Лилея - Чудинова Елена В. (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Парадная дверь была с крыльцом, ступенек на семь, только вот вели оне не вверх, а вниз. Впрочем, иначе и не понять бы было, как в первом этаже распрямится не карла. Второе жилье было только с тыльной стороны дома, маленькое, небось в одну горницу размером.
- Сие было обиталище дяди моего, Дени де Роскофа, - со странной усмешкою уронил Еленин свекор.
Они прошли в помещение, мало чем отличное от жилищ простого люда: прямо от двери шла кухня, служившая и столовой. Синим грабителям едва ли было, на что тут польститься: оловянная и глиняная утварь, крашенная черной краскою старомодная мебель, неудобная даже на вид. Ни единой книги, впрочем, едва ли книга могла бы составить объект алчности санкюлотов.
- Здесь ничего не менялось с тех пор, - сказал господин де Роскоф, снимая свою шляпу. - Дядя, кстати сказать, был неграмотен. Ну да пустое. Ан Анку, обратися покуда к долгу гостеприимства, насколько вообще способен оказать таковое молодым женщинам холостяк, к тому ж в условиях военных. Мне же есть разговор с моей невесткою.
- Хорошо, монсеньор! - весело отозвался шуан. - Сдается мне, что еще один бочонок того славного сидра, что принц Ларошжаклен прошлый раз зарыл во дворе под водорослями, превосходно нас дождался.
- Или ты хотела бы восстановить силы, дитя мое? - Господин де Роскоф пытливо взглянул на Елену.
- Я спала в экипаже, едва ль есть время спать больше. Я в распоряжении Вашем, батюшка.
Буковая крутая лесенка, по которой поднялись наверх господин де Роскоф и Нелли, нещадно скрипела. Они оказались в небольшой горнице в два окна. Оба эти окна открывали, как увидала она, едва господин де Роскоф снял ставни, океан, переливающийся оттенками ртути и индиго, хризолита и свинца. Ради такого вида можно стерпеть и многоугольную черную мебель, и скрипучий пол!
- Окна эти из города не видны, - пояснил господин де Роскоф. - Нужды нет сидеть в темноте. Комната мала, неправда ль? Даже меньше, чем должна бы быть, только этого не видно. Гранитные дома наши так кривобоки и неуклюжи, что сие мудрено заметить. А вот кого хотел я показать тебе при дневном свете.
Следуя указанью руки свекра, Елена подняла глаза. Со стены глядел на нее запечатленный живописцем конца прошлого столетия мужчина лет тридцати пяти в трехчастном парике и черном камзоле с блондами. Лицо сего показалось ей знакомо. Нет! Чужое лицо, но схож с Филиппом ровно старший его брат. Еще б знать, какого цвету волоса его под черными чужими космами. Скорей всего вить темнорусы. Таков же, должно быть, был в младые годы и господин де Роскоф. Только ни у Филиппа, ни у господина де Роскофа не было столь неприятной складки губ, слишком тонких для человека молодого. Взгляд его был не меньше пронзителен, чем у свекра, только во взгляде господина де Роскофа ни разу не примечала она эдакой холодной обжигающей злобы. Взгляд свекра тоже захватывал на три аршина под землею, да только как-то иначе. Катька бы сказала, что у этого глаз дурной. Полно, не фантазии ли сие беспочвенные? Сей предок - кавалер двух орденов, хоть она и не знает каких. Почтенный, быть может, человек.
- Таким я его не видал, - сказал господин де Роскоф. - Моя ребяческая память рисует человека средних лет. Ну да что о том. Поторопимся.
С этими словами сделал он нечто странное: приставил высокий черный табурет под картину, влез, взялся за раму. Рама растворилась как оконная створка, открывая черный провал.
- Следуй за мною, невестка.
Нелли поняла уж, что стена двойная, с тайником. Однако ж портрет, а был он в полный рост, доставал нижней рамою по пояс господину де Роскофу. Меж тем почти сразу в проеме скрылись его плечи, а затем и макушка. Не на корточках же он уселся в тайнике? Нелли влезла на табурет.
Вот так на! Вниз уходила лесенка, притом не деревянная, как во всех почти французских домах, но каменной кладки.
- Дядя Дени был хитер, как все исчадия адовы взятые разом, - донесся под нею голос гоподина де Роскофа. - Когда подозревают вход в подвал, простукивают и досматривают первый этаж дома! Кому придет в голову лезть на второй? Осторожней, дитя мое, ступени очень круты в темноте.
- Но разве во втором жилье не могут искать не подвала, а простого тайника? - Нелли, подбирая юбки, находила каждую ступень ногой. Шею сломать тут вправду плюнуть раз.
Господин де Роскоф отчего-то рассмеялся.
Они стояли в обширном подвале, верней сказать - винном погребе, поскольку многочисленные, но небольшие бочки лежали в несколько рядов в дубовых своих пазах. Видимых окон под потолком не было, однако ж свет в подземелье откуда-то проникал очень тонкими лучами, которых, во всяком случае утром, было довольно, чтобы рассеять мрак.
- Что ж за вино такое секретное тут хранится?
- Попробуй испить, узнаешь, - хмыкнул господин де Роскоф. - Не бойся, открой кран.
- Во что ж я стану тут наливать сей таинственный напиток?
- Да хоть в ладони.
Нелли решительно повернула кран. Из бочки ничего не полилось. Меж тем была она несомненно полною - рукою даже не качнуть.
- Кран неладен.
- Поглядим, чем можно поправить дело. Нет, дитя, не берись за другую бочку, она такова же.
Господин де Роскоф взялся за днище, каким-то образом щелкнул железным ободом - и деревянный круг оказался в его руках. Что-то начало падать на пол, или сыпаться, но во всяком случае не проливаться. Солнечный лучик скользнул по полу. Тяжелая груда под ногами свекра сверкнула в ответ. Елена ахнула.
- Золото?! Батюшка, все это - золото?
- Во всех бочках, - господин де Роскоф прошел по усыпавшим землю монетам словно по мусору. - Каперское золото, Элен де Роскоф. Наследство проклятого Богом Дени.
ГЛАВА XXI
- Дени был меньшим братом отца моего, - начал господин де Роскоф, когда они уселись на груде высыпавшегося из бочки металла: больше сидеть было не на чем. - Однако ж духовного поприща никто от него не ожидал. С малых лет мальчик являл нрав столь дикий и необузданный, что дед мой не уставал благодарить Господа за то, что не этот отпрыск возьмет на себя ответственность за фамильное достояние и судьбы многих людей. Местный кюре хоть режь отказался давать ему уроки, в школу же сам дед побоялся Дени определить в рассуждении, что его там засекут до смерти в тщетных попытках исправить. Единственною, быть может, хорошей чертою мальчика был живой интерес к морскому делу. Понадеявшись на оный, родитель с четырнадцати годов определил мальчика во флот. Каково же было горе деда, когда довелось ему узнать, что три года спустя юноша дезертировал. След его затерялся в портовых притонах. Семь лет о Дени де Роскофе не было ни слуху ни духу, и за эти годы опечаленный родитель его отошел в мир иной. Сколь же изумлен был мой отец, когда однажды поутру слуга доложил, что его просит принять младший брат. Ожидая худшего и надеясь всем сердцем на лучшее, отец поспешил в гостиную прямо в халате. Человек, без смущения расположившийся в комнате, было показался ему незнаком. Был он смугл как гишпанец, и не враз брат понял, что сие - загар, слишком густой для наших краев. Одет он был дорого и щегольски, однако ж наряду не доставало умеренности и вкуса. «Где был ты все эти годы, Дени?» - воскликнул отец, раскрывая объятия. «В Новом Свете, Симон», - с усмешкою отвечал тот. «Так что ж воротило тебя из сих сказочных краев? - спросил отец, уже переборовши волнение. - Сложно мне поверить, будто тебе вдруг захотелось повидать родню». - «Меж тем это правда, - отвечал авантюрист, ибо все обличало в Дени авантюриста. - В некоторой мере, во всяком случае». - «Объяснись, брат». - «Меня воротила сюда война за Гишпанское Наследство. Дело обещает быть веселым, да и надоело мне жариться на Карибской сковородке. Побывать в пекле я и после смерти успею». - «Ты хочешь сражаться под командованием де Турвиля?» - спросил отец, предпочтя не замечать дурных слов: к тому ж слова человека бывают часто хуже его дел. «Никак не хочу, - поморщился Дени. - Потому-то я и вспомнил о родственных связях. Симон, мне нужен изрядный заем». - «Для чего надобны тебе деньги?» - «Не бойся, брат, не для игры в кости. Эких же ты, однако, обо мне мыслей. Хочу я снарядить собственный корабль. У одного купца как раз выставлен в доке такой, каков мне надобен. Зовут его «Петух Нанта», и по всему судя, сей петушок в хороших руках будет бойцовый. Он пообходился в пяти рейсах, однако ж еще нов. Я хотел фрегат, но сей корвет будет даже лучше фрегата. Надели меня деньгами, Симон, хотя бы на основной взнос». Отец мой был ввергнут в сомнения. С одной стороны, как я уже упомянул, Дени глядел авантюристом, следовательно - жестоким и алчным негодяем. Стоит ли множить во сто крат силу такого молодчика? Но вить была и другая сторона. Противу Отечества ополчились англичане с голландцами, а с ними вместе и многие из германцев. Нам же союзниками - Гишпания с Италией, да много ль с того толку? Военная слава гишпанцев канула в Лету. Италианцы ее сроду в водных баталиях не стяжали. Не лучше ль оборотить жестокий нрав и корыстные цели Дени к пользе Отечества? «Ты, верно, размышляешь, что тебе с того проку, Симон? - дядя на свой лад понял колебания отца. - Но ты, я слыхал, надумал жениться. Флибустьеры меж тем не женятся, разве что на рее посредством петли. Твои наследники сделаются когда-нибудь и моими». - «Мы слишком молоды оба, брат, чтобы о том загадывать, - оборвал его отец. - У меня еще вовсе нету наследников. Но я помогу тебе с покупкою корабля». Вскоре корвет был куплен, к немалому удовольствию Дени, который тут же выправил себе патент на каперство, и затем от него снова долго не было вестей. Я не утомил тебя столь нудным рассказом, дочь моя?
