История Англии для юных - Диккенс Чарльз (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Добравшись до Шотландии и поселившись в замке Холируд, в Эдинбурге, Мария очутилась в совершенно чужом для нее окружении, а здешние нравы, необузданные и суровые, были совсем иные, чем при французском дворе. Люди, заверявшие королеву в своей любви, не дав ей отдохнуть после утомительной дороги, так оглушили ее музыкой — подозреваю, это был пронзительный вой волынок, — что у нее чуть голова не раскололась, а потом ей и ее свите пришлось трусить до самого дворца на низкорослых шотландских лошадках, к тому же давно не кормленных. Среди тех, кто Марию не любил, были влиятельнейшие деятели реформированной церкви, осуждавшие ее вполне невинные развлечения и объявившие музыку и танцы измышлениями дьявола. Нередко сам Джон Нокс с горячностью отчитывал ее и отравлял ей жизнь, чем мог. Поэтому Мария, пуще прежнего возненавидев реформированную веру, повела себя недальновидно в отношении Англии и неосмотрительно в отношении самой себя, торжественно поклявшись иерархам римской церкви возродить их веру, если когда-нибудь получит английскую корону. Читая историю ее несчастливой жизни, вы должны помнить об этом и знать, что поборники этой веры всегда ссорили Марию с королевой Елизаветой.
Елизавета Марию недолюбливала, это очевидно. Королева была честолюбива, ревнива, к тому же терпеть не могла женатых мужчин и замужних женщин. Она бесчеловечно поступила с леди Кэтрин Грей, сестрой обезглавленной леди Джейн Грей, только потому, что эта женщина тайно вступила в брак, и та умерла, а муж ее разорился. Поэтому не исключено, что слухи, будто Мария снова собирается замуж, пробудили в Елизавете еще большую неприязнь к ней. Дело заключалось вовсе не в том, что королеве не хватало женихов: те валом валили из Испании, из Австрии, из Швеции, не говоря уж об Англии. В это время у Елизаветы был английский возлюбленный, — сердце ее завоевал лорд Роберт Дадли, граф Лестер, — он тоже тайком женился на Эми Робсарт, дочери английского дворянина, а потом, как подозревали, подстроил ее убийство в своем загородном поместье в Берире, в Кум-нор-Холле, чтобы жениться на королеве. Эта история легла в основу одного из лучших романов великого писателя Вальтера Скотта. Однако Елизавета, вскружив голову своему красавцу фавориту из тщеславия и ради удовольствия, дала ему отставку, не уронив достоинства, так что и его предложение, как и все прочие, было ею отвергнуто. Елизавета не раз говорила, коротко и ясно, что не станет выходить замуж, а проживет свою жизнь и умрет короле-вой-девственницей. Намерение ее представляется мне прекрасным и похвальным, но о нем столько трещали и трубили на все лады, что добавить, ей-богу, нечего.
Разные принцы сватались и к Марии, но у английского двора имелись основания относиться ко всем ним с большой опаской, и ей из политических соображений даже предложили выйти за того самого графа Лестера, что размечтался жениться на Елизавете. В конце концов, попытать счастья в Холируде с согласия Елизаветы отправился лорд Дарнли, сын графа Леннокса, выходец из королевской семьи Шотландии. Был он долговязый недоумок, умел танцевать и бренчать на гитаре, но я затрудняюсь сказать, что он умел кроме этого, — ну разве что напиваться, чревоугодничать и откалывать всякие недостойные и глупые номера. Тем не менее Дарнли завоевал сердце Марии, не побрезговав помощью одного из ее секретарей, Дэвида Риччио, которому она очень доверяла. Вскоре он на ней женился. Само по себе это замужество шотландской королевы не делает ей чести, а уж то, что за ним последовало, и подавно.
Брат Марии, граф Меррей, один из главных поборников протестантизма в Шотландии, противился этому браку отчасти из религиозных соображений, но главным образом из презрения к ничтожному жениху. Настояв на своем, при поддержке самых влиятельных лордов, Мария отправила Меррея в ссылку за его строптивость, когда же он и его люди с оружием в руках поднялись на защиту своей веры, она сама, спустя какой-то месяц после свадьбы, выехала им навстречу в доспехах и с заряженными пистолетами у седла. Изгнанные из Шотландии повстанцы явились к Елизавете, и та, верная своему природному двуличию, называла их прилюдно изменниками и тайком им помогала.
Пробыв замужем совсем недолго, Мария возненавидела своего супруга, а тот, в свою очередь, возненавидел Дэвида Риччио, того самого человека, с чьей помощью он завоевал благосклонность жены. Теперь он заподозрил их в любовной связи. Ненависть Дарнли к Риччио дошла до того, что он задумал убить его, взяв в сообщники лорда Рутвена и еще троих лордов. Этот свой гнусный план они под большим секретом обсудили первого марта 1560 года, а в субботу вечером, девятого, Дарнли провел своих сообщников по потайной лестнице, крутой и темной, к покоям Марии, где вместе с ней за ужином сидели ее сестра леди Аргайл и тот, кого они приговорили к смерти. Войдя в комнату, Дарнли обнял королеву за талию, а лорд Рутвен, поднявшийся с одра болезни, чтобы поучаствовать в этой расправе, вырос пред ними, будто привидение, опираясь на двух товарищей. Риччио кинулся к королеве, надеясь укрыться за ее спиной.
— Пусть Риччио покинет комнату, — приказал лорд Рутвен.
— Он не уйдет, — ответила королева, — у вас на лице написано, что он в опасности, и я настаиваю, чтоб он остался здесь.
Тогда заговорщики набросились на Риччио, затеяли с ним борьбу, опрокинули стол, выволокли несчастного из комнаты и прикончили пятьюдесятью ножевыми ударами. Узнав, что Риччио мертв, королева сказала:
— Никаких слез. Я буду думать об отмщении!
Заговорщики набросились на Риччио и прикончили его
Двух дней не прошло, и Мария убедила своего долговязого идиота мужа бросить заговорщиков и бежать с ней в Данбар. Там он подписал прокламацию, лживо и подло отрицая свою причастность к недавнему кровавому событию. Потом туда же явились граф Босуэл и еще несколько дворян. Собрав с их помощью восьмитысячное войско, беглецы возвратились в Эдинбург, а убийц отправили в Англию. Мария вскоре родила сына, но о мести она не забыла.
Понятное дело, трусость и предательство мужа заставили королеву испытать к нему еще большее отвращение. Очень похоже, что она влюбилась в Босуэла, и вместе с ним обдумывала, как избавиться от Дарнли. Босуэлу она прямо-таки в рот смотрела, и он убедил ее простить убийц Риччио. Подготовка к крещению маленького принца тоже легла на Босуэла, он же был одним из самых почетнык гостей на церемонии, во время которой младенец был наречен Яковом, а его крестной матерью стала Елизавета, хотя лично она и не присутствовала. Спустя неделю Дарнли вынужден был покинуть Марию: он заболел оспой и перебрался в Глазго, в дом отца, куда королева отправила к нему своего доктора. Понятное дело, за этим крьтось одно притворство да хитрость, потому как всего через месяц Босуэл с ее ведома предложил одному из прикончивших Риччио заговорщиков убить Дарнли, сославшись на высказанное королевой пожелание «устранить его». Известно, что в один и тот же день она проклинала мужа в письме к своему послу во Франции, а потом поехала в Глазго, сделав вид, будто места себе не находит от волнения и любви. Если королева Мария хотела, чтобы Дарнли оказался в ее власти, то тут все получилось как нельзя кстати: она убедила мужа вернуться с ней в Эдинбург и пожить пока не во дворце, а в доме, который стоял одиноко у городской окраины и назывался Кирк-оф-Филд. Здесь Дарнли оставался около недели. Одним воскресным вечером королева, побыв с мужем до десяти, поехала затем в Холируд, — ее ждали на свадебном торжестве одной из ее любимых придворных дам. Через два часа после полуночи город сотрясся от взрыва, и Кирк-оф-Филд взлетел на воздух.
Тело Дарнли обнаружилось на следующий день в некотором отдалении, под деревом. Никто не знает, откуда оно там взялось, не изуродованное и не опаленное порохом, и почему это преступление было таким необычным и диким. Лживость Елизаветы и лживость Марии затемняют почти все страницы их совместной истории, лишая ее достоверности. Но у меня есть серьезные опасения, что Мария участвовала в убийстве мужа и отомстила ему, как обещала. Вся Шотландия держалась такого мнения. По ночам на улицах Эдинбурга звучали голоса, требовавшие возмездия убийцы. Чьи-то неведомые руки вывешивали в людньх местах воззвания, клеймившие Босуэла как преступника, а королеву как его сообщницу, а когда уж он на ней женился (хотя у него была жена), разыграв сперва настоящую комедию и якобы взяв королеву в плен, людскому возмущению не было предела. Говорят, больше всего ополчились на королеву женщины, улюлюкавшие ей вслед и проклинавшие ее на улицах.
