Приключения Одиссея. Троянская война и ее герои - Тудоровская Елена (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗

– Пусть умолкает твоя лира, божественный Демодок! Здесь не всех веселит твое пенье.

Он участливо спросил Одиссея:

– Скажи нам, милый гость, отчего песнь о битвах данайцев и троян повергает тебя в печаль? Может быть, под стенами Илиона ты утратил дорогого твоему сердцу друга или милого брата? Скажи нам, кто ты? Какие беды постигли тебя, что ты не можешь забыть о них даже на веселом пире?

С глубоким вздохом отвечал Одиссей приветливому хозяину:

– О благородный Алкиной! Нигде не встречал я такой страны, как ваша благодатная Схерия! Всюду в домах слышится сладкое пенье и музыка, радостный смех пирующих; столы обильно уставлены вкусной едой; виночерпии разносят в кубках пенистое вино. Здесь живут счастливые люди! Ты хочешь, чтобы среди общего веселья я рассказал о своих плачевных скитаньях и о том, какие несказанные бедствия послали мне боги? Но прежде всего я назову тебе свое имя: я хотел бы отныне считаться гостем в феакийской земле. Я – злополучный Одиссей, сын Лаэрта. О моих хитростях и подвигах повсюду рассказывают певцы, но кто из них расскажет о моих страданьях?

Одиссей умолк и на минуту закрыл глаза краем мантии. Феаки не сводили глаз с прославленного героя, Одиссей задумчиво продолжал:

– Я царствую на солнечной Итаке. Мне подвластны и другие острова – Зам, и Дулихий, и Зикинф, богатый лесом. Среди них лежит объятая морем Итака. Ее почва камениста и неудобна для посева, но всем итакийцам мила их суровая земля. Я же не знаю страны прекраснее Итаки. Но боги не дают мне увидеть милую родину. Если ты велишь, царь, я расскажу все о своем трудном странствии. Немало пришлось мне пережить с тех пор, как я отплыл от разрушенной Трои.

Седые феакийские старейшины забыли о наполненных кубках. Юные гребцы восторженно смотрели на знаменитого скитальца. Демодок обратил незрячие глаза к рассказчику и внимательно слушал: только пальцы его беззвучно прикасались к струнам лиры.

Одиссей вспоминал все, что пережил во время своих странствий: и в страшной пещере циклопа, и на светлом острове Цирцеи... говорил о том, что видел в сумрачной стране киммериян, в преддверии царства Аида... рассказал и о пророчестве Тирезия Фивского. С волнением вспомнил он слова провидца: «Потеряешь всех спутников, вернешься в родную землю на чужом корабле, и дома ждет тебя горе...» Одиссей прервал рассказ и воскликнул:

– О богоравный Алкиной! Целой ночи будет мало, чтобы закончить повесть о моих странствиях. Отпустите меня, друзья, пора уже мне отправляться на корабль.

Но Арета обратилась к гостям:

– Что вы скажете, феаки? Я думаю, что не следует спешить отсылать в путь нашего знаменитого гостя. Его возвышенный ум и стройная речь пленили всех нас. Хотя он гость моего дома, но нам всем следует наделить его богатыми подарками. Он утратил все, что имел, а мы, по воле богов, владеем большими богатствами.

Старейший из феаков, седобородый Эхеней, ответил царице:

– О божественная Арета, мы все согласны с твоими словами. Пусть царь Алкиной передаст Одиссею Лаэртиду наши подарки.

Алкиной тотчас ответил:

– Все, что вы найдете возможным выделить в дар, я соберу и передам нашему гостю. А народ возместит нам расходы почетными дарами. [61] Ты же, странник, подожди до утра, чтобы мы успели собрать тебе подарки. Лучше тебе задержаться немного, но вернуться в землю отцов с полными руками: тебе, будет больше почета от твоих сограждан. Теперь же окончи свою повесть. Впереди еще долгая ночь; ты успеешь все рассказать. Что до меня, то я готов слушать тебя до появления светоносной Эос.

– Пусть будет по-твоему, царь Алкиной, – согласился Одиссей и продолжал свой рассказ.

Один за другим гасли выгоревшие светильники, в зале понемногу темнело. Была уже вторая доля ночи, но никто не думал о сне и отдыхе, пока многострадальный скиталец не кончил свою повесть. Тогда только поднялись гости. Они совершили последнее возлияние Гермесу и стали расходиться.

Одиссей подошел к слепому певцу.

– О Демодок, – сказал он, – я возношу благодарность бессмертным за то, что они позволили мне рассказать при тебе о своих странствиях. Ты знаешь все, что произошло под стенами Трои. Теперь же ты будешь знать, какие жестокие испытания послали боги ахейцам на обратном пути из Трои...

– Не жалей о своих испытаниях, царь Одиссей, – возразил слепой певец. – Я знаю много песен о троянской войне. Их распевают повсюду певцы Ахайи и Эллады. Но твои рассказы пробудили мой дремлющий дух; бурной волной сошло на меня вдохновенье. Я пропою новые песни – о твоих странствиях, Одиссей, и певцы будут разглашать их везде, наравне с прославленными песнями об Илионе... И говорю тебе я, слепой Демодок, – пройдет много времени, сменятся бесчисленные поколения, но самые отдаленнейшие из наших потомков будут повторять эту повесть. И твое имя никогда не забудется, как не забудутся имена твоих товарищей и сподвижников, ваш смелый дух, ваше верное сердце, ваша преданность милой отчизне.

Береговой ветер надул четырехугольный парус и вынес корабль феаков из узкой гавани в открытое море. Солнце заходило. Корабль летел, рассекая пурпурные волны.

Одиссей лежал на носовом помосте, на толстом ковре, укрывшись мягкой, косматой мантией. Возле него стоял резной кипарисовый ящик с дарами гостеприимных феаков. Еще очертания Схерии не скрылись в туманной дали, как многострадальный скиталец крепко заснул, и его чудесный сон продолжался все время пути. Он не услышал, как на следующий вечер корабль пристал к берегам желанной Итаки. Не почувствовал Одиссей, как феаки перенесли его на берег со всеми его сокровищами. Мореходы торопились в обратный путь; они не стали дожидаться, пока проснется Одиссей, а добудиться его не могли.

Феаки положили своего гостя на ковер под широковетвистой маслиной, у самого входа в глубокий грот. Этот грот был посвящен Наядам; там дикие пчелы скрывали свой мед в каменных кувшинах; там высились каменные ткацкие станы прекрасных Наяд. Нимфы обитали в глубине грота; они должны были охранять знаменитого итакийца.

Окончились бедствия многострадального героя. Как долго стремилось его сердце к покинутой отчизне! Напрасно старалась удержать его на острове Огигия прекрасная нимфа Калипсо, обещая ему бессмертие; напрасно царь Алкиной предлагал ему богатую жизнь в счастливой Схерии. Его сердце стремилось только к своей суровой отчизне. И вот настал день, когда исполнились его желания.

Возвращение в Итаку

Ранним утром Одиссей проснулся на берегу Итаки. Он не сразу понял, что с ним. Он лежал один, на мягком ковре, под сводом густых ветвей. Все кругом тонуло в молочном, непроглядном тумане, и Одиссей не мог видеть отдаленной вершины горы Нерион, знакомого ему с детства грота Наяд. Только громада утеса неясно виднелась сквозь пелену тумана.

В волнении Одиссей встал и начал озираться вокруг. Все показалось ему чужим: в тумане за утесами не было видно ни песчаного берега, ни блестящей глади воды; черные купы придорожных деревьев выступали из тумана, и казалось, что их тут целая роща. Тяжелая печаль овладела сердцем скитальца. Вероломные феаки покинули его, спящего, на чужом берегу. Родная страна снова была утрачена для него.

По дороге раздались шаги. Перед Одиссеем появился из тумана незнакомый юноша – с виду пастух овечьего стада. Кожаная шапочка покрывала его кудри, он кутался в грубый плащ, а в руке нес легкое копье. Одиссей поспешил навстречу пастуху.

– Друг, – обратился он к юноше, – я встречаю тебя первого здесь, на чужой земле. Умоляю тебя, скажи мне, где я нахожусь? Как называется эта земля – или, может быть, остров? Какой народ здесь обитает?

Пастух ответил с легкой улыбкой:

– Странно, что ты сам не знаешь, куда прибыл. Этот остров хорошо известен всем мореходам. Правда, он горист и суров; поля его невелики, но зато плодородны. Он богат лесом и светлыми источниками. Странник, конечно, и до твоих ушей доходила молва об Итаке?