к счастью, она висела над краем оврага.
Нужно было только качнуть её хорошенько, толкнуть, и она обрушится вниз, прямо на дно.
Профессор упёрся ногами в землю и принялся раскачивать глыбу. Работа была нелёгкая.
Глыба шевелилась, качалась, как гнилой зуб. Но держалась крепко. Профессор пыхтел, как паровоз.
— Врёшь! Врёшь! — бормотал он, нажимая на глыбу плечом — Качаешься, — значит, упадёшь.
Всего только каких-нибудь полтора часа назад Иван Гермогенович мог бы столкнуть такой камень в яму одним щелчком, но теперь это было уже не так просто.
Профессор раскраснелся, запыхался. Лицо его покрылось потом.
— Отдохнём немного, — сказал, тяжело дыша, Иван Гермогенович и вытер ладонью потное лицо.
Он присел на камень.
Почти над самой его головой сновал паук, сооружая новую сеть. На брюхе паука Иван Гермогенович разглядел четыре вздувшихся, точно бурдюки с вином, бугра.
— Паутинные бородавки! — вспоминал профессор.
Однако теперь было бы смешно называть эти мешки бородавками. Каждый из них был значительно больше головы профессора. Иван Гермогенович без микроскопа видел в паутинных бородавках сотни дырочек, из которых сочились капельки тягучей жидкости. Они вытягивались, как нити, тянулись за пауком и тут же свивались в толстые тросы с блестящими клейкими узлами.
В несколько минут паук закончил починку разорванной сети и тотчас же, накинув на неё сторожевую паутину, забрался с концом паутины в укромный уголок.
— Ну, а я что же? — рассердился Иван Гермогенович.
Вскочив на ноги, он собрал все силы и упёрся плечом в глыбу.
— А ну, взя-яли!
Толчок. Ещё толчок.
— Эй, ухнем! Эй, ра-аз!
Глыба закачалась, повисла над оврагом как бы в раздумье и вдруг, с гулом и грохотом, обрушилась вниз, поднимая столбы пыли. Когда пыль рассеялась, Иван Гермогенович закричал радостно:
— Ур-ра-а!
Глыба лежала на дне оврага.
Под глыбой извивалась, судорожно перебирая ногами, раздавленная оса.
Её длинное полосатое брюхо сжималось, растягивалось, как мехи гармоники.
— Отлично! Очень хорошо! — сказал Иван Гермогенович, потирая руки.
Недолго думая, он спустил с обрыва ноги и, цепляясь руками за корни и выступы камней, начал осторожно спускаться на дно. Когда Иван Гермогенович добрался наконец до осы, она уже не шевелилась.
Профессор толкнул её ногой, потрогал руками — оса не двигалась.
— Ну вот, — сказал Иван Гермогенович и, посвистывая, спокойно принялся за работу.
Целый час он возился, пока ему удалось вытянуть из тела осы длинное, похожее на копьё, жало.
— Прекрасное оружие! — сказал Иван Гермогенович, обтирая руками жало-копьё.
С таким копьём теперь уже не страшно было бродить в травяных джунглях, разыскивая Карика и Валю.
В случае опасности профессор мог теперь уже не только защищаться, но и сам нападать на тех, кто вздумал бы сожрать его.
Теперь следовало позаботиться и об одежде. Как-никак, а путешествовать по лесу голым профессор не собирался.
Ловко орудуя острым копьём. Иван Гермогенович разрезал паутинные сети, в которых запуталась оса, тщательно очистил их от липких узлов и обмотал вокруг себя. Мягкие, шелковистые верёвки плотно обвили его тело.
— Ну вот, — сказал профессор, — когда-то я только изучал пауков, а теперь придётся пожить рядом с ними.
Он невольно поёжился.
Всё-таки пауки не такие уж добрые соседи для человека его размеров. Ведь теперь даже крошечный комарик был для Ивана Гермогеновича таким же опасным, как медведь.
А пауки?
Профессор знал, какое большое семейство пауков живёт на свете. И крошечные, не больше булавочной головки, и огромные, как тарелки. И питается кое-кто из пауков не только насекомыми, но и мелкими птичками. По-разному и охотятся пауки. Одни плетут паутину и терпеливо ждут, когда в их сети влетит добыча, но есть пауки-охотники, которые арканят свои жертвы, набрасывая на них паутину, как лассо.
«Как хорошо, — подумал Иван Гермогенович, — что в нашей стране не живёт мексиканский паук пододора. Уж с ним-то я не хотел бы встретиться».
Встреча с пододорой и в самом деле была бы ужасной.
У себя на родине, в Мексике, этот паук не ждёт, когда к нему в паутину попадёт добыча. Он бродит в листве деревьев, зорко высматривая летающих насекомых, а заметив подходящую добычу, подкрадывается к ней, держа в передних лапах длинную паутину-лассо с клейкими капельками на конце.
Бесшумно подкравшись к жертве, пододора бросает, словно лассо, паутину, арканит добычу, а затем бежит к ней по липкой паутинке и пожирает её.
— М-да, — пробормотал профессор, — у пододоры мне, пожалуй, не удалось бы отобрать паутину.
Он похлопал ладошками по новому костюму, очень довольный своей серебристой одеждой.
— Конечно, — сказал он, усмехнувшись, — костюм мой не такой уж модный, но в моём положении привередничать не приходится.
Костюм был, конечно, не слишком красив, но зато очень и очень прочен.
«Я в нём, как в панцире!» — подумал Иван Гермогенович с удовольствием.
Вскинув копьё на плечо, он бодро двинулся в путь, обходя глубокие ямы, перепрыгивая через рытвины и канавки.
Выбирая дорогу, Иван Гермогенович то и дело останавливался, подолгу стоял на одном месте, прислушиваясь к лесному шуму, а иногда прятался за могучими зелёными стволами, откуда опасливо поглядывал по сторонам.
Эти предосторожности были нелишними. Травяные джунгли кишмя кишели чудовищными животными.
Грохоча, словно листами жести, над головою Ивана Гермогеновича пролетали стрекозы, более похожие теперь на гигантские самолёты, чем на обыкновенных насекомых.
Прыгая через вершины деревьев травяного леса, проносились зелёные, величиной с автобус, кузнечики.
Раздвигая могучими телами чащи джунглей, ползли полосатые гусеницы. Они были так велики и производили такой шум, что профессору казалось, будто мимо него катятся по земле товарные, тяжело гружённые поезда.
Изредка быстро-быстро топоча ногами, припадая к земле длинными телами, пробегали сороконожки. Любая из ног этих тварей теперь легко могла бы сплющить профессора, вдавить его в землю.
Сражаться со всеми животными травяных джунглей было бы, конечно, глупо.
Да и не было для этого у Ивана Гермогеновича ни времени, ни охоты.
Пробираясь к пруду, синеющему сквозь просветы между деревьями, профессор шёл, переходя от дерева к дереву, временами останавливаясь, чтобы получше разглядеть то дерево, то огромные, словно колокола великанов, цветы. Названия цветов Иван Гермогенович прекрасно знал; и в те дни, когда профессор был обыкновенным человеком, он мог без труда сказать, как называется любой цветок, но сейчас он уже не назвал бы с уверенностью, пожалуй, ни одного цветка.
