В глубине Великого Кристалла-2 - Крапивин Владислав Петрович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Юля потерянно стояла на крыльце. Было холодно. Она поежилась и тихо спросила:
- А он ничего не просил мне передать?
У нее вдруг появилась смешная надежда, что Фаддейка оставил ей на память портрет, нарисованный художником Володей.
- Ничего, - вздохнула Кира Сергеевна. - Он и со мной-то еле попрощался, уехал набыченный...
Юля пошла в свою пристройку.
"Ну, уехал и уехал, - думала она. - Что поделаешь? Может, и лучше так, без всякого прощания..." И было не очень даже грустно. Просто скучно как-то, пусто...
Нет, грустно все-таки. Плохо...
Следующий день Юля работала хмуро и ожесточенно - чтобы не думать ни о чем печальном. Снова поклялась себе не ходить на почту и не пошла. Не будет она больше изводиться. Увезла мать Фаддейку - ну и пусть! Не пишет бездельник Юрка - ну и наплевать, в конце концов! Скоро практике конец, а там новый семестр на носу. А в Октябрьские праздники - поход на Дедов Камень, там такие места...
Юля закончила с ребятами стенгазету, оформила стенд с рисунками, расставила книги на тематических витринах "Наши школьные ступеньки", перебрала картотеку младшего возраста, выдала книги десятку читателей и села заполнять дневник практики... И тут ее сердитая энергия угасла, навалилась печальная усталость. И нельзя уже было ничем занять себя, не было сил приказать себе ни о чем плохом не думать.
Нина Федосьевна приглядывалась, приглядывалась и наконец сказала:
- Юленька, я бессовестная старая карга, я вас замучила...
- Да что вы, Нина Федосьевна!
- Вы за две недели сделали здесь больше, чем все мы за полгода... Вот что, Юля: к Первому сентября почти все готово, и давайте договоримся - завтра у вас выходной.
- Да что я буду делать-то в этот выходной? - с искренним испугом спросила Юля.
- Читать, смотреть телевизор... Бродить по окрестностям с вашим верным оруженосцем.
"Уехал оруженосец", - хотела сказать Юля и перепуганно сжала губы: вдруг поняла, что сейчас разревется. Она торопливо залистала попавшийся под руку номер "Юного техника", и Нина Федосьевна, кажется, что-то поняла. Заговорила тоже торопливо и чуть виновато:
- Ну а если не хотите выходного, отдохните хотя бы сегодня. В клубе завода очень смешное кино идет, старое. "В гостях у Макса Линдера"... Или сходите на выставку! Во Дворце культуры изумительная выставка. Традиционная, осенняя... Кстати, чуть не забыла! Есть там и портрет нашего милого товарища Сеткина.
- Фаддейкин? - изумилась Юля. - Откуда? - И тут же поняла, что это художник Володя послал или привез портрет, написанный в прошлом году. - Ой, а какой он, Нина Федосьевна?
Та улыбнулась:
- Идите, идите, сами увидите...
Уже у входа в городской Дворец культуры - современную коробку с застекленным фасадом - Юля увидела, что никакого Фаддейкиного портрета здесь быть не может. Потому что ежегодная осенняя выставка была выставкой цветов.
Пожав плечами и досадуя на странный розыгрыш (столь несвойственный Нине Федосьевне), Юля вошла все-таки в вестибюль.
Цветов было великое множество.
Наклонные, уже по-вечернему золотистые лучи вливались сквозь стеклянную стену, и сотни причудливых букетов - маленьких и громадных - светились и переливались оттенками всех красок, которые сотворила на Земле матушка-природа. Цветы были всюду - на полу, на длинных скамьях и столах, на полках вдоль стен. Это было Великое Собрание Цветов. Георгины и астры, нарциссы и гладиолусы, настурции и анютины глазки, розы и садовые ромашки и еще сотни разных представителей цветочного народа собрались, чтобы показать друг другу и всему свету: вот какими мы выросли за лето, вот что сумели!
Юлино настроение подчинилось этому празднику лучей и радужного сияния. Не то чтобы Юля стала совсем веселой, но успокоилась и грустные мысли загнала в дальние уголки памяти. Тихонько вздыхая и улыбаясь, пошла она вдоль рядов с букетами. И удивлялась искусству и хитроумности цветоводов. Хитроумности потому, что надо было не только вырастить замечательные цветы, но и составить букеты - изобретательно и со смыслом. И придумать подходящие названия...
Сочетания букетов и названий в самом деле часто были неожиданными и точными. "Полет в стратосферу" - золотистый острый гладиолус пробил облако из пушистых белых цветов; "Кармен" - темно-пунцовая роза в окружении узких, похожих на перья листьев; "Салют" - ярко-желтые и красные звездочки в гуще темно-лиловых анютиных глазок... Были забавные названия. Например, "Сорванцы" - несколько растрепанных нарциссов, очень похожих на задиристых мальчишек. Или "Я больше не буду" - тонкий голубой цветок (вроде василька), как провинившийся пацаненок, склонил голову перед большими бело-лиловыми астрами, похожими на рассерженных тетушек.
Встречались букеты и с ласковыми именами: "Подарок маме", "Аленка"...
Посетителей было немного. Шорох подошв и негромкие разговоры не разбивали солнечной тишины. В этой тишине Юля не спешила и подолгу стояла перед каким-нибудь понравившимся букетом: например, перед "Мушкетерами" - четверкой гордых георгинов (у каждого свой характер), перед "Бабушкиным романсом" большими бледновато-желтыми цветами, похожими на рупоры старинных граммофонов...
Несколько раз у Юли шевельнулась мысль, что если есть "Сорванцы" и "Аленка", то почему бы не оказаться здесь и "Фаддейке". Но странно - догадка эта скользнула по краешку сознания и тут же исчезла.
И Юля вздрогнула, когда с ватманской таблички на нее в упор глянули черные крупные буквы: "Фаддейка Сеткин".
Букет стоял на конце длинной низкой скамьи. Юля смотрела на него с недоумением и досадой. Это была небольшая охапка садовых оранжево-морковных лилий с длинными лепестками. Лепестки усеивала россыпь темно-коричневых крапинок.
Юля не любила эти цветы. Они казались ей нарочитыми, искусственными какими-то. Это была цветочная порода, выведенная не для красоты, а для причуды.
И здесь тоже - что за причуда? При чем тут Фаддейка? Только из-за окраски лепестков? Что за чушь... Кто это придумал?
Морщась, Юля прочитала мелкие буковки под названием: "Женя Зайцева, 5-й класс, школа № 2". "Глупая Женя Зайцева", - подумала Юля сердито и с неожиданной потаенной ревностью. И снова глянула на разлохмаченные рыжие лепестки. И... ничего не случилось (разве что неуловимый поворот головы или новое касание лучей), но в тот же миг Юля поняла, что это именно Фаддейка. И никто иной. И ничто иное.
