Ленька Пантелеев - Пантелеев Леонид (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
- Нет, дорогой, - говорила она. - Это невозможно. Придется мне, как видно, и в самом деле привязывать тебя за веревочку...
- Привяжи! Привяжи! Пожалуйста! - шептал Ленька, прижимаясь к матери и чувствуя, как мягкая прядка ее волос щекочет его щеку. В эту минуту он только этого и хотел - чтобы всегда, каждый час и каждое мгновенье быть рядом с нею.
- Простудился небось, безобразник?
- И не думал.
- Господи, даже градусника нет. А ну, покажи лобик. Нет... странно, температуры нет. Ну, давай спать, наказание ты мое!..
В подвале уже устраиваются на ночь. То тут, то там вспыхивают и гаснут свечные огарки. Смолкают разговоры. Кое-кто пробирается к двери, ободренные хозяином, многие обитатели подвала уходят наверх.
- А мы не пойдем? - спрашивает Ленька.
- Куда ж на ночь?.. Подождем до завтра. Там видно будет.
- Мама, значит, большевиков уже нет больше?
- Как видишь, говорят, что нет.
- И в Петрограде?
- Говорят, что и в Петрограде восстание.
- А в Чельцове?
- Боже мой, не разрывай мне сердца. Спи, пожалуйста!
Но Ленька не может спать. Он думает о Петрограде, вспоминает Стешу, где она сейчас и что с ней? Думает о Кривцове, о Васе и Ляле, оставшихся на руках няньки. Вспоминаются, наплывая одно на другое, события дня. Ему кажется, что прошла вечность с тех пор, как он лежал в постели и читал "Тартарена из Тараскона"... А ведь это было лишь сегодня утром. Светило солнце, за окном шумел город, старик нищий кричал "матка боска", и все было так хорошо, мирно и спокойно.
- Не вертись, пожалуйста, Леша. Ты мешаешь мне спать, - сонным голосом говорит Александра Сергеевна.
- Штаны колются, - бормочет Ленька.
Он уже засыпает, и вдруг вспоминается ему его черная реалистская шинель и черная с апельсиновыми кантами и с латунными веточками на околыше фуражка... Господи, неужели действительно они пропали? Неужели ему теперь всю жизнь придется ходить таким халатником, как назвал его давеча этот молодой человек в клетчатой куртке?..
- Мама, - говорит он вдруг, приподнимаясь над подушкой.
- Ну?
- Ты спишь?
- Боже мой!.. Нет, это невозможно!..
- Мамочка, - шепчет ей в ухо Ленька, - ты знаешь, а ведь я видел того, клетчатого...
- Какого клетчатого?
- Ну, того, который тебя провожал наверх.
Александра Сергеевна молчит. Но Ленька чувствует, что мать проснулась.
- Где? - говорит она очень тихо.
- Он здесь, в гостинице... У себя в номере...
- Не шуми!.. Ты разбудишь соседей. Ты говорил с ним?
- Да. Ты знаешь, у него, оказывается, дядя в Америку уехал...
- Куда?
- В Америку. В Центральную... Это где? Там, где Мексика, да?
- Да... кажется... Только ты, милый, никому не говори об этом.
- О чем?
- О том, что ты видел здесь этого человека. Понял?
- Понял. Он тоже просил не говорить. Он сказал, что ты - хорошая. Ты слышишь?
Александра Сергеевна долго молчит. Потом, обняв мальчика за шею, она крепко целует его в лоб и говорит:
- Спи, детка!.. Не мешай соседям.
И Ленька засыпает.
...Хозяин гостиницы не обманул. Утром пили чай в ресторане, где все было как в мирное время - мельхиоровая посуда, пальмы, ковры, белоснежные скатерти, официанты в полотняных фартуках... Сам Поярков стоял за буфетной стойкой и, улыбаясь, кланяясь, приветствовал входящих гостей.
Официантов было немного, они сбивались с ног, разнося по столикам чайники с чаем и кипятком, блюдечки с ландрином вместо сахара, сковородки с яичницей, черствые французские булки, сухие позавчерашние бутерброды...
Денег официанты с посетителей не брали.
- Не приказано-с, - улыбаясь и пряча за спину руки, говорили они, когда с ними пытались рассчитываться. - Завтра - пожалуйста, с нашим великим удовольствием, а нынче Михаил Петрович за свой счет угощают.
Ленька и Александра Сергеевна сидели за маленьким столиком у разбитого окна. Отсюда хорошо был виден и ресторан, и буфетная стойка у входа, и площадь, и театр, и магазин "Сиу и К°"
На залитых солнцем улицах уже не было так безжизненно и пустынно, как вчера вечером. То тут, то там мелькали за окном фигуры прохожих. Проехал извозчик. Пробежал босоногий мальчишка с керосиновым бидоном в руке. Где-то недалеко, в соседнем квартале, бамкал одинокий церковный колокол. На балкончике над магазином "Сиу" пожилая женщина в пестром капоте вытряхивала зеленый бобриковый ковер...
По мостовой, со стороны бульвара, нестройно прошла большая группа военных и штатских с винтовками за плечами. В последнем ряду с грозным видом шагали - тоже с ружьями на плечах - два гимназиста, один - высокий, с пробивающимися усиками, а другой - совсем маленький, лет тринадцати.
- Мама, смотри, смешной какой! - сказал Ленька, пробуя выдавить из себя презрительную усмешку. Но усмешка не получилась. Он почувствовал, что смертельно завидует этим вооруженным серошинельникам.
- Не зевай по сторонам, кушай яичницу, - окончательно убивая его, сказала Александра Сергеевна.
В ресторане стоял веселый гул, звенела посуда, слышался смех. То и дело хлопала дверь, появлялись новые посетители.
- Пожалуйста, пожалуйста, господа, милости просим, - кланялся и улыбался за буфетом хозяин. - Вон столик свободный... Никанор Саввич, пошевелись, - окликал он пробегавшего мимо старичка официанта.
Он весь сиял, этот седобородый добряк Поярков. Ленька смотрел на него, и ему казалось, что за ночь хозяин гостиницы еще больше пополнел, зарумянился, расцвел.
- Господа, слышали новость? - обращался он к сидящим за ближайшим от буфета столиком. - Городская управа с утра начала работать!
- Что вы говорите! Настоящая управа?
- Самая настоящая. Словечко-то какое приятное, а?
- Да, звучит весьма ласкательно.
- И кто же вошел в нее?
- Черепанов фамилию слыхали?
- Помещик?
- Он самый.
- Помилуйте, но это ж черносотенец, известный монархист.
- А вас что - не устраивает?
- Меня-то, пожалуй, устраивает, но ведь... вы понимаете...
- Еще бы не понимать. Все понимаю, уважаемый. Учтено. Там на все вкусы, так сказать, блюда приготовлены. И меньшевики имеются и кадеты... Эсерам даже - и тем местечко нашлось.
- А от рабочих?
- Ну, нет, это уж - ах, оставьте! Довольно. Побаловались.