Рассказы о животных - Сетон-Томпсон Эрнест (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
ОТЧЕГО СИНИЦЫ РАЗ В ГОДУ ТЕРЯЮТ РАССУДОК
В давно минувшие времена, когда на севере Америки еще не бывало зимы, синицы весело жили в лесах вместе с корольками, кедровиками и другими своими родственниками и ни о чем не заботились, кроме удовольствий.
Но вот однажды осенью мать-природа предупредила всех пернатых певуний, что они должны поскорее улететь на юг, так как сюда надвигаются могущественные враги - снег, холод и голод, бороться с которыми для многих будет очень трудно.
Кедровики и другие родственницы синиц принялись обсуждать, куда лететь. И только синица, предводительница всей стаи, хохотала, кувыркаясь на сучке, как на трапеции.
- Отправляться в такую даль? - пищала она. - Вот еще! Нам и здесь хорошо. Враки, не будет ни снега, ни холода, ни голода! Никогда во всю свою жизнь ничего подобного я не видала и не слыхала даже от стариков.
Но кедровики и корольки так волновались и трусили, что в конце концов их волнение передалось и многим синицам. Они даже оставили на время свои забавы и принялись допытываться у родственников, в чем, собственно, дело. Те разъяснили им как могли, что надвигается опасность и надо немедленно улетать в теплые страны.
Выслушав своих умных родственников, синицы опять только расхохотались, снова принялись беззаботно распевать и летать наперегонки.
Между тем корольки и другие птички стали готовиться к длинному путешествию и разузнавать дорогу на юг. Большая, широкая река, текущая к югу, луна в небе и дикие гуси, также переселявшиеся в теплые страны, должны были служить им путеводителями.
Чтобы их не заметили коршуны, решено было отправиться в путь ночью. Начиналась буря, но и на это переселенцы решили не обращать внимания.
Вечером отлетающие птички расселись на деревьях и стали ждать восхода луны. Синицы собрались провожать своих "сумасшедших" родственников и продолжали насмехаться над ними.
Как только холодная луна поднялась над горизонтом, вся огромная стая пернатых переселенцев сразу вспорхнула и, попрощавшись с синицами, плавно понеслась к югу.
Пожелав им вместо счастливого пути скорейшего возвращения, беспечные синицы, перелетая друг через друга и кувыркаясь в воздухе, шумно помчались к опустевшему лесу.
- Нам будет гораздо лучше без этих чудаков! - щебетали они. - Просторнее, да и весь корм достанется нам.
И они веселее прежнего стали играть и баловаться.
Между тем после сильной бури действительно пошел снег и наступили холода. Непривычные синицы совсем растерялись. Куда девалась их былая веселость! Им стало страшно, холодно, голодно. Беспомощно носились они по лесу, ища, у кого бы спросить совета, у кого бы узнать, как найти путь на юг. Но - увы! - кроме них, во всем громадном лесу не оказалось ни одной певчей птички. Они припомнили, что переселенцы полетели над рекой, но как теперь узнать эту реку, когда все вокруг занесено снегом?
Как- то раз с юга пахнул теплый ветерок и поведал легкомысленным певуньям, что их родственники, послушные указаниям мудрой матери-природы, отлично устроились на теплом, благодатном юге, но что та же мать-природа, разгневанная непослушными синицами, приказывает им оставить всякую надежду на переселение в теплые страны и приспособляться, как сами знают, к изменившемуся климату на их родине. Не хотели слушаться вовремя -теперь пусть пеняют на себя.
Мало было утешительного в этой вести, но она подействовала на синиц самым отрезвляющим образом: заставила их призадуматься и примириться с новыми условиями жизни.
Синицы приободрились и развеселились. Решив, что можно жить и среди снега, они снова стали весело чирикать, гоняться друг за дружкой, прыгать по заиндевевшим веткам деревьев. Они чувствовали себя по-прежнему вполне счастливо. Во время метелей и морозов они спокойно сидели в теплых гнездышках, устроенных в дуплах старых деревьев. И как только после суровой зимы пахнет теплым, предвесенним ветерком, одна из них радостно запевает "весна идет!", а хор весело подхватывает песню.
Люди слушают, как звенят радостные голоса птиц в занесенном снегом лесу, и тоже начинают радоваться скорой весне. Они знают, что предсказание этих маленьких предвестниц всегда верно.
Но раз в году, глубокой осенью, когда по опустевшему лесному царству зашумит, загудит и завоет холодный ветер, со всеми синицами творится что-то странное: они на несколько дней теряют рассудок и начинают, точно угорелые, метаться между деревьями и забираться куда попало, даже в самые опасные места. Их тогда можно видеть и в лугах, и в степях, и в городах, в подвалах, амбарах, сараях, - словом, всюду, где не следует быть маленькой лесной птичке.
И если вам случится в это время года встретить в подобных местах синиц, то так и знайте, что они временно сошли с ума. Это помешательство связано у них с воспоминанием о том времени, когда они, по легкомыслию, отказались переселиться вместе с перелетными птицами в теплые страны благодатного юга.
МЕДВЕЖОНОК ДЖОННИ
-1-
Джонни был забавный маленький медвежонок, живший со своей матерью в Йеллоустонском парке. Мать его звали Грэмпи (Злюка). Вместе с другими медведями они жили в лесу возле гостиницы.
По распоряжению управляющего гостиницей все отбросы из кухни сносили на открытую поляну в окрестном лесу, где медведи могли пировать ежедневно в течение всего лета.
С тех пор как Йеллоустонский парк был объявлен заповедником для диких животных, где они пользовались полной неприкосновенностью, количество медведей там из года в год возрастало. Мирные шаги со стороны человека не остались без ответа, и многие из медведей настолько хорошо освоились с прислугой гостиницы, что даже получили прозвища, соответствующие их внешнему виду и поведению. Один очень длинноногий и худой черный медведь назывался Тощим Джимом. Другой черный медведь звался Снаффи (фыркающий); он был так черен, будто его закоптили. Фэтти (толстяк) был очень жирный, ленивый медведь, вечно занятый едой. Два лохматых подростка, которые всегда приходили и уходили вместе, назывались Близнецами. Но наибольшей известностью пользовались Грэмпи и маленький Джонни.
Грэмпи была самой большой и свирепой из черных медведиц, а Джонни, ее единственный сын, был надоедлив и несносен, так как никогда не переставал ворчать и скулить. Вероятно, это объяснялось какой-нибудь болезнью, потому что ни один здоровый медвежонок, как и всякое здоровое дитя, не станет беспричинно скулить все время. В самом деле, Джонни был похож на больного. У него, по-видимому, постоянно болел живот, и это показалось мне вполне естественным, когда я увидел, какую ужасающую мешанину пожирал он на свалке. Он пробовал решительно все, что видел. А мать, вместо того чтобы запретить ему, смотрела на такое обжорство с полным равнодушием.
У Джонни были только три здоровые лапы, блеклый скверный мех и несоразмерно большие уши и брюхо. Однако мать обожала его; она, по-видимому, была убеждена, что сын ее красавец, и, конечно, совсем избаловала его. Грэмпи была готова подвергаться каким угодно неприятностям ради него, а он всегда с удовольствием давал ей повод для беспокойства. Больной и хилый Джонни был далеко не дурак и умел заставлять свою мамашу делать все, что он захочет.
