Президент не уходит в отставку - Козлов Вильям Федорович (прочитать книгу .txt) 📗
Гарик отвернулся, сплюнул под ноги и взглянул на Сороку.
— Как генерал, на персональном вертолете прибыл, — сказал он. — А мы за тобой собирались в пятницу…
— Надоело мне там до чертиков валяться, — ответил Сорока. — Взял хирурга за халат и на буксире привел на спортплощадку, что напротив больничного парка. Ну, там я раза три подтянулся на перекладине, сделал пару легких упражнений — чувствую, глаза на лоб лезут, а сам вида не подаю, спрашиваю: «Крутнуть „солнышко“?» Он тоже глаза вытаращил, а потом рассмеялся и велел убираться из больницы на все четыре стороны…
— А персональный вертолет? Его прямо к больнице подали?
— В больницу привезли рожать жену знакомого летчика. — рассказал Сорока. — Ну, я с ним и махнул к нашим бывшим шефам… Они меня таким обедом накормили! Пал Иваныч, командир — помнишь, на Каменный остров приезжал рыбалить? Когда ты тайком пробрался? Так вот, Пал Иваныч велел Кириллу доставить меня домой на вертолете.
Гарик задрал голову, прислушался: вертолета не слышно. Лишь на лужайке медленно выпрямляется примятая широкими колесами трава. Возле крыльца валяется Сережина вельветовая курточка. Впопыхах бросил ее прямо на тропинку.
— Куда они полетели? — озабоченно спросил Гарик.
— Вернутся, — улыбнулся Сорока.
— Разве положено посторонних лиц на военном вертолете катать? — проворчал Гарик. — Армия называется…
Сорока с улыбкой посмотрел на него.
— Ты все такой же…
— Какой? — вызывающе посмотрел на него Гарик.
— Никуда она не денется, вернется.
— Кстати, этот… Кирилл тоже пялил глаза на Алену, — язвительно заметил Гарик. — Из-за нее и устав нарушил… Узнает начальство — на гауптвахту загремит твой Кирилл!
— Не загремит, — миролюбиво заметил Сорока. — А девчонкам столько радости!
Гарнк сел на нос вытащенной на песок лодки, стрельнул глазами поверх сосен и, трогая пальцами просмоленный паз на борту, спросил:
— Почему ты не позвал меня?
— Куда? — непонимающе посмотрел на него Сорока.
— Я, по-моему, никогда трусом не был.
— Вон ты о чем… — протянул Сорока. — Как-то в голову не пришло. А потом ты чем-то занят был…
— Не надо, Тимофей, — серьезно сказал Гарик. — Ты просто забыл, что я твой друг… И самое обидное — перестал верить мне. Будь я с тобой, возможно, обошлось бы и без кровопролития… Так-то, рыцарь без страха и упрека!
— Пожалуй, ты прав, — согласился Сорока. — Не в тебе я засомневался… Нет! Слишком уж на себя понадеялся. Думал, справлюсь с ними.
— Вон и девчонки не смотрят в мою сторону: как же, Сорока геройские поступки совершает, а я в это время на танцплощадке отплясываю…
— О девчонках я не подумал… — не смог сдержать улыбку Сорока.
— Если следующий раз сунешься без меня в какую-нибудь заварушку, считай, что я тебя больше не знаю, — сердито сказал Гарик. — Не друг ты мне будешь, понял?
— Ну их к дьяволу, эти заварушки!
— Ты запомни, что я сказал, — предупредил Гарик.
— Ладно, в следующий раз будем тонуть вместе… — засмеялся Сорока.
Он был рад, что вырвался из больницы, — соскучился по ним, чертям! А что говорить о том, что уже в прошлом? Он ведь не предполагал, что все так получится. Будь немного потемнее (кто знал, что луна в этот вечер будет такая ясная?), они не заметили бы, что он лодку отогнал от берега… В больницу наведывался следователь районной прокуратуры и долго толковал с ним. Следователь знал Сороку, еще когда тот учился в детдоме и заправлял мальчишеской республикой на Каменном острове. Два мешка отборной рыбы сдали в милицию Василий Остроумов и Егор Лопатин. Время было позднее, никто еще не знал, что в Сороку стреляли, поэтому работники милиции лишь на следующий день выехали в Островитино. Но браконьеров и след простыл.
— Им, наверное, бензин девать некуда… — поглядывая на облака, что нависли над вершинами деревьев, возмущался Гарик. — Увидели девчонок и забыли про все на свете…
— Ну-ну, поворчи, — добродушно заметил Сорока.
— Куда они умотали?
Сорока взглянул на часы и сказал:
— Через десять минут прилетят.
— Откуда ты знаешь? — недоверчиво посмотрел на него Гарик.
— Ты что, и вправду думаешь, они полетели на прогулку? — сказал Сорока. — У них свои дела: слетают куда надо и вернутся.
— А как же военная тайна?
— Никакой тайны нет, — с досадой ответил Сорока. — У них свой точный маршрут. Выполнят его и вернутся. А посадку на озере им разрешил Пал Иваныч.
— Распустил он своих вертолетчиков, — подначивал Гарик.
— Пал Иваныч обещал в конце недели на рыбалку приехать, — сказал Сорока. — Вот ты ему и пожалуйся!
— Попрошу, чтобы всемогущий Пал Иваныч влепил им по пять суток гауптвахты, — улыбаясь, пообещал Гарик.
Вертолет завис над той же самой лужайкой. Летчики не выключили мотор, девушки и Сережа спустились по веревочному трапу вниз. Нина, придерживая одной рукой щелкающую ее по ногам юбку, повернулась к поднимающемуся вертолету и помахала. Кирилл и Володя улыбались и кивали гладкими головами в кожаных шлемах. Алена тоже помахала им. А Сережа подбросил вверх свою курточку и что-то крикнул. От берега по воде разбежалась мелкая рябь.
Вертолет улетел, а возбужденные Алена, Нина и Сережа наперебой стали рассказывать о своих впечатлениях. Они пригласили летчиков на рыбалку. И те пообещали приехать на субботу и воскресенье…
Гарик демонстративно повернулся спиной и, насвистывая какой-то мотив, зашагал по тропинке в лес. Нина обменялась взглядом с Аленой и улыбнулась.
— Гарик! — позвала Алена. — Куда ты? В честь прибытия Сороки мы прямо на лужайке накроем праздничный стол… Слышишь?
Гарик даже не обернулся.
— У вас что, заговор? — спросил Сорока, глядя на Алену.
— Мы его хотим перевоспитать, — заявила та.
— Может, хватит? — умоляюще взглянула на подругу Нина. — Он уже и так на меня волком смотрит.
— Я ведь хочу, чтобы тебе было лучше, — пожала плечами Алена.
— Зря ты это, — тихо сказал Сорока. — Гарик нормальный парень, и нечего его перевоспитывать. У каждого человека есть свои недостатки.
— Смысл дружбы состоит не в том, чтобы показывать другу наши недостатки, а в том, чтобы открыть ему глаза на его собственные, — назидательно изрекла Алена.
— Против этого нечего возразить, — улыбнулся Сорока.
— Человек должен самоусовершенствоваться всю свою жизнь, — в том же духе произнесла Алена. — Так утверждал Чехов.
— Именно самоусовершенствоваться… — мягко заметил Сорока, — А вы пытаетесь на него давить.
— Ален, я его догоню? — просительно сказала Нина.
— Бога ради, — холодно ответила Алена. — Больше я в ваши дела не вмешиваюсь.
— Мудрое решение, — улыбнулся Сорока.
Нина сорвалась с места и побежала вслед за Гариком, который уже скрылся за стволами деревьев.
— Странные люди, — задумчиво сказала Алена. — Сама попросила моего совета, как ей быть. Гарик, мол, очень ревнив… — Она бросила взгляд на Сережу. — А ты чего уши развесил?
— Как это развесил? — обиделся Сережа. — На просушку, что ли?
Сорока фыркнул и отвернулся.
— О чем это я? Да, Нина попросила моего совета… Понимаешь, Гарик…
— Можешь не продолжать, — сказал Сорока.
Сережа ожидал, что сестра вспылит и наговорит ему кучу дерзостей, но Алена вместо этого грозно взглянула на него и, повысив голос, сказала:
— Я же просила тебя принести стол из кухни!
— Когда? — удивился Сережа. — Ты сегодня, сестренка, что-то заговариваешься!
— Как он со мной разговаривает? — воскликнула Алена. — Не стыдно?
— Ну вот, — ни к кому не обращаясь, вздохнул Сережа. — Паны дерутся, а у хлопцев чубы трещат…
— Это что-то новенькое, — заметила Алена.
— Наоборот — старенькое… — ядовито сказал Сережа. — Это я в одном твоем историческом романе вычитал!
Повернулся и, насвистывая тот же самый мотив, что и Гарик, зашагал к дому. И даже походка у него была точно такая же.
Алена проводила его долгим взглядом, вздохнула и посмотрела Сороке прямо в глаза. На губах у нее грустная улыбка.
