Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным - Белоусов Сергей (книги без регистрации txt) 📗
Он пулей метнулся к столу, «Душечка» забулькала, набираясь в кружку.
Федя степенно принял подношение, затем левой рукой прочно ухватил за длинный нос согнувшегося князя и медленно, с удовольствием, вылил зелье ему на голову, стараясь оросить каждую прядку.
После этого Великий Маг пружинисто вскочил на стол и, не без труда подняв бутыль, шваркнул ее об пол.
Бутыль лопнула, глухо, коротко звякнув, распалась на толстые осколки, и на полу растеклась лужа.
Запах «Душечки», смешавшись с едким духом краски, выдавливал глаза из орбит, не давал дышать.
— Нет, я докажу!! — взвизгнул Сморчков-Заморочкин из последних сил и, подняв баллончик, распылил вдоль комнатки длиннющую струю.
Оседающие брызги аэрозоли воспламенились, коснувшись тонких язычков свечей, вспыхнула лужа на полу, и в одно мгновенье светлицу домового объяло жаркое бушующее пламя.
Федя вскинул голову, судорожно раскрыл рот, глотая смрадный обжигающий чад, и свалился без чувств в огонь.
Секретарь, скинув камзол, окутал им голову домового и с трудом, едва не падая сам, дернул заслонку на печи.
Печь отбросило в сторону, открылась узкая щель в стене, и пламя тотчас же выхлестнулось туда.
Шатаясь, вслед за пламенем, Сморчков-Заморочкин пропихнул в щель тело Великого Мага и кубарем выкатился сам.
Невидимые сестры в своем укрытии дышали свободно, но пот лил с них градом. Лиза, страшась потерять сознание, обмахивала сестренку ла-донями. Алена, закусив губу, вжала в панель до отказа, так что побелели пальцы, клавишу автопилота.
Машина сорвалась с места, пробив, как пушечное ядро, фанерную стену выгородки домового, пронеслась сквозь огромный зал, убранства которого девочки не успели даже заметить, ударила в зарешеченное окно и, разбрызгивая вокруг стекло и крошево металла, вырвалась наружу.
Глубоко внизу, в одном из подвалов замка, тихо напевая, кружилась в щемящем, трогательном танце безумная Мануэла. Крыса не ведала, что стальные обручи пышного кринолина, не пустившие хозяйку в щель светлицы Великого Мага, спасли ей жизнь сегодняшней, сумасшедшей, как она сама, ночью.
Глава третья
ДОМИК ЗАБЫТЫХ ФЕЙ
Троллейбус, выросший до обычных размеров, тихо плыл над столицей. Дворец и факелы на Главной площади остались позади, внизу лежал город без огней. При включенных прожекторах Феервилль виделся девочкам серым и таинственным, как бы на стыке ночи и чуть брезжащего утра.
— Ну, дали копоти! — волновалась старшая сестра. — Ленка, неужели дворец сгорит? Они же все погибнут!
Аленка закрыла глаза.
— Мне почему-то кажется, что пожар потушили. И все живы. Только этот, противный, вроде бы сильно обгорел. Так ему и надо, сам виноват. Но Федю он спас. И еще… Нет, больше ничего не чувствую…
— Как у тебя получается? — уже не в первый раз допытывалась Лиза. — Ты что, картинку видишь внутри себя или буквы? А может, это как сон? Или голос в голове?
— Да нет, я просто ЗНАЮ. Ну вот, как то, что я — Алена Зайкина, что у нас в квартире три комнаты, что на кухне вверху над плитой обои отстают… Ну как тебе объяснить — ты все пристаешь, пристаешь, — она жалобно скривилась. — Оно само получается, вдруг, так же, как есть захотеваю, только гораздо реже.
— Ясно, что ничего не ясно, — подытожила Лиза. — Как с тобой, так и с Фантазильей. Я, конечно, люблю приключения, но когда тепло, сытно, уютно, не больно и не страшно… Боюсь, что Печенюшкин объявится только если нас с тобой вверх ногами начнут макать в кипящую смолу.
— Почему в смолу? Кто?
— Да это так, для создания образа. Или капать на голову расплавленное олово. Или выдирать чудовищными когтями внутренности, безжалостно при этом воя…
— Перестань! — укорила младшая. — Ты явно успела прочитать на ночь роман «Ужасающий ужас».
— А вот и нетушки. Хотя они все похожи. Можно и не читать ничего — за неделю по ящику до упора «жутиков» насмотришься. Интересно, почему у них все чудища одинаково склизкие, будто их держат в общей бочке с клеем?
— Стой! — перебила Аленка. — Вернись назад! Чуть-чуть, вот так… Видишь?
— Огонек? Точно! Окно светится! И домик такой мирный, будто пряничный… Ты помнишь, что Мануэла бормотала: «…да тихий огонек вдали не гаснет» …Я где-то слышала фразу: «В каждом безумии есть своя система».
— Знаешь, Лизка, — после паузы, неуверенным тоном проговорила младшая сестренка, — там, во дворце, когда никто не видел, я тайком в Федину кружку палец намакнула и облизала. Сама не знаю зачем. Так вот, это была вода.
— Не выдумывай! Она же пахла гадко. И горела.
— Это была вода! — упрямо повторила Аленка. — Не хочешь, можешь не верить! Все ОЧЕНЬ странно.
— Да уж… — Лиза пыталась переварить информацию. — Ну и что, спускаемся?
— Давай, подлетим к окошку и заглянем. Нас же не видно…
Выполнить нехитрый Аленкин план оказалось довольно сложно. Одноэтажный домик окружал забор, свет из невысокого окна падал в крошечный палисадник, на клумбу с желтыми гладиолусами. Заглянуть внутрь, оставаясь в троллейбусе, и не повредить при этом цветы было невозможно, даже если опять уменьшить машину.
— Нам бы бинокль, — горевала Лиза. — Или трубу подзорную. Можно и выйти, но что-то совсем не хочется.
— Нет, выходить не будем! — Алена, в отличие от сестры, обладала орлиным зрением. — Ближе нельзя подобраться? Ладно, пусть, а то страшновато… Слушай, там в комнате две тетеньки. Старушки, по-моему. Одна в кресле сидит с газетой, в очках, совсем седая. У нее такая сзади шишка из волос на голове, а в ней гребень с камушками, потому что блестит. И губы шевелятся, будто она вслух читает. А вторая лежит сбоку, на диванчике. Она стриженая, как девочка, но вроде тоже седая. Или нет?.. Свет неяркий, видно как-то хипло.
— Как? — не поняла Лиза. — Хило?
— Хипло! — повторила младшая. — Ну это примерно как если хило и плохо сразу, только еще немножко по-другому. Тюль мешает, так бы я лучше видела. Та, что на диване, тоже в очках. Но они, кажется, темные. А над самой ее головой в розетку — кругленькое такое, маленькое — радио включено. Ну, в комнате так, — она неопределенно повела рукой, — ну, в общем, красиво. Фотографии там всякие на стенках, много-много. Стол там, стулья, кресла, шкафы, еще один диван. Ну, в общем, неинтересно… Вот и все… — она замолчала.
— Газеты, радио, свет, — размышляла Лиза. — И старушки… Старушки всегда все про всех знают. Но ночью их беспокоить неприлично. Аленка! Садимся за домом во дворике, в машине переночуем, а утром будем знакомиться. Не возражаешь?
Страх уже прошел, Алена не возражала.
Дзи-и-инь, дзинь, дзи-и-и-и-инь!
Пронзительный переливчатый звонок в глубине дома наверняка звучал очень громко. Даже здесь, на крыльце, за толстой дверью девочки вздрогнули от неожиданно сильного шума. И почти сразу же легкие быстрые шаги послышались внутри.
— Кто там?! Кто это?!
Голос за дверью — хриплый, дребезжащий, старческий — мог бы и напугать, если б не интонация: ласковая, необыкновенно доброжелательная и какая-то беззащитная.
Сестры были начеку, мало ли что. Младшая держала у губ, как микрофон, цилиндрик с таблетками. Старшая, обхватив левой ладонью правую, прижимала пальцем печатку со скорпионом.
Услышав вопрос, Аленка помедлила мгновение и сунула таблетки в карман.
Взглянув на нее, Лиза расцепила руки.
— Это Аленка и Лиза Зайкины. — Ответ был приготовлен заранее. — Мы прилетали в Фантазилью два года назад, помогали бороться со злодеем Ляпусом. Может быть, вы слышали о нас?
— Ничего не слышу… — Реплика прозвучала горестно, как вздох.
— Мы! Сестры! Зайкины! — Лиза набрала воздух. — У! Вас! На двери! Глазок! Я! Стою! Перед! Ним!
— Что вы кричите, я же не глухая! — возмутились изнутри.
Дверь распахнулась.
— Входите, пожалуйста, мы очень рады. Так давно никто не появлялся. Уже три недели. Бог знает, что творится в этой стране! Но я вам скажу! Они совершенно, совершенно распустились! Как вам понравилась вчерашняя газета? Нет, не «Рупор леших», а «Волшебный фонарь»…
