Сирота - Дубов Николай Иванович (читаемые книги читать .TXT) 📗
— Получается — все в разные стороны, — сказала Кира. — Жалко как!
Но мы будем встречаться, обязательно! Правда?..
— Да что мы, расстаемся, что ли? — сказал Витька. — А поход?
Накануне совет дружины решил провести первый поход, пока небольшой, за двадцать километров, в Логачевский рыболовецкий колхоз.
Отправиться должны были через три дня после экзаменов, но Костя предложил сначала послать передовую группу, разведчиков, чтобы договориться с колхозом, подобрать место для ночлега, для выступления самодеятельности. В передовую группу назначили Толю Крутилина, Наташу и Киру. Толя замялся — он хотел сразу после экзаменов ехать в Керчь и участвовать в походе не собирался. Витька во время обсуждения ерзал, насупливая брови, и наконец спросил:
— А вы что, пешком?
— Подвернется попутная машина — хорошо, — сказал Костя, — а нет - пешком.
— Так у вас на разведку два дня уйдет! А я предлагаю на шверботе.
По берегу далеко, а морем я вас в три часа по прямой доставлю!.. - сказал Витька и горделиво надулся.
— Что ж, — сказал Костя, — это, пожалуй, идея. С Лужиным о шверботе я договорюсь.
Вместо Толи, к удовольствию обоих, был назначен Витька. Он с восторгом сообщил эту новость Лешке, ожидая, что и он так же обрадуется, но лицо Лешки никакого восторга не выразило.
— Ну так что? И поезжайте, — сказал он, опуская глаза.
Витька озадаченно посмотрел на него, стукнул себя кулаком по лбу и бросился обратно.
— Постой! Подожди! — крикнул он, обернувшись, и убежал.
Через несколько минут Витька прибежал еще более сияющий.
— Всё! — еще издали закричал он. — Костя разрешил!
— Что — разрешил?
— Чтобы ты с нами! Понимаешь? Я ему говорю: так и так… А он говорит: "Правильно! Кто же, мол, друзей оставляет… Вообще, говорит, его надо привлекать, он, кажется, хороший парень…" Это про тебя.
Понимаешь?.. Вот молодец, а? Я ж говорил — башковитый!
Отъезд был назначен на четыре часа, но уже в час Витька прибежал в детский дом и заторопил Киру и Лешку.
Они зашли за Наташей и побежали на водную станцию, потом часа два маялись, ожидая Костю и поминутно выбегая на дорогу, чтобы спросить у прохожих, который час.
Наконец вожатый пришел. Витька давно уже подвел «Бойкого» к мосткам. Костя проверил, есть ли спасательные поплавки и на всякий случай весла, и скомандовал отчаливать.
Витька поставил на место руль, Костя поднял парус.
Он затрещал, захлопал, потом выгнулся под ветром, у бортов зажурчала вода. Вдали от берега ветер усилился, накренил швербот, вода закурлыкала громче. Здания на берегу сливались в пеструю неразбериху, тонули в зеленом разливе садов. Белые облака разбегались от солнца и таяли.
— Хорошо как! — сказала Кира и, зажмурившись, подставила лицо солнцу.
Сиреневая падымь затянула дома и зелень, лишь прозрачный, высоко поднявшийся в небо дымный полог «Орджоникидзестали» напоминал об оставленном сзади береге.
— Ну, капитан, может, повернем? — спросил Костя.
— Пригнитесь! — скомандовал Витька.
Сжав губы, с напряженным лицом он перебросил парус, сделал поворот и горделиво осмотрелся. Костя похвалил, остальные не поняли блеска Витькиного маневра. Наташа старалась поймать мелькающие мимо бортов студенистые блюдечки медуз.
— Хорошая завтра будет погода! — уверенно сказала она.
Костя оглянулся на множество всплывающих наверх медуз и подтвердил: должна быть хорошая. Берег снова появился, потемнел, на нем выросли трубы, домны завода. В ковше против красноватых гор рудного двора темнел утюг затонувшего парохода. Лешка вспомнил первую встречу с Витькой в трюме парохода, поход с Наташей. Наташа смотрела на пароход и, должно быть, тоже вспоминала.
Взгляды их встретились, они улыбнулись недавнему своему ребячеству. Теперь оно казалось им далеким и давним. И уж совсем далеким, таким далеким, словно это было не с Лешкой, а с кем-то другим, вспоминались Ростов и Махинджаури, вопли маяка, перекошенное злобой лицо дяди Троши, побег, грузно кланяющийся волнам "Гастелло", первые дни в детдоме… А сейчас уже наступали и последние…
Рано утром, выбрав момент, когда Людмила Сергеевна была одна.
Лешка пришел к ней.
— Ты что, Алеша?
— Я хочу спросить… Вы пустите меня в ремесленное?
— В ремесленное? Что тебе не терпится? Ты еще год можешь жить здесь. А на кого ты хочешь учиться?
— На сталевара.
— На сталевара? Это трудно — сталеваром.
— Я знаю… Но я хочу.
— Хотеть мало.
— Я выдержу… Смогу!
— Ну что ж, — сказала Людмила Сергеевна, — иди, если хочешь и уверен, что сможешь… Но еще есть время: подумай как следует!
— Ладно. Только я все равно не передумаю! — улыбнулся, убегая Лешка.
Еще какой-нибудь месяц — и надо подавать заявление, и начнется уже совсем другая жизнь… Завод остался по левую руку, потом позади. Откос берега за ним отливал стеклянным блеском. Вдруг на нем показалась, потекла вниз ярко-красная струйка.
— Что там? — показала Кира.
— Отвал. Шлак выливают, — объяснил Костя. — Не устал, капитан? А то давай сменю.
— С чего это я устану? — оттопырил губу Витька. — Первый раз, что ли?
Его распирала гордость. Пусть никто, кроме Кости, не понимает, как здорово водит он швербот, но Костя-то понимает!
Показался крутой обрыв Логачевки, причальные мостки приемочного пункта рыбозавода. Они причалили к мосткам, потом, пока позволяла глубина, подвели «Бойкого» к берегу. Костя и ребята ушли в правление колхоза. Лешка остался сторожить швербот — вахтенным, объяснил Витька. Лешка сел на носу, свесил ноги через борт.
У самого уреза воды ходили скворцы, важные, как лакеи во фраках из заграничных фильмов, и клевали тюльку, выброшенную волной на берег. Переваливаясь и гогоча, пришли гуси и прогнали скворцов. Скворцы уселись все на один небольшой куст и громко затрещали, не то ругая грубых гусаков, не то ссорясь между собой. Потом сделали дружное "фр-р" и улетели. Катер подвел к причалам две большие лодки, до бортов налитые серебристой тюлькой.
Рыбаки опустили в лодку раструб прорезиненного ребристого шланга. Заработал мотор — вздрагивающая труба рыбососа начала вбирать, всасывать тюльку и выбрасывать ее на транспортер. Бегучая дорожка транспортера проходила под соляным бункером, из него сыпалась соль, и уже посоленная тюлька падала в чан. Косые тени стали бесконечными, когда Костя и ребята вернулись на берег.
Их сопровождал рыбак с морщинистым, коричневым от загара лицом.
— В сушилке будем ночевать, — сообщил Витька. — Там места на всю школу хватит…
— Давайте быстрее, ребята, — сказал Костя. — Пора домой, а то что-то ветер затихает…
— А он уж вовсе убился, — сказал рыбак.
Ветра не было. Замерли деревья на откосе, море стало зеркальным.
— Вам бы катером, он бы враз отбуксировал до города, — сказал рыбак.
— Да ведь он ушел!
— Ушел.
— А ветер, как думаете, поднимется?
Рыбак посмотрел на море, на небо:
— Навряд. Коли о сю пору убился, до утра навряд чтобы поднялся.
— Что будем делать? — спросил Костя.
И Лешке показалось, что он лукаво прищурился.
— Переночуйте, вот и вся недолга, — сказал рыбак. — Хоть у меня в хате. Места хватит.
— Я от швербота не пойду, — сказал Витька, — я за него отвечаю.
— Правильно! А остальные как? — спросил Костя.
— А мы… — загорелись у Наташи глаза, — а мы — хуже? Давайте мы тоже. Вот хоть здесь, — показала она на ворох старых, ожидающих починки сетей.
— Да идемте в хату! — предложил рыбак.
— Нет, спасибо! Решили — остаемся здесь, — сказал Костя. По всему было видно, что он очень доволен таким решением. — Только, может, кто о мягкой постели горюет?..
— Это мы-то? — возмутилась Кира. — Да я могу и вовсе не спать!
— Вот видите, — сказал Костя рыбаку, разведя руками. — Ну ладно, устраивайтесь, а я пойду в «Рыбкооп» за провиантом.
Костя и рыбак ушли. Витька и Лешка пошли собирать все, что могло гореть: сухие ветки, палки.