Повести и рассказы - Сахарнов Святослав Владимирович (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
Автомобиль летит мимо бесконечных полей и селений. Одна деревня, не кончаясь, переходит в другую.
Проезжаем небольшой городок. Густая толпа медленно течёт по улице. Она течёт мимо лавок, набитых дешёвыми тканями, овощами, медной и глиняной посудой. Мимо лотков с жареными зёрнами риса и кукурузы. Гремит музыка, над жаровнями вьётся дым. Кончается какой-то религиозный праздник, а на смену ему уже идут выборы. На стенах развешаны плакаты с эмблемами партий - корова, серп... На дорогу выкатывают пустые металлические бочки. Они ярко раскрашены - белые, зелёные, красные полосы. На полосах причудливые надписи - призывы голосовать. Бочки, смеясь, катят молодые ребята - работа им нравится.
Улица, запруженная народом, бежит мимо нас.
ТЕКСТИЛЬНЫЙ КОНУС
От порта Мадрас на север и на юг - пляжи золотого песка. Ровный зюйд-ост гонит на них рядами океанские молочно-голубые волны. Вода тут неимоверной солёности, она обжигает рот и слепит глаза.
Несколько дней я пытался, плавая и ныряя, найти на дне раковины - я собираю их - и отчаялся. Вода была непрозрачной: прибой перемешал её с песком.
Так я пришёл к самой простой мысли: купить раковины - и отправился вечером на пляж.
Длинная цепочка торговцев тянулась от городских домов до самой воды. Заходило солнце. Оно опускалось на плоские крыши домов. Жёлтые несильные его лучи вяло светились на деревянных статуэтках, резных роговых гребнях, медных бусах, стеклянных браслетах. Тут же в жаровнях разогревали приправленный красным перцем рис, жарили кусочки бананов, кипятили чай.
Красные блики огня играли на выпуклых боках раковин. Раковины были уложены рядами: белые ногастые "пауки", вывороченные алые "бычьи губы", пятнистые чёрные и коричневые каури.
Я уже начал было копаться в них, когда увидел в сторонке, на самом краю подстилки, несколько конусов.
Конус - скромная раковина. Она никогда не бывает большой, похожа на фунтик, который сворачивают из газет продавцы семечек. Окраска её тоже не броская: на белом фарфоровом бочке коричневые или жёлтые пятнышки. Но эта скромность кажущаяся. Именно к конусам принадлежит играющая всеми цветами радуги самая редкая на земле раковина "слава моря". (Рассказывают, что когда таких раковин было известно всего пять, безумец, в коллекции которого оказалось две, разбил одну, чтобы сделать оставшуюся ещё более редкой.)
Раковины, которые я заметил, были матерчатыми, или, как их ещё называют, текстильными конусами. Пёстрая их поверхность покрыта тонкой сеткой, мелкие, словно нанесённые гравёром, желобки, пересекаясь, создают впечатление, что раковина одета в матерчатый чехол. Они шершавы на ощупь, просты на вид, но рисунки их никогда не повторяются.
- Сколько просишь? - обратился я к темнолицему продавцу.
Тот назвал цену.
Я полез было в карман, как вдруг от толпы отделился человек в европейском костюме, в тёмных очках и, подойдя, сказал:
- Вы, очевидно, давно собираете раковины?
- Да. Но... Как вы это узнали?
- Вы не обратили внимания на самые пёстрые и дорогие.
Действительно, в центре подстилки лежали два великолепных, с человеческую голову величиной, перламутровых, зеленовато-голубых "тюрбана".
- И ещё - вы приехали с севера?
- Да.
- Этот продавец спекулянт. Утром с моря возвращаются рыбаки. Они ловят у Тутикорина, на юге. У них вы купите действительно хорошие раковины. Приходите к семи тридцати. В восемь начнётся отлив.
Я был удивлён и, пытаясь поддержать разговор, спросил (далеко не каждый знает время начала прилива):
- Вы моряк?
- Почтовый чиновник. Всего хорошего!
Он церемонно поклонился. На нём, повторяю, были чёрные очки (они удивили меня - ведь темно, вечер!), белый европейский костюм и, несмотря на жару, галстук.
ИХ НАДО ИСКАТЬ НЕ ТАМ
Через несколько дней мы должны были ехать в заповедник Ведантангал, где, если верить книгам, на озёрах и болотах живут тысячи птиц. Но ехать одному, без сопровождающего, не хотелось: можно пройти в двух километрах от гнездовья розовых фламинго, не найти мест, где охотятся пеликаны, словом, ничего не увидеть.
- Короче говоря, вам нужен птичий человек, - сказали мои собеседники-индийцы.
Они сказали так, чтобы не составлять по-английски длинное выражение: "Человек, который хорошо знает повадки и места обитания здешних птиц".
- Именно, птичий.
- Постараемся найти.
Вечером радостный голос сообщил по телефону, что птичий человек найден.
Однако в ответ на просьбу поехать со мной в Ведантангал этот человек рассмеялся и сказал, что там нет сейчас никаких пеликанов и фламинго, нет вообще никаких птиц, потому что сейчас лето и все местные птицы давно уже улетели на север, в страну, откуда я приехал, в Сибирь и Казахстан, строить гнёзда и выводить птенцов. Он сказал, что лучшее, что он может предложить, - это сопровождать меня в маленький заповедник под городом, где, по крайней мере, есть попугаи.
Я мысленно выругал себя:
"Ведь надо же: плавал на Каспии, видел летом, как тянутся на север через море стаи, прилетевшие из Индии и Африки, видел гнездовья в бухтах, на островах и не сообразил..."
Мистер Буч просил заехать за ним в шесть часов.
Птичий человек стал реальностью - у него появилось имя.
МИСТЕР БУЧ
Пустыми, не проснувшимися ещё улицами автомобиль выехал на набережную, свернул к посёлку на самом берегу океана и остановился около маленького двухэтажного домика. На звук мотора открылась одна из дверей, оттуда вышел человек. Он был в белом костюме, при галстуке, в чёрных очках.
Мой знакомый с пляжа!
- Входите! - сказал он, не подав вида, что тоже удивлён. - Мне нужно переодеться.
В низенькой пустоватой комнате меня встретили настороженным молчанием двое курчавых, шоколадного цвета детей. На стене висело рулевое колесо.
Вошёл хозяин. На нём теперь были обтрёпанные, но хорошо защищающие ногу туфли, залатанные, из плотной материи брюки, такая же куртка. На голове - выцветшая от дождей и солнца панама. В руках фотоаппарат и бинокль.
- Я готов, - сказал почтовый чиновник мистер Буч.
"И всё-таки он был когда-то моряком".
- А знаете, - сказал я, - раковины я тогда купил именно утром.
