Веселые ваши друзья (Очерки) - Сивоконь Сергей Иванович (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
Друг Пантелеева писатель Леонид Рахманов вспоминает, как блистательно разыграл Алексей Иванович ехавших с ними в купе молодых и не в меру любопытных супругов.
На одной из станций Рахманов вышел купить газету.
— Что он такой печальный, ваш приятель? — спрашивает дама.
— Неприятности по службе, — мрачно ответствует Алексей Иванович.
— А что у него за профессия? — продолжала любопытствовать спутница.
Пантелеев объяснил, что приятель его — человек способный, даже талантливый в своей области: ведь не каждый сумеет из рядовых могильщиков пробиться в заведующие кладбищем! Но сейчас ему не везет.
— А что?! — встрепенулась дама.
— План недовыполнил…
«Все это рассказывалось с натугой, — вспоминает Л. Рахманов, — каждое слово чуть не клещами надо было вытягивать. Голос сухой, надтреснутый. Видно, что не до шуток…»
Как же в душе смеялся писатель в эту минуту…
Такие разные сестры
Стремление прикрыть добродушным, а то и задорным смехом свою любовь к герою проявилось и в «малышовых» произведениях Пантелеева, созданных перед самой войной, прежде всего в «Рассказах о Белочке и Тамарочке».
Рассказы эти, в целом вполне реалистические, в то же время близки к сказочной манере — по тону своему, по рисунку фразы, да и по композиции.
«У одной мамы было две девочки.
Одна девочка была маленькая, а другая побольше. Маленькая была беленькая, а побольше — черненькая. Маленькую звали Белочка, а черненькую — Тамарочка.
Девочки эти были очень непослушные».
Так вполне могла бы начинаться сказка.
Как почти во всякой сказке, с девочками случается именно то, от чего их тщательно предостерегают Нарушать запреты детям, как и героям сказки, особенно свойственно. Сказка удовлетворяет как бы извечное детское любопытство: а что будет, если нарушить запрет?!
Сами по себе Тамарочка и Белочка — образы не комические; но слишком уж разные характеры их, сталкиваясь, становятся причиной того, что девочки то и дело попадают в смешные положения [5].
Немалую роль в этих рассказах играет и «комизм возраста». О том, что это такое, придется поговорить особо.
Комизм возраста
«Наука о смехе» — теория комического, — как мы уже говорили, не очень точна. Да и терминология ее еще мало разработана. Не надо удивляться поэтому, что такого термина — «комизм возраста» — у нее пока нет.
Но нам при анализе веселых детских книжек без этого термина не обойтись. Поскольку «комизм возраста» присущ едва ли не любой детской книге, если эта книга не чужда юмора.
Что же это такое — «комизм возраста»? Что разуметь мы будем под этим понятием?
Давайте сперва оглянемся на термины, которые уже есть.
Комизм слова возникает из возможностей, заложенных в человеческом слове. Тут и смешные словечки, и забавная манера их произнесения, всевозможные речевые изъяны и т. п.
Комизм положения — из разных жизненных ситуаций: случайных встреч, недоразумений, взаимного непонимания и пр.
Комизм характеров — из смешных черт, присущих тому или иному человеку, или на контрасте двух резко различных характеров (Дон Кихот и Санчо Панса).
Образный комизм — при использовании писателем комических сравнений, метафор, эпитетов, гипербол и прочих средств образной выразительности языка.
Ну а комизм возраста? Он возникает из тех временных качеств, какие присущи человеку данного возраста.
Какой бы гениальный человек ни вырос впоследствии из ребенка, пока он мал — он наивен. Наивен и в своем понимании окружающего мира, и в своем поведении. На почве детской наивности и возникает чаще всего комизм возраста.
То же можно сказать о нетерпении, неусидчивости, переоценке своих сил («Я уже взрослый!»). Эти качества, присущие всем детям без исключения, также охотно обыгрываются детскими писателями.
А старческая забывчивость, рассеянность, осторожность? Она тоже может послужить поводом для создания комических сцен. Выходит, комизм возраста можно встретить не только в детской книге.
Если же «детские» или «старческие» качества свойственны человеку уже не юному, но еще и не старому (Рассеянный у Маршака), значит, они стали уже чертами его характера. И комизм, возникающий при обыгрывании писателем этих качеств, будет уже не комизмом возраста, а комизмом характеров.
Сыроежки надо есть с солью
В «Рассказах о Белочке и Тамарочке» комизм возраста присутствует как нечто заданное, постоянно действующее. Потому что речь тут идет об очень маленьких детях.
«А какие они, грибы? Они на деревьях растут?» — спрашивает у мамы Белочка. А старшая сестренка «поправляет» ее: «Глупая! Разве грибы на деревьях растут? Они по кусточкам растут, как ягодки».
Характеры у сестренок разные, но обе одинаково наивно объясняют то, что взрослому человеку и объяснять не надо.
Выслушав мамины советы, девочки стали собирать грибы самостоятельно. «Увидят — под березой гриб растет — значит, подберезовик. Увидят, шапочка будто маслом намазана — значит, масленыш. Шапочка светленькая — значит, белый гриб». Снова комизм возраста налицо.
Тут следует исключительно тонкая сцена — и драматичная, и смешная сразу.
Мама у девочек потерялась (по их же вине). И вот они устали, проголодались — но ведь у них полные корзины грибов! И Тамарочка (идеи к ней всегда раньше приходят, чем к Белочке, правда, чаще они ведут к неприятностям), Тамарочка говорит:
«— Знаешь, что? Давай грибы есть.
Белочка говорит:
— Как же их есть?
— А сыроежки?!
Вот высыпали они поскорей грибы на землю и стали их разбирать. Стали искать, которые среди них сыроежки. А грибы у них перемешались, ножки у них отвалились, не поймешь, где что…
…Спорили они, спорили и наконец отобрали штук пять или шесть самых лучших.
Вот эти уж, — думают, — обязательно сыроежки».
Ох уж эта уверенность, абсолютно ни на чем не основанная! (Вот он, комизм возраста!) Просто надоело грибы разбирать, ну и решили дружно обе сестренки, что «эти уж — обязательно сыроежки»…
Но драматизм ситуации только разворачивается.
«Тамарочка говорит:
— Ну, начинай, Белочка, кушай.
Белочка говорит:
— Нет, лучше ты начинай. Ты — старшая.
Тамарочка говорит:
— Не спорь, пожалуйста. Маленькие всегда первые грибы едят».
Поединок двух характеров происходит «под водой», как сказали бы литературоведы, «в подтексте»: обеим девочкам боязно грибы есть, но ни одна не хочет показать своего испуга, а придумывает отговорку.
С точки зрения взрослой логики доводы Белочки разумнее («Ты — старшая»). Но у находчивой Тамарочки, как говорится, гораздо лучше язык подвешен, и последнее слово всегда оказывается за ней.
«Зажмурилась Белочка, открыла рот и хотела уже сунуть туда свой грибок.
Вдруг Тамарочка закричала:
— Белочка! Стой!
— Что? — говорит Белочка.
— А соли-то у нас нет, — говорит Тамарочка. — Я и забыла совсем. Ведь без соли их есть нельзя.
— Ой, правда, правда! — сказала Белочка».
Это нелегко доказать, но сдается мне, что Тамарочка не просто вспомнила про соль. В глубине души понимая, что есть гриб опасно, и вовсе не желая подвергать сестренку опасности (а опасность была: как вы догадываетесь, девочки набрали чуть не одних поганок), она мучительно искала выход — как бы поскорее кончить эту рискованную игру. Сказать прямо: «Не ешь гриб!» — она не могла: это было бы равносильно признанию, что она нарочно толкнула младшую сестренку… ну, скажем, не на смерть, а на большую неприятность. И ее отчаянный крик не только сигнал опасности, но и крик радости, «Эврика!» своего рода. Нашла, нашла она выход — ничем не выдав собственного коварства, в то же время уберечь сестру от беды…
Сцена тем более тонкая, что вся эта напряженная борьба скрыта в подтексте, «в глубине строки».
