Похождения хитрого Соленопсиса - Кузнецов Олег Александрович (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
Но муравейника что-то было не видать. Запах источала утоптанная полоса, на которой стоял Соленопсис, - обычный муравьиный тракт, надежный хранитель следов. Выходит, до города еще далеко... Но путник все равно приободрился: все-таки первый раз в лесу, а дорогу отыскал безошибочно.
Он затрусил по тракту, решив никуда не сворачивать, чтобы потом не утруждать себя излишней ориентировкой на местности, но тракт неожиданно повел прямо к березе, живописно склоненной над ручьем. Странное это было дерево... Воришка мог бы поклясться, что оно исхожено муравьями от комля до вершины. Зачем? Заинтригованный, Соленопсис полез на березу.
Он лез долго и уже начал поругивать себя за напрасную трату времени, как вдруг его обогнал чрезвычайно деловитый муравей. Удалившись на некоторое расстояние, торопыга встретился с поджидавшим его там другим муравьем, и они, чем-то обменявшись, простились сдержанными взмахами усов. Деловитый устремился назад и, пробегая мимо нашего героя, удостоил его подозрительным взглядом.
Неспроста все это!
Воришку охватило волнение, какое бывает только перед ответственными кражами. Трепеща, он торопливо добрался до нижних ветвей дерева и увидел таинственный объект, построенный из паутины, палочек, кусочков коры и еще каких-то материалов. Сооружение напоминало маскировочную сеть для защиты военной техники от взглядов противника. Кого же тут укрывали? Соленопсис отважился заглянуть и почувствовал некоторое разочарование.
Под сеткой сидели тли. Этих муравьиных коров он встречал и раньше: каждый год, осенью, их притаскивали в город и устраивали зимовать в самых теплых, спокойных местах. Наш воришка полагал, что горожане чудачествуют, ну а теперь ему все стало ясно. Тли старательно высасывали хоботками питательную влагу листьев; рядом прохаживался деловитый хозяин-надсмотрщик. Тут, значит, располагалась молочная ферма.
Хозяин подобрался к одной из тлей, пощекотал ей брюшко, и она с готовностью выдавила ему прямо в рот струйку влаги. Точно так же скотовод подоил еще одну тлю и как бы прислушался к самому себе... Ну да, в нем было полно молока! Пора переправлять провиант в муравейник... И он заторопился вниз.
Воришка тотчас приблизился к одной из тлей, пощекотал ее и получил хорошую порцию влаги (которая его чуть с ног не сбила). Напившись, он принялся чиститься. Он делал это не спеша, полагая, что муравей-надсмотрщик ушел надолго. Но на самом-то деле тот, чтобы не оставлять скотинку без присмотра, не бегал каждый раз в муравейный город, а здесь же, поблизости, иногда прямо на березе, передавал продукт подоспевшему носильщику. Встреча двух деловитых была как раз такой передачей, только не догадался Соленопсис.
Хозяин вернулся очень быстро. Он, конечно, сразу же погнался за воришкой, но был отвлечен: на ферму вторглись еще двое посторонних, по виду - отчаянноголовые.
К сожалению, стоявшее на границе богатое тлями дерево не принадлежало одному городу. Оно было поделено между отчаянноголовыми и нашими. Близкое соседство иногда приводило к конфликтам. Тля, она ведь почти без соображения; бывает, ей надоест сидеть, она и удерет к соседям. Ее потом ищут и, если найдут, требуют возвращения, несмотря на то что привыкла на новом месте и к ней там тоже привыкли. Вот и ссора.
На этот раз двое соседей заявились на всякий случай. Хотя у них никто и не убежал, они все же нашли нужным проверить: не сидит ли у вас наша самая дойная тля?
Хозяин, забыв про Соленопсиса, вернулся на ферму. Он был возмущен недоверием и сразу полез в драку. Соседи вызвали подкрепление. Он - тоже.
Но потасовка не состоялась. Порыв ветра мгновенно охладил муравьиный пыл. Забияки, боясь, что их сдует, уцепились ногами за неровности коры; множество усов, только что воинственно мотавшихся, дружно согнулись в одну сторону.
И вдруг принесенный ветром увесистый предмет шлепнулся посреди сборища. Трепыхнувшись, он неожиданно превратился в мертво торчащий сучок. Муравьи опешили, потому что все они, даже Соленопсис, успели разобрать, что это гусеница. Но какова смелость! Забыв о ссоре, муравьи двинулись на вредительницу. Даже наш герой приблизился, хотя и не собирался впутываться, помня о своей слабости.
Однако гусеница, вцепившись челюстями в кору, продолжала терпеливо торчать, не проявляя никаких признаков жизни. Муравьи засомневались: а может, и впрямь сучок? Никому не хотелось тратить муравьиную кислоту на обыкновенную деревяшку.
Все поуспокоились, будто потеряли интерес к добыче. Один пытался вытащить из глаза соринку, которую не во всякий микроскоп рассмотришь, другой оглаживал усы, а кто-то из отчаянноголовых вступил даже в мирную беседу с владельцем фермы. Обменивались, видно, скотоводческим опытом.
12
А между тем враг был опаснее, чем представлялось на первый взгляд. Страшная угроза нависла над лесом!
Еще осенью лесник, пожилой человек в пепельно-серой шляпе, ездивший по мягким лесным дорогам на белой ленивой лошади, хмурился, примечая тут и там небольших красновато-бурых бабочек. Бабочки - они ведь только для романтичного ротозея прекрасны, а человек, понимающий жизнь леса, прежде чем умиляться, припомнит, какое потомство оставляет чешуекрылая красавица...
Весной полезли из щелей зеленые твари. И уж были они не так безобидны, как их родительницы. Нектаром цветов не интересовались, а сразу пускали в ход острые челюсти. "Эх! - горевал лесник. - Теперь вся надежда на птиц да на мурашей..."
Но птиц в этом году было мало. В мае месяце их постигло несчастье: принесенные северо-восточными ветрами снеговые циклоны поморозили многих еще не оперившихся птенцов. Поэтому-то лесник был особенно внимателен к муравейникам. Встретит в лесу грибников или туристов, обязательно остановит, скажет: "Вы, ребята, только мурашей не тревожьте - они полезные".
Вначале казалось, что лес не чувствует боли, причиняемой миллионами челюстей. По утрам деревья привычно полоскали ясно-зеленые верхушки крон в голубизне неба; днем они терпели пылкость солнца и, как бы отдуваясь, распространяли далеко вокруг ароматы своего дыхания; ночью хранили спокойствие сна и лишь изредка, потревоженные бродячим ветерком, всхлопывали спросонья листьями. В любое время человек, оказавшийся в лесу, уносил оттуда чувства добрые, настроение хорошее, радость.
И вот с некоторых пор все стало по-другому. Угнетенный какими-нибудь своими обстоятельствами человек отправлялся в лес за радостью, а возвращался к опушке, стесненный еще большей грустью и непонятными предчувствиями. А к вечеру того дня, когда Соленопсис был насильственно извлечен из муравейного города, пяденицы показали себя. Вдруг видно стало: словно выстриженные, поредели кроны.
То и дело разжиревшие гусеницы срывались с изуродованных листьев и шлепались на землю. Иные тотчас же спешили зарыться в мягкую хвою, чтобы окуклиться там и к осени превратиться в бабочек, которые отложат обильные семена потомства. А самые ненасытные вновь карабкались на кустарники и деревья.
Разъевшиеся, они выдавливали из себя клейкую слюну, которая, засыхая и растягиваясь, превращалась в шелковые нити. Этими нитями пяденицы опутывали деревья, лишая их здоровой возможности качаться на ветру. Деревья, задыхаясь, цепенели, как жестоко связанные пленники. А некоторые вредительницы повисали на нитях и раскачивались, будто в насмешку.
Гусеница, столь неожиданно появившаяся на тлиной ферме, была, по-видимому, только что сорвана ветром с соседнего дерева. Не ради тренировки она стояла теперь на голове, а ради спасения жизни: хотела обмануть муравьев.
Однако опасное общество расходиться не собиралось. Пяденица крепилась-крепилась, но уже нет-нет да и вздрагивала. Заметив это, муравьи приблизились. Она наконец не выдержала, согнулась дугой, оперлась на три пары задних ножек, перенесла голову вперед и там снова встала - теперь на три пары передних ножек; затем подтянула задние ножки к передним, - в общем, пустилась в бегство. Пяденицы именно таким способом передвигаются как будто пядями меряют путь. Оттого и название у них такое.
