Книжная лавка близ площади Этуаль. Сироты квартала Бельвилль - Кальма Н. (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Но Даня и сам уже тормошил Фабьен, забрасывал ее вопросами: что она знает об авторе письма, откуда Гюстав получил письмо? Где можно увидеть этого таинственного «товарища Василя»?
— Кажется, он лейтенант Красной Армии и сейчас сражается снова в партизанском отряде,— отвечала Фабьен.— Гюстав знал, что вы оба будете расспрашивать, но ему самому ничего больше не известно. Известно только, что письмо это привез тоже ваш, русский.
— Русский?!
— Да. И Гюстав сказал, чтоб вы оба завтра в шесть вечера пришли в сад Тюильри. Там, на третьей скамейке слева от круглого фонтана, вас будет ждать человек. На нем будет серая куртка и серый с синими полосами шарф. Дени должен подойти к нему и спросить: «Простите, мсье, не знаете ли, как пройти на площадь Шатле?» Человек этот должен ответить: «Мсье, я сам приехал с севера и в Париже впервые». Ну-ка, Дени, повтори,—потребовала Фабьен.
— Ох, Фабьен, что же вы до сих пор молчали? — застонал Даня. — Ведь мы и так давно ждем этого свидания!
— Так я же и передаю то, что велел Гюстав, — невозмутимо отозвалась Фабьен.— Дени, ты должен заучить все слово в слово. Это пароль.
Даня послушно повторил все, что он должен сказать незнакомцу в серой куртке и полосатом серо-синем шарфе.
— Я должен сказать это по-русски?
— Да нет же, по-французски.
— Но зачем же, если этот человек, как вы говорите, русский? И кто он такой? — продолжал спрашивать Даня.
Фабьен пожала плечами.
— Мне это неизвестно. Знают те, кто его послал.
Вмешался взволнованный Павел:
— Ну как же ты, Данька, до сих пор не можешь по-Шхть? Ведь это сам Василий и есть! Да-да, тот, который прислал письмо! Наверно, для того и писал, чтоб мы заранее знали, с кем дело будем иметь!
Даня покачал головой:
— Сомневаюсь. Василий пишет, что его встретили французские товарищи, партизаны. Если он сейчас на свободе, то, наверно, сражается в партизанском отряде.
— Ничего подобного. Он наверняка здесь, в Париже! — стоял на своем Павел.
Однако спорить об этом было бесполезно: никто из них не знал наверное, где находится автор письма — герой и смельчак Василь. Надо было запастись терпением до завтрашнего дня.
7. ЧЕЛОВЕК В ПОЛОСАТОМ ШАРФЕ
Вот он, пустынный двор Лувра, по которому со скучающим видом слоняются несколько немецких солдат. Вот они, запущенные коврики газонов (их теперь некому стричь и выпалывать), вот он, широко разлегшийся просторный вход в Тюильри. Вечернее солнце чуть тронуло Желтым кроны деревьев, лимонным окрасило воды Сены и мост Ройяль. На дорожках выстроились детские колясочки, в которых спали не знающие ни о войне, ни о фашистах, ни об опасностях счастливые младенцы. Сквозь йрку Карусель, как сквозь оптический прицел, насквозь Проглядывалась перспектива Конкорд с обелиском, ровный пробор Елисейских полей и там, далеко,Триумфальная арка, все еще освещенная солнцем. Ворота входили в ворота, арка — в арку, точно на крокетной площадке. Старухи в черном, похожие на ворон, сидели на скамейках. Одни вязали, другие смотрели вдаль выцветшими глазами.
Андре, проводивший на всякий случай двух друзей до луврского двора, напряженно вытягивал шею. Даня и Павел вошли в сад Медленно, точно прогуливаясь, идут по главной аллее. Издали у них вид студентов, вырвавшихся с лекций, чтобы побродить вольными пташками по летнему Парижу. Вон, вон Дени даже беспечно размахивает книжками! Ага, замедлили шаги. Всматриваются. Кто-то, кого не видит Андре, сидит на скамейке. Так и есть, третья от фонтана.
На третьей левой скамейке сидел совсем еще молодой широкоплечий человек, которого Даня и Павел могли бы счесть своим ровесником, если бы не седые виски. Он читал книгу, и друзьям был виден его четко обозначенный профиль и широкие темные брови. Глаз еще не было видно, но Даня уже при первом взгляде на него совершенно уверился, что он русский. Рядом с ним на скамейке никого не было.
— Простите, мсье, не знаете ли, как пройти на площадь Шатле?
Человек вскинул глаза — они были светлые, с голубизной.
— Увы, мсье, я сам приехал с севера и в Париже впервые.
«Никакого акцента. Говорит, как француз»,—успел отметить про себя Даня и в тот же миг увидел все лицо человека — чисто выбритое, даже до блеска на скулах, очень бледное, с усталым и хмурым взглядом.
Он в свою очередь, не улыбаясь и даже не стараясь казаться приветливым, оглядел обоих ребят.
— Давайте уходить отсюда,—сказал он уже по-русски, чуть-чуть окая, и эти первые его слова, услышанные ребятами, радостно их поразили. (Русская речь! Русское оканье! Как давно они этого не слышали!) — Мне вон те двое фрицев не нравятся. Сюда уставились, глаз не сводят. Пройдемте в глубь сада, там устроимся — поговорим.
Они тем же медленным, прогулочным шагом двинулись по главной аллее по направлению к Конкорд. Даня на всякий случай несколько раз оглядывался — не идут ли солдаты. Нет, никто их не преследовал. Уселись на боковую скамейку под темнолистым густым каштаном.
— Здесь, в центре, меньше рискуешь попасться шпионам,—сказал русский.—Ну, а теперь, ребята, давайте знакомиться.— Он протянул руку.— Я с Волги, из Куйбышева. Капитан Красной Армии. Коммунист. До войны был студентом пединститута, на третьем курсе. В Париж прислан действительно с севера Франции организацией советских военнопленных. Зовут меня Сергей.
— Как — Сергей! — вырвалось у Пашки.— Почему Сергей? Разве не Василий?
— Василий? — удивился в свою очередь тот, кто назвался Сергеем.— Почему именно Василий? — Внезапно он понял: — А, теперь все ясно: вы прочитали письмо Василия Порика, нашего героя лейтенанта, и думали, что он сам сюда приехал за вами, так? Нет, ребята, придется вас разочаровать: Василь Порик далеко отсюда, он уже опять сражается в партизанском отряде и приехать сюда не может...
— Вот видишь, Пашка, я тебе говорил! — не выдержал Даня. Он обратился к Сергею: — Вы сказали — его фамилия Порик? Он украинец? Полтавчанин?
— Украинец, но не полтавчанин, а кажется, откуда-то из-под Винницы,— отвечал Сергей.— Совсем еще мальчик, но воля и смелость удивительные!
— Эх, повидать бы его! — вырвалось у Павла.
— А можно еще вопрос? — продолжал Даня.
— Хоть сто.
— Вот вы, товарищ Сергей, сказали, что йас послала сюда организация советских военнопленных. Что это за организация, кто в нее входит, чего она добивается?
Сергей кивнул:
— Нужный вопрос. Правильный. Имеете право это знать. Так вот, ребята, вам, наверно, известно, что человек, которого вы зовете Гюстав (это его подпольная кличка),— член компартии Франции. Компартия поручила ему вести работу среди советских людей, которые очутились здесь, во Франции. Скоро, наверно, будет создан Центральный Комитет советских военнопленных, куда войдут самые энергичные и отважные наши люди. Это будет нечто вроде штаба, который станет формировать здесь соретские партизанские отряды и руководить их боевыми делами. Уже сейчас мы стараемся организовать во всех лагерях подпольные комитеты, руководить саботажем на шахтах, рудниках и на военных заводах немцев. Еще скажу вам, ребята, что задумана у нас подпольная газета «Советский патриот».
Даня и Павел переглянулись.
— Ничего этого мы не знали, — угрюмо начал Павел.— Нас, покуда мы укрывались в подвале, дочка нашего хозяина приняла за крыс. Видно, крысы мы и есть. Наши люди вон какие дела заворачивают, а мы сидим здесь, как глухонемые какие, занимаемся всякими мелочами. Разве это дело?!
— Да, да, мы вас просим, товарищ Сергей, мы вас очень просим, помогите нам пробраться в какой-нибудь партизанский отряд.— Даня говорил «просим», но звучало оно, как «требуем».— Мы так больше не можем! Дайте нам оружие, мы хотим стать солдатами, сражаться...
Сергей знаком остановил его.
— Погодите, ребята, не горячитесь прежде времени,— сказал он успокоительно.— О вас уже знают в организации, о вас помнят, можете не беспокоиться. Когда будет нужно, вам дадут команду. Сейчас вы нужнее здесь, в Париже. Гюстав очень хвалит вас обоих. Говорит, вы инициативные и смелые ребята. И ему да и мне показалась очень ловкой ваша выдумка с «адской машиной». Это помогает нам оберегать людей от ненужного риска. Я уже рекомендовал этот способ товарищам у нас на севере и в некоторых других департаментах. Возможно, вам придется поехать куда-нибудь с этой вашей машинкой, показать товарищам, как ее устанавливать, где. У вас уже есть опыт. И помните, ребята, Париж сейчас — тоже фронт. И сражения здесь, в подполье, не менее важны, чем в лесах.
