Мифы и сказки Древнего Египта - Мачинцев Г. A. (книги .txt) 📗

— Я здесь! — раздалось в ответ, и в тот же миг в зале невесть откуда возник Гор — сын Па-Неше.

— Значит, это ты чародействуешь против меня, шакал! — оскалясь, проговорил Гор — сын негритянки. — Прокляни же тот час, когда ты появился на свет.

Он произнес магическое заклинание, и вдруг посреди зала взвился огненный вихрь. Мгновение спустя уже весь дворец был охвачен пламенем. Каменные колонны горели точно сухая древесина.

Тогда Гор — сын Па-Неше сотворил свое заклинание. Едва он произнес его, с неба хлынул ливень и загасил огонь.

Эфиоп пришел в ярость. Он взмахнул рукой — и вся земля Та-Кемет погрузилась в темноту. Стало холодно.

Вопли ужаса огласили дворец. Но Гор — сын Па-Неше только усмехнулся. Он тронул рукой волшебный талисман — и над землей снова засверкало солнце.

Эфиоп даже засопел от гнева. На лбу его вздулись жилы, похожие на узловатые веревки. Он опять что-то пробормотал — и внезапно вокруг фараона выросла каменная стена.

— Вот гробница для вашего повелителя! Он жив, но навеки замурован!

Гор — сын негритянки торжествующе оглядел собравшихся. Но не прошло и минуты, как сложенная из гигантских глыб стена растаяла, словно туман.

И понял наконец эфиоп, что не под силу ему бороться с египетскими чародеями. В страхе он пролепетал заклятие, сделался невидимым и бросился из дворца вон.

Но Гор — сын Па-Неше успел схватить его за шею:

— Вот он, эфиопский злой колдун! Смотрите на него все!

И все вдруг увидели, что Гор — сын Па-Неше держит за шею, высоко подняв над головой, жалкого общипанного гусенка.

— Не губи меня, могучий чародей! — взмолился гусенок. — Преврати меня снова в человека. Я больше не причиню зла вашей стране!

Гор — сын Па-Неше глубоко задумался. Все ждали, замерев.

— Ты даешь священную клятву? — спросил наконец Гор.

— Да, да, господин! Именем Ра клянусь не возвращаться в Египет, пока не пройдет полторы тысячи лет!..»

— На этом кончается рассказ, что записан в папирусе, — объявил Са-Осирис. — Верно ли я его прочел? Отвечай, презренный эфиоп!

Эфиоп не ответил. Он стоял, весь дрожа и закрыв лицо руками.

— О владыка, — да живешь ты, да здравствуешь и да благоденствуешь! воскликнул Са-Осирис, обращаясь к фараону. — Смотри же на этого злодея! Клянусь богами, этот человек и есть тот самый Гор — сын негритянки, о котором я рассказал. Он не раскаялся в своих злодеяниях и, когда прошло полторы тысячи лет, вновь вернулся в нашу страну, чтобы чародействовать. Но клянусь, владыка, что и я не кто иной, как тот самый Гор — сын Па-Неше. Я узнал в царстве мертвых, что наш враг, эфиопский колдун, хочет вновь напустить чары на Та-Кемет. А среди твоих подданных нет столь искусного мудреца, чтобы с ним бороться. Я умолил великого Осириса, чтобы он позволил мне вновь появиться на свет и не допустить посрамления Египта. И вот я воплотился в стебель дыни, из которого Мехитуасехет, жена Сатни-Хемуаса, сварила напиток и выпила его.

Тут Са-Осирис произнес заклинание. Рухнул эфиоп на пол, корчась в страшных судорогах, и затих. Потом вспыхнуло пламя и превратило мертвого эфиопа в пепел.

От изумления все потеряли дар речи. Никто даже не успел сообразить, что произошло, как Са-Осирис вдруг стал бледнеть, таять — и навсегда исчез.

Сатни-Хемуас, сраженный горем, громко зарыдал.

Прошло много лет. У Сатни-Хемуаса подрастал уже второй сын — выдумщик и озорник по имени Уси-Мен-Гор.

Но до конца своих дней не переставал Сатни-Хемуас приносить жертвы в честь Са-Осириса, великого писца и мудреца.

ВЕРОВАНИЯ ЕГИПТЯН

РОЖДЕНИЕ И ПРЕДСКАЗАНИЕ СУДЬБЫ

Когда человек появляется на свет и издает свои первый крик, к его колыбели приходит богиня Месхент — молодая женщина в головном уборе из разноцветных перьев. Добрую богиню сопровождает ее свита: мохнатые уродцы карлики Бэсы и богиня Таурт — самка бегемота с человеческими волосами и зубами крокодила. Месхент, Бэсы и Таурт пускаются в радостный пляс вокруг запеленутого малютки.

Однако нельзя слишком долго плясать и радоваться! Услышав громкий плач малыша, к нему со всех сторон слетаются злые духи. Если их вовремя не прогнать, они с помощью колдовства напустят на ребенка хворь, и радость в доме египтянина сменится безысходной печалью. К тому же около дома, в траве, много скорпионов и змей, которые могут переползти порог и забраться в колыбельку.

Но Бэсы всегда настороже. Почуяв приближение злых демонов, мохнатые карлики ударяют в бубны и, корча ужасающие гримасы, с истошными воплями начинают прыгать и метаться по комнате.

Напуганные гримасами Бэсов, грохотом бубнов и лязганьем крокодильих зубов Таурт, скорпионы, гады и злые духи кидаются прочь. Тем временем Месхент и ее супруг бог Шаи отправляются к Небесному Дереву.

Небесное Дерево растет в заоблачной вышине среди звезд. В его кроне живут семь молодых богинь с коровьими рогами. Эти богини зовутся Семь Хатхор. [29] Они наделены пророческим даром и могут предсказывать судьбу.

Семь Хатхор объявляют Месхент и Шаи, какая судьба уготовлена новорожденному: будет ли он беден или богат, будут ли у него дети, сколько лет он проживет и от чего умрет. Месхент и ее супруг внимательно слушают прорицательниц. Ведь бог Шаи должен отныне стать покровителем человека. Он будет следить за его поведением всю его жизнь и на Загробном Суде Осириса расскажет, добрый это был человек или злой, есть ли у него грехи на сердце. И если Суд оправдает умершего, Шаи проводит его душу к месту вечного блаженства — в Поля Камыша.

Если Семь Хатхор предрекают малютке доброе будущее, Месхент от радости пляшет и смеется. Но и если ему выпал плохой жребий, например гибель от укуса ядовитой змеи, — Месхент тоже не слишком огорчается. Потому что жизненный путь — все то, чему предстоит свершиться в жизни человека — не самое важное, на что следует обращать внимание. Главное — это готовиться к жизни в Загробном Мире, и подготовку эту надо начинать чуть ли не с самого рождения.

ПЯТЬ ДУШ ЕГИПТЯНИНА

Отец и мать дают своему ребенку Рен — имя. Имя так много значило в жизни египтянина, что считалось даже его душой, вернее, одной из пяти его душ. Знающий имя человека или демона приобретал над ним власть. Если кто-либо хотел причинить зло своему недругу, он писал его имя — Рен на кусочке папируса и потом сжигал этот папирус. В эпоху правления фараона Рамсеса Второго (Великого) придворные ваятели высекали Рен своего владыки на статуях других, давно умерших фараонов. После этого считалось, что статуя изображает Рамсеса Великого. Внешнему сходству не придавали особого значения, гораздо важней был Рен.

Даже к грабителям и разрушителям гробниц закон был снисходителен, если Рен владельца гробницы был уже утрачен. В этом случае покойный считался «приобщившимся к божеству» и «раздающим добро людям». Если же Рен покойного был известен, то разрушение гробницы рассматривалось как преступление и сурово наказывалось.

Не меньшее значение имел Рен и для богов. Сам великий Ра в Загробном Царстве дал имена четырем человеческим расам, тем самым установив закон, по которому одни расы должны считаться высшими, а другие низшими, одни должны господствовать, а другие подчиняться. А стражи Дуата, охраняющие врата, не распахнули бы их перед Небесной Ладьей, но Упуаут знает имена огнедышащих охранников, и только поэтому они беспрекословно подчиняются солнечному богу. Помимо Рена, у богов и у людей есть и другие души: Ка, Ба, Ах и Шуит. Ax — это сияние, Шуит — тень. Об этих двух душах и о связанных с ними верованиях ученые-египтологи в настоящее время знают очень мало.

Ка — это подобие человека, дословно «двойник». На рельефах, украшающих стены храмов и погребальных камер, и на рисунках в папирусах эта душа изображалась в виде темного, похожего на тень силуэта.