Рассказы и сказки - Сахарнов Святослав Владимирович (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Никто не пробежит, не проплывёт. Тихо льются сверху зелёные солнечные лучи. Навстречу им снизу поднимается отражённый песчинками свет.
Солнца много, а плыть прохладно. Брр-р-р!..
То ли дело плыть над тёмными водорослями. Там дно нагретое, тёплое.
Но где же здешние жители? Никого не видно. Действительно скучное место.
Плавал я, плавал, плюнул с досады и собрался кончать охоту. Так бы и ушёл. Но тут, чувствую, соскочил у ласта запяточный ремень.
Набрав воздуха, я скорчился и повис в воде, поправляя ремень.
Тогда-то и появился первый песочный житель.
Это была маленькая рыбка светло-жёлтого цвета - ошибень. Она, как ниточка, извивалась по дну.
Вот рыбка всплыла и повисла над песком, быстро вертя хвостиком.
И тут произошло неожиданное.
Песок, над которым висел ошибень, вспучился и разлетелся во все стороны. Из песка выскочила плоская, похожая на коричневую тарелку рыба и - цоп! - схватила малька.
"Камбала!" - узнал я её...
Камбала, проглотив малька, опустилась на дно и, перебирая плавниками, стала забрасывать себя песком.
Скоро у неё остались снаружи одни глаза.
Я лёг на воду, раскинув руки, и стал наблюдать, что будет дальше.
Камбале это не понравилось. Она медленно привсплыла, как подводная лодка, и с песком на спине осторожно двинулась прочь.
"Ох и лентяйка! Не хочешь снова закапываться, со своим песком поплыла... Ну погоди - стреляю!" - решил я, взвёл ружьё и нырнул.
Роняя со спины комочки песка, пучеглазая рыбина метнулась вправо, влево, с размаху ударилась о дно, подняла облако жёлтой мути... и пропала.
Когда муть осела, камбалы не было видно. Она или успела закопаться в песок, или удрала под прикрытием этой "дымовой завесы".
Я вернулся домой.
- Ничего не принёс? - спросили меня друзья. - Правда, скучное место?
- Ага, - отвечаю. - Ничего не принёс.
Вспомнил, как удирала груженная песком камбала, и улыбнулся:
"А что, если туда пойти ещё раз? Только не с ружьём, а с фотоаппаратом... Конечно, надо. Завтра же и пойду! Непременно!"
Вот тебе и скучное место!
БЕРЕГИСЬ!
Я гнался за стаей лобанов - стаей крупной кефали.
Лёгкие, как тени, рыбы скользили у самого дна и при малейшей попытке приблизиться к ним уходили на глубину в открытое море.
И вдруг мне повезло.
От стаи отделился большой голубой лобан и пошёл, ощипывая на ходу водоросли, в сторону берега.
Я поплыл за ним.
Рыба зашла в расселину между двумя длинными камнями и остановилась.
Набрав воздуха, я нырнул. Придерживаясь рукой за жёсткие стебли рыжих водорослей, приблизился к расселине и, приподняв голову, выглянул из-за камней.
Лобан был метрах в трёх.
Осторожно подняв ружьё, я старался поймать на прицел серый бок рыбы.
Есть!
Гарпун, звякнув, метнулся вперёд. За ним устремился шнур.
Едва задев рыбу, гарпун пролетел ещё с полметра и с размаху ударился о камень. Дзынь!
Лобан моментально исчез.
На дно белыми петлями бессильно опускался шнур.
Всплыв, я начал торопливо наматывать его на руку. Так и есть: гарпун - единственный гарпун - был повреждён. Из трёх зубьев наконечника сохранинился лишь один.
Конец охоте.
Перезарядив ружьё, я снова опустил голову в воду.
Лобан никуда не ушёл! Он медленно кружил на старом месте, словно желая выяснить, что случилось.
Я прицелился во второй раз. Лобан пошёл прочь. Он плыл между камней, всё ускоряя ход.
Кругом светлело - глубина уменьшалась.
Лобан скоро устал, и расстояние до него сократилось. Камни, между которыми он плыл, поднялись и стали сближаться. Мы очутились в скалистом коридоре.
Дно и стены коридора густо поросли розовыми водорослями - цистозирой. Глубина всё уменьшалась - значит, из коридора нет выхода. Лобан попался!
Я уже опустил предохранитель ружья, как вдруг моё внимание привлекла необычная картина.
Водоросли впереди вели себя непонятно.
Они угрожающе шевелились, а самые высокие из них размахивали из стороны в сторону косматыми лапами, словно предостерегая об опасности.
Лобан замедлил ход и остановился.
Что мне водоросли! Я был уже совсем рядом. Вытянув перед собой ружьё, сделал два сильных гребка ногами, навёл прицел на толстый рыбий живот... и беспомощно забарахтался, перевёрнутый волной на спину.
Прибой швырял меня, как щепку: то поднимал к самым скалам, то уносил далеко по коридору назад.
Кое-как я перевернулся на грудь и, отчаянно работая ногами, ушёл на глубину, а потом назад в бухту...
Так вот чем грозили мне водоросли! Они кричали: "Берегись! Волны!" А я их не понимал.
ПРОЩАЙ, МОРЕ!
В сентябре стало прохладно. Нельзя было долго находиться в воде.
Исчезло и большинство рыб. Они ушли дальше от берега, на глубину, где теплее.
Там у них свой - рыбий - юг.
Пора было уезжать и мне.
Сентябрьским утром я сложил все свои вещи, упаковал ласты, маску и в последний раз вышел на берег.
Море лежало передо мной тихое, ласковое. Оно было осеннего, зеленовато-бутылочного, цвета.
Но теперь я знал - этот цвет обманчив. Настоящие краски моря не здесь, на поверхности. Настоящие краски под водой - жёлтые, зелёные, розовые, голубые...
Прощай, разноцветное море!
К А К Я С П А С М А Г Е Л Л А Н А
ГДЕ МОЯ КИНОКАМЕРА?
Дело было вечером. Я сидел на диване и читал Серёже и Косте "Историю великих мореплавателей". Это был трагический момент - гибель Магеллана.
- "...Тогда отважный путешественник обернулся... - прочёл я и перевернул страницу. - "Назад, к шлюпке!" - крикнул он товарищам. Но один из туземцев поднял копьё и..."
В эту минуту зазвонил телефон.
- Да, - сказал я. - Слушаю... Участвовать в спасении судна, написать рассказ и снять фильм? Билет заказан? Через час буду на аэродроме.
Сзади меня шлёпнулась на пол книга. Я встал.
- Дети, - сказал я, - как вам не стыдно! Костик, слезь с брата. Папа улетает на Дальний Восток, а вы... Где моя бритва? Где кинокамера?
В комнату вошла жена.
- Ну конечно! - воскликнула она. - Стоило мне выйти на минуту - уже драка. Кинокамера тебе дороже детей... Почему на столе чемодан? Что это всё значит?
- Папа будет снимать кино, - сказал Костик. - Он сейчас улетает. Там что-то случилось... Ты сдался, несчастный, или нет?
