Дай лапу, друг медведь ! - Петухов Анатолий Васильевич (бесплатные версии книг .TXT) 📗
- Кажется, обратали, - облегченно вздохнула Перьиха. - Эдакого страшного только в сарае и держать. Малого-то чуть с ума не свел!..
Андрюшка невольно рассмеялся: малый, то есть Вовка, продолжал безмятежно спать в своей кроватке.
В сопровождении Андрюшки Вадим Сергеевич унес рычащего и бьющегося медвежонка в приготовленную загородку, опустил на солому.
Рядом с дверью в стенке загородки была оставлена между брусьями широкая горизонтальная щель, чтобы можно было давать медвежонку корм, не заходя внутрь клети. Вадим Сергеевич придвинул медвежонка к этой щели, а Андрюшка снаружи ухватился руками за одеяло.
- Как выйдешь, сразу запри дверь, - предупредил он отца.
Едва Вадим Сергеевич отнял руки от медвежонка, тот рванулся из свернутого одеяла с такой силой, что пальцы Андрюшки чуть было не разжались. Однако первая попытка вырваться из ватного мешка оказалась неудачной. Медвежонок глухо заревел, заворочался, наконец отыскал, куда можно выйти, и пулей вылетел из одеяла. Со вздыбленной шерстью и коротко рявкая, он ошалело заметался по клети, сбивая солому и слепо натыкаясь на стенки загородки.
- Ну и зверюга!.. - изумленно покачал головой Вадим Сергеевич. Ладно, что сюда его закрыли.
Андрюшка вытащил через щель порядком изорванное одеяло, позвал:
- Топтыжка, Топтыжка!
Но медвежонок не реагировал на звук его голоса.
- Ладно, оставим его, пусть успокоится, - сказал отец.
Они вышли из сарая и выключили свет.
Утром, как обычно, Андрюшка приготовил медвежонку еду - сварил кашу, подогрел молоко, намыл морковки. Потом он взял доску, с которой Топтыжка впервые поел меду, и, как на поднос, положил на нее миски с молоком и кашей, морковку, выскреб из банки остатки меда. Он хотел уже все это отнести медвежонку, но передумал - решил дождаться Борьку. Пока лазил на чердак за рябиной для снегирей и сыпал в кормушки корм птицам, пришел Борька.
Андрюшка рассказал, что произошло ночью, и друзья вместе отправились к медвежонку.
В сарае было тихо и темно. Включили свет, прислушались. Ни звука. Осторожно приблизились к загородке. Андрюшка просунул доску с медвежьим завтраком в щель, и ребята вместе заглянули внутрь клетки. Солома, с таким усердием разостланная по полу ровным слоем, была разметана и лежала кучами в страшном беспорядке. Медвежонка не было видно. Но не мог же он выбраться из клети!
- Обожди, я открою дверь, - шепнул Андрюшка и тихонько вытащил из скоб деревянный засов.
Распахнув дверь, ребята внимательно оглядели бугры соломы, надеясь увидеть спящего или затаившегося медвежонка, но опять ничего не заметили.
- Топтыжка, ты где? - громко позвал Андрюшки.
И тут же из дальнего угла клети, где возвышалась особенно большая куча соломы вперемешку с хвоей, раздалось приглушенное урчание.
Ребята переглянулись.
- Ты что, на зиму, что ли, завалился? - снова сказал Андрюшка, не понижая голоса: ему хотелось, чтобы Топтыжка хотя бы голову высунул из-под соломы.
Но медвежонок лишь уркнул в ответ и не пошевелился.
- Ну и спи! Не больно и хотелось на тебя поглядеть, - с легкой досадой проговорил Андрюшка.
А Борька добавил:
- А вообще-то мы завтрак тебе принесли. Может, вылезешь?
"Ур-р-р!" - добродушно и сонно прозвучало в ответ.
Ребята постояли еще немного и, решив, что беспокоить медвежонка все-таки не стоит, плотно закрыли дверь.
- Вот и всё, - грустно сказал Андрюшка. - Теперь - до весны...
- А может, все-таки проголодается и встанет поесть?
- Не встанет. Во сне ведь медведю есть не хочется...
Возвратившись из школы, Андрюшка и Борька сразу зашли в сарай. Еда была не тронута. Из угла клети слышались едва различимые звуки - то ли урчание, то ли храп, будто там работал маленький моторчик.
- Спит, - вздохнул Андрюшка. - Так и не привык к нам. Даже погладить ни разу не удалось...
41
Каждый день, прежде чем уйти в школу, Андрюшка и Борька забегали в сарай послушать, как спит Топтыжка. Осторожно приблизившись к загородке, они тихонько открывали дверь и замирали. Из угла, где под кучей соломы и хвои спал медвежонок, явственно доносилось монотонно повторяющееся с большими паузами: "Уррр, уррр, уррр..." Андрюшка и Борька понимающе переглядывались, так же неслышно запирали дверь и уходили из сарая, унося в сердце светлую радость и тихую грусть - их Топтыжка безмятежно спал.
А на улице свирепствовала зима. Выдалась она на редкость морозной и снежной. Сутки, двое, трое суток валит и валит снег, потом вдруг поднимется ветер и пойдут гулять по полям да перелескам шальные метели, вихря и перенося с места на место не успевший еще слежаться снежный покров. В деревенских закоулках подле изгородей и заборов метели навили сугробы чуть ли не до карнизов домов.
В этих сугробах, затвердевших от морозов, деревенские ребятишки в пору зимних каникул выкапывали для своих игр не только длинные тоннели, но и настоящие снежные залы со сводчатыми потолками и голубовато-белыми колоннами.
Занимались такими делами не только младшеклассники, но и ребята постарше. У Андрюшки с Борькой возле дома Перьевых тоже был сделан такой зал, где ребята любили сидеть на деревянных чурбачках, наблюдая за птицами, снующими в палисаднике возле кормушек.
Посмотреть на красногрудых снегирей и хохлатых, ярко расцвеченных свиристелей, слетающихся на ягоды рябины, прибегала сюда и Лариска. Первый раз увидев свиристелей, она пришла в восторг от их красоты, а потом чуть не заплакала от обиды, что к ее кормушке эти "самые лучшие птички" не летают. Андрюшка тут же слазил на чердак и принес девочке добрый десяток хороших рябиновых кистей. С тех пор каждый раз Лариска уходила из "снежного замка" Андрюшки и Борьки, бережно унося в кулечке кисточки багряных мороженых ягод.
Но по-прежнему не заходил к Андрюшке Валерка. Вообще с ним творилось что-то странное. Он все больше и больше сторонился ребят, не участвовал в играх, но к урокам всегда готовился хорошо и по результатам второй четверти вошел в пятерку лучших в классе; поведение его было безукоризненным.
Борька - добрая душа - давно простил Валерке все на свете и искренне желал, чтобы Андрюшка и Валерка помирились по-настоящему.
- Мало ли что раньше было! - не раз говорил он Андрюшке. - Теперь он не такой, и ты сам видишь, что худо ему одному...
Худо ли, хорошо ли - этого Андрюшка не мог сказать, но то, что Валерка действительно стал не такой, это он видел.
- Ты бы поговорил с ним один на один, - советовал Борька. - А то мы всегда вместе, а при мне он не хочет говорить всего, что думает.
- Не хочет - и не надо, - возражал Андрюшка. - Я и сам не буду разговаривать с ним за твоей спиной. У нас нет и не может быть секретов друг от друга.
- Да не в том дело! - настаивал Борька. - Он ведь знает, что нету секретов, но лучше, если ты один, без меня...
- Может, и лучше, но я так не хочу.
И все-таки Борька добился своего.
Однажды после шестого урока Андрюшка не увидел Борьки возле раздевалки. Ничего не подозревая - мало ли куда тот мог отлучиться! Андрюшка оделся и тут обнаружил в кармане своей куртки записку. На клочке тетрадного листка некрасивым, но аккуратным Борькиным почерком было написано: "Я ушел домой с Лариской. А ты иди с Валеркой и поговори с ним".
Валерка только что вышел из школы, и Андрюшка догнал его у колодца, возле которого в октябре они с Борькой замывали заляпанную грязью куртку.
Дорожка была узкая, и Валерка посторонился, чтобы пропустить Андрюшку вперед. Но Андрюшка замедлил шаг.
- Пошли вместе, - сказал он миролюбиво. - Или все еще дуешься на меня?
- Я ни на кого не дуюсь, - сумрачно отозвался Валерка, но продолжал стоять.
Андрюшка тоже остановился.
- Послушай, может, хватит? У Борьки на тебя никаких обид нет, у меня тоже.
Валерка поднял на Андрюшку невеселые глаза и ответил:
- Знаю.
- Так в чем дело? Не будем ничего вспоминать, и Борька, ты сам теперь убедился, парень надежный.
