Серая мышь для королевы - Смелик Эльвира Владимировна (читаемые книги читать .TXT) 📗
О том, что вчера вечером они вместе ходили в кино, Кирилл даже не вспомнил. Существовали дела поважнее этого нелепого случая. Зато Кирилл сразу оценил преданный Яськин взгляд:
– Подгорная, дашь листок бумаги и ручку?
– Зачем? – опешила Яська.
Интересно, о чем она подумала? Что Кирилл, опасаясь не пережить очередную самостоятельную или контрольную, решил перед первым уроком составить завещание? Или что он хочет написать ей письмо с признаниями в любви, а бумага и чернила – за счет адресата?
– Не видишь, что ли? – усмехнулся Кирилл. – Я портфель дома забыл.
Яська слегка озадачилась, но уже через секунду поспешно ринулась к своему месту, лепеча на ходу:
– Конечно. Я сейчас. Я все принесу.
Кирилл плюхнулся за парту. Тотчас же, как по мановению волшебной палочки, перед ним появились тетрадный листок и ручка. И Яська в придачу.
– Вот.
– Ясь, спасибо большое, – с чувством проговорил Кирилл, немного смущенный ее верной услужливостью и своим снисходительным равнодушием.
Подгорная мгновенно почуяла искреннюю теплоту его благодарности и просияла:
– Если еще чего надо…
– Не надо, Ясь. Честно, ничего не надо.
Почему она вечно хватается за его случайные слова, как за надежду, как за обещание чего-то значительного?
По-прежнему стоит рядом и ждет.
– Ясь, сейчас урок начнется. Иди на место.
Подгорная идет послушно, не замечая, что к ней обратились, как к собачке. Ненароком, конечно. Кирилл не задумывался над выбором слов, это случайно получилось. А потом самому стало не по себе.
Да ну ее, Яську! И так проблем хватает. Во-первых, что делать после школы? Идти домой. А что еще? Не переезжать же к Булатовым?
Вот бы посмотреть, какое лицо сделается у Кати, когда Кирилл предстанет перед ней с чемоданчиком и скажет: «Я поживу у тебя недолго». Хотя…
Кирилл невольно улыбнулся, и, кажется, его улыбка не вписалась в тему урока.
– Успенский? – донеслось от доски. – Ты чему радуешься? И что это у тебя за вид сегодня? Ты почему не в форме?
– Торопился утром, перепутал, – выдал Кирилл первое, что пришло в голову.
– Внимательней надо быть! – прозвучало в ответ назидательно.
Кирилл согласно кивнул:
– Обязательно.
А на перемене к нему подъехал Широков.
– Кир, а правда, чего это ты в таком виде? И без сумки. Со вчерашнего дня дома не был?
Кирилл не стал ничего объяснять, хмыкнул, а Широков многозначительно ухмыльнулся в ответ и принялся про себя отрабатывать версии ночных похождений приятеля. Но тут опять поблизости мелькнула Яська, попалась Димону на глаза.
– А-а! Ты же вчера с Подгорной в кино ходил. И что? И потом… И неужели…
Успенский глянул сурово:
– Широкий, ты с дуба рухнул?
Димон мгновенно осознал, какую ужасную глупость сморозил, забормотал виновато:
– Ну да. Подгорная, конечно, не вариант. Тут даже говорить не о чем.
Яська услышала, замерла, посмотрела на Кирилла, но он сделал вид, что пялится в окно, не замечая ее потрясенного вопрошающего взгляда.
Устал он от Яськи.
Из школы Кирилл вышел по-прежнему в замешательстве. Отцовского гнева он не боялся, а вот обида осталась…
Диана… Она стояла возле школьной ограды, смотрела под ноги на покрывавшее уныло-серый асфальт грязное месиво из почерневших последних листьев и такого же почерневшего первого снега. Потом подняла голову и сразу заметила Кирилла. Остановила на нем взгляд и не отпускала, будто боялась, что он сбежит.
Вот еще!
Кирилл неторопливо спустился с крыльца, подошел.
Глупо спрашивать, что Диана тут делает. Конечно, его дожидается, чтобы сказать…
– Кирилл, вернись домой, – проговорила Диана. Не заискивающе, не просительно, спокойно и твердо. – Если уж на то пошло, лучше я уйду.
– Ага! – Кирилл усмехнулся, но без злости. – Чтобы папа меня прибил, и больше ничто не мешало вам жить вдвоем долго и счастливо?
Диана смешалась. Наверное, ожидала истерики, а не сарказма.
– Ну… нет… подожди…
– Да понял я, – пришел ей на выручку Кирилл, но тут же благородство его бесследно испарилось. – Ждешь, что я начну просить: «Нет! Не уходи! Как-нибудь образуется. Хочу, чтобы папа был счастлив!» и все такое?
– Пожалуй, да, – призналась Диана. – Но ты думаешь, что не образуется?
Кирилл ответил откровенностью:
– Думаю, что нет.
Ему надоело объясняться с Дианой на глазах у всей школы. Не хотелось, чтобы на следующий день завалили вопросами: «А кто она? А зачем приходила?» – и придумали самые дурацкие объяснения. Кирилл зашагал вперед – конечно, в сторону дома.
Диана двинулась за ним, спросила на ходу:
– Почему?
Раз уж начал, придется говорить правду до конца. И, возможно, давно надо было честно все высказать. Не отцу, как несколько раз пытался, а именно ей, Диане.
– Я тебе не верю. – Кирилл на секунду умолк, а потом поправил сам себя: – Даже не так. Я не верю в искренность твоих чувств к моему папе.
Диана задумалась, громко выдохнула:
– Я тоже долго не верила в искренность чувств твоего отца ко мне. Считала, что для него это так, развлечение, легкая интрижка, способ что-то доказать себе и окружающим. Думала, что он не задумываясь поменяет меня на другую. – Она качнула головой, на секунду поджала губы, изображая свое давнее изумление. – А он сделал мне предложение. И я не отказалась. Не захотела отказываться.
– Потому что ты его очень любишь, – чуть пренебрежительно продолжил за Диану Кирилл.
– Потому что я его очень люблю.
Она повторила практически слово в слово, но у нее это прозвучало совсем по-другому и как-то зацепило. Кирилл даже удивился. Какое-то время он молчал, переваривая информацию, но, так ничего для себя и не решив, не стал комментировать.
Сейчас он тем более не боялся встречи с отцом, и обида незаметно растаяла, почти без следа.
Нельзя сказать, что Кирилл сразу перестал волноваться, но почему-то ему упрямо хотелось верить в лучшее – и в людях, и в жизни. Да можно подумать, раньше у них не случалось скандалов, ссор, демонстративного хлопанья дверью.
При Калерии Робертовне подобное происходило частенько. Правда, ночевать Кирилл всегда возвращался домой – когда сам, а когда отец вылавливал на улице или у кого-нибудь из друзей. Ну и конечно, Кириллу не приходило в голову компрометировать великовозрастную Лерочку поцелуями.
Происшествие с Дианой явно отличалось от прочих и по масштабам случившегося, и по степени осознанности Кириллом собственных действий, и по реакции отца.
Но ведь не убьет же на самом деле…
– Не знаешь, папа дома?
– Не знаю, – ответила Диана. – Я с утра на работу ушла. Как обычно.
Обычно она возвращалась только вечером, а не в два-три часа.
– А сейчас чего? Прогуливаешь?
Диана склонила голову набок, посмотрела внимательно и чуть иронично:
– Есть вещи поважнее работы.
И опять у нее получилось просто, без пафоса, так, что не возникло сомнения в искренности слов, не захотелось над ними насмехаться.
Кирилл приподнял одну бровь, на всякий случай изобразив снисходительность, глянул перед собой и застыл на месте.
Диана успела сделать еще шаг, прежде чем заметила, что он остановился, и тоже притормозила озадаченная. Потом проследила за направлением взгляда.
Навстречу им шел отец, твердо и решительно. Лишь на мгновение замер, когда они остановились, но тут же снова двинулся вперед. Приблизился, хмуро поглядывая на Кирилла, тихо буркнул:
– Так, видно, и не запомню никогда, во сколько у тебя уроки заканчиваются.
– Ну и ладно. – Кирилл пожал плечами. – Всего-то полгода школы осталось. Да и я уже давно сам домой хожу.
– Домой, – внятно повторил отец, словно впервые задумавшись над значением этого слова, потом кивнул, непонятно с кем или с чем соглашаясь. – Да. Идемте домой.
Катя
Катя с Мариной никогда не возвращались вместе домой из школы. Потому что им было в разные стороны. Не противоположные, просто разные. Спускались с крыльца, делали несколько шагов рядышком и прощались. Так и сегодня. Катя отправилась своей дорогой в гордом одиночестве – не нуждалась она в попутчиках, а Марина – своей. Но не одна.
