Произведения для детей (Том 2) - Маршак Самуил Яковлевич (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
ДОЧКА. А я не шучу. Ты что, про указ не слыхала?
ПАДЧЕРИЦА. Нет.
ДОЧКА. Ничего-то ты не слышишь, ничего не знаешь! Но всему городу про это говорят. Тому, кто нынче подснежников наберет, королева целую корзину золота даст, шубку на седой лисе пожалует и в своих санях кататься позволит.
ПАДЧЕРИЦА. Да какие же теперь подснежники - ведь зима...
СТАРУХА. Весной-то за подснежники не золотом платят, а медью!
ДОЧКА. Ну, что там разговаривать! Вот тебе корзинка.
ПАДЧЕРИЦА (смотрит в окно). Темнеет уж.
СТАРУХА. А ты бы еще дольше за хворостом ходила - так и совсем бы темно стало.
ПАДЧЕРИЦА. Может, завтра с утра пойти? Я пораньше встану, чуть рассветет.
ДОЧКА. Тоже придумала - с утра! А если ты до вечера цветов не найдешь? Так и станут нас с тобой во дворне дожидаться. Ведь цветы-то к празднику нужны.
ПАДЧЕРИЦА. Никогда не слыхала, чтобы зимой цветы в лесу росли... Да разве разглядишь что в такую темень?
ДОЧКА (жуя пирожок). А ты пониже наклоняйся да получше гляди.
ПАДЧЕРИЦА. Не пойду я!
ДОЧКА. Как это - не пойдешь?
ПАДЧЕРИЦА. Неужели вам меня совсем-совсем не жалко? Не вернуться мне из лесу.
ДОЧКА. А что же - мне вместо тебя в лес идти?
ПАДЧЕРИЦА (опустив голову). Да ведь не мне золото нужно.
СТАРУХА. Понятно, тебе ничего не нужно. У тебя все есть, а чего нет, то у мачехи да у сестры найдется!
ДОЧКА. Она у нас богатая, от целой корзины золота отказывается! Ну, пойдешь или не пойдешь? Отвечай прямо - не пойдешь? Где моя шубейка? (Со слезами в голосе). Пусть она здесь у печки греется, пироги ест, а я до полуночи по лесу ходить буду, в сугробах вязнуть... (Срывает с крючка шубку и бежит к дверям.)
СТАРУХА (хватает ее за полу). Ты куда? Кто тебе позволил? Садись на место, глупая! (Падчерице.) А ты - платок на голову, корзину в руки и ступай. Да смотри у меня: если узнаю, что ты у соседей где-нибудь просидела, в дом не пущу, - замерзай на дворе!
ДОЧКА. Иди и без подснежников не возвращайся!
Падчерица закутывается в платок, берет корзинку и уходит. Молчание.
СТАРУХА (оглянувшись на дверь). И дверь-то за собой как следует не прихлопнула. Дует как! Прикрой дверь хорошенько, доченька, и собирай на стол. Ужинать пора.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Лес. На землю падают крупные хлопья снега. Густые сумерки. Падчерица пробирается через глубокие сугробы. Кутается в рваный платок. Дует на замерзшие руки. В лесу все больше и больше темнеет. С верхушки дерева шумно падает ком снега.
ПАДЧЕРИЦА (вздрагивает.) Ох, кто там? (Оглядывается.) Снеговая шапка упала, а мне уж почудилось, будто на меня кто с дерева прыгнул... А кому быть здесь в такую пору? Звери и те по своим норам попрятались. Одна я в лесу... (Пробирается дальше. Спотыкается, запутывается в буреломе, останавливается.) Не пойду дальше. Тут и останусь. Все равно, где замерзать. (Садится на поваленное дерево.) Темно-то как! Рук своих не разглядишь. И не знаю, куда я зашла. Ни вперед, ни назад дороги не найти. Вот и пришла моя смерть. Мало я хорошего в жизни видела, а все-таки страшно помирать... Разве закричать, на помощь позвать? Может, услышит кто - лесник, или дровосек запоздалый, или охотник какой? Ау! Помогите! Ау! Нет, никто не отзывается. Что же мне делать? Так и сидеть здесь, покуда конец не придет? А ну как волки набегут? Ведь они издали человека чуют. Вон там хрустнуло что-то, будто крадется кто. Ой, боюсь! (Подходит к дереву, смотрит на толстые, узловатые, покрытые снегом ветви.) Взобраться, что ли? Там они меня не достанут. (Взбирается на одну из ветвей и усаживается в развилине. Начинает дремать.)
Некоторое время в лесу тихо. Потом из-за сугроба появляется Волк. Настороженно поглядывая по сторонам, он обходит лес и, приподняв голову, затягивает свою одинокую волчью песню.
Волк
(Замолкает, прислушивается, потом опять затягивает свою песню.)
(Допев свою песню, опять пускается в обход. Подойдя поближе к тому месту, где укрылась Падчерица, останавливается.) У-у-у, человечьим духом в лесу запахло. Будет мне к Новому году пожива, будет мне ужин!
ВОРОН (с верхушки дерева). Карр, карр! Берегись, серый. Не про тебя добыча! Карр, карр!..
ВОЛК. А, это опять ты, старый колдун? Утром ты меня обманул, а уж теперь не надуешь. Чую добычу, чую!
ВОРОН. Ну, а коли чуешь, так скажи, что у тебя справа, что слева, что прямо.
ВОЛК. Думаешь не скажу? Справа - куст, слева - куст, а прямо - лакомый кус.
ВОРОН. Вррешь, бррат! Слева - ловушка, справа - отрава, а прямо волчья яма. Только и осталось тебе дороги, что обрратно. Куда же ты, серый?
ВОЛК. Куда захочу, туда и поскачу, а тебе дела нет! (Исчезает за сугробом.)
ВОРОН. Карр, карр, удррал серый. Стар волк - да я старее, хитер - да я мудрее. Я его, серого, еще не раз прроведу! А ты, красавица, проснись, нельзя в мороз дремать - замерзнешь!
На дереве появляется Белка и сбрасывает на Падчерицу шишку.
БЕЛКА. Не спи - замерзнешь!
ПАДЧЕРИЦА. Что такое? Кто это сказал? Кто здесь, кто? Нет, видно, послышалось мне. Просто шишка с дерева упала и разбудила меня. А мне что-то хорошее приснилось, и теплее даже стало. Что же это мне приснилось? Не вспомнишь сразу. Ах, вон оно что! Будто мать моя по дому с лампой идет и огонек прямо мне в глаза светит. (Поднимает голову, стряхивает рукой снег с ресниц.) А ведь и правда что-то светится - вон там, далеко... А вдруг это волчьи глаза? Да нет, волчьи глаза зеленые, а это золотой огонек. Так и дрожит, так и мерцает, будто звездочка в ветвях запуталась... Побегу! (Соскакивает с ветки.) Все еще светится. Может, тут и в самом деле избушка лесника недалеко или дровосеки огонь развели. Идти надо. Надо идти. Ох, ноги не идут, окоченели совсем! (Идет с трудом, проваливаясь в сугробы, перебираясь через бурелом и поваленные стволы.) Только бы огонек не погас!.. Нет, он не гаснет, он все ярче горит. И дымком теплым как будто запахло. Неужто костер? Так и есть. Чудится мне или нет, а слышу я, как хворост на огне потрескивает. (Идет дальше, раздвигая и приподнимая лапы густых высоких елей.)
Все светлее и светлее становится вокруг. Красноватые отблески перебегают по снегу, по ветвям. И вдруг перед Падчерицей открывается небольшая круглая поляна, посреди которой жарко пылает высокий костер. Вокруг костра сидят люд и, кто поближе к огню, кто подальше. Их двенадцать: трое старых, трое пожилых, трое молодых, а последние трое - совсем еще юноши. Молодые сидят у самого огня, старики - поодаль. На двух стариках белые длинные шубы, мохнатые белые шапки, на третьем - белая шуба с черными полосами и на шапке черная опушка. Один из пожилых - в золотисто-красной, другой - в ржаво-коричневой, третий- в бурой одежде. Остальные шестеро - в зеленых, разного оттенка кафтанах, расшитых цветными узорами. У одного из юношей поверх зеленого кафтана шубка внакидку, у другого - шубка на одном плече. Падчерица останавливается между двух елок и, не решаясь выйти на поляну, прислушивается к тому, о чем говорят двенадцать братьев, сидящих у костра.
