Эмоциональный букварь от Ах до ай-яй-Яй - Стрелкова Людмила Петровна (библиотека книг TXT) 📗

А страх тем временем загоняют вглубь, он разрастается, превращаясь в самые различные формы агрессий и болезней. Мы с этого начали, этим и закончим: всё сказанное выше не означает, что ребёнка надо полностью оградить от переживаний всех видов страха. Да это и невозможно: ребёнок живёт не в вакууме, не в оранжерее. И ещё: страх за другого, за близких и за далёких, за живых людей и за персонажей! Без этих переживаний ребёнок ещё в детстве может зачерстветь душой. Опасайтесь этого. Да ведь дети и сами любят переживать страшное и преодолевать страх в себе, например, вместе с героями страшных сказок.

Что касается страшных сказок и историй, то можно рекомендовать для родителей и воспитателей главу «Подземелье страшных сказок» из книги «Уроки сказки». [4] А помочь взрослым серьёзно разобраться со страхом и агрессивностью детей: с большей полнотой ответить на вопросы — как побороть страх, каковы его психологические причины и методы психотерапевтического воздействия и т. п. — поможет следующая литература:

ДАВАЙТЕ СЛУШАТЬ ТИШИНУ

Вечером, когда появилась Натали, она сразу заметила, что дети очень взволнованы. Да и как это было не заметить! Они говорили громкими голосами и в основном сразу вместе, не слушая друг друга. Щёки у обоих горели, а глаза они всё время таращили и размахивали руками.

То и дело было слышно: «злобы», «ружьё», «выстрел», «экран», «робы»…

Натали тихо села на скамейку и, подняв глаза к репродукции картины Леонардо да Винчи «Джоконда», сказала:

— Какое удивительное лицо!

— Где? Что? — так же громко и яростно выкрикнул Миша.

— Посмотрите, господа, — и Натали показала на Джоконду. — Улыбка или есть, или её нет, или она тает прямо на наших глазах.

Миша и Даша почти с неудовольствием слушали Натали, готовые каждую секунду опять сорваться в свой горячечный крик. Также нехотя они посмотрели на лицо Джоконды и впервые стали его рассматривать.

— Вы видите, как оно светится, какая тишина вокруг этого лица. Какой покой! Мне очень нравится эта картина.

Надо сказать, что мама Миши и Даши считала, что надо детей развивать серьёзной живописью, а не только Чебурашками. Поэтому в детской висели репродукции картин разных известных художников, но дети их так же не замечали, как узор на обоях.

— А вот ещё картина. Как это хорошо. Ах, как это хорошо! — и Натали сняла со стены картину Левитана «Над вечным покоем».

Натали взяла пальчик Даши и палец Миши и своей рукой приложила их к картине, а другой рукой взмахнула своим пушистым веером.

Дети глубоко вздохнули и опустились на траву. Воздух, напоённый травами, был таким вкусным, что его хотелось только вдыхать, а выдыхать было жалко.

Кругом царила тишина, она как бы струилась с неба и сразу проникала в душу. И от этого душа становилась больше, расширялась и устремлялась к небесам.

Дети и Натали тихо сидели на траве и слушали — слушали тишину. Издалека доносился звон колокола — вечерний звон, но, казалось, что этот звон тоже из тишины.

…Натали начала очень тихо читать стихи, и слова растворялись в этой всеобъемлющей тишине и в то же время оставались цветами, травой, шорохом крыльев бабочек.

— звучал голос Натали и дети заворожено слушали…

Натали замолчала. Дети не двигались.

— Вот бы маму сюда. Посидела бы с нами. Послушала стихи Натали, — мечтательно произнесла Даша.

— Это Лермонтов, Михаил Юрьевич. А я думала, вам будет скучно, — изумилась и обрадовалась одновременно Натали.

— Я не всё поняла, конечно, но когда ты говорила, во мне что-то сильно волновалось, даже горло сдавливало, — призналась Даша.

А Миша закивал головой, он чувствовал то же самое, но не мог подобрать слов, да к тому же побаивался, что так выражать свои чувства слишком по-девчоночьи…

Посидели молча. Говорить не хотелось, даже Даше, а хотелось только смотреть и смотреть и не глазами, а как бы впитывать всем телом, всей душой и умом.

…Но вот что-то произошло неуловимое. Как-то всё вокруг изменилось в воздухе. Замелькали птицы. И только теперь дети поняли, что раньше птицы пели, но при этом только подчёркивали, а не уничтожали тишину. А теперь тишина изменилась, стала совсем другой. Прекратили травы свой тихий-тихий шелест, спрятался куда-то лёгкий ветерок. Всё замерло, притихло. Это было именно замертвение, зловещее и предупреждающее.

— Ой, — воскликнула Натали, — сейчас начнётся ураган или гроза. Надо выбираться отсюда…

Действительно, тучи тёмные, тихие, как колпаком накрыли плёс.

— Я хочу посмотреть, есть ли в воде рыба, — опомнился Миша и бросился к воде.

— Мишель, куда вы? Конечно, есть, где же ей быть, не на берегу же? — страшно удивилась Натали. — Нам надо уходить. Вернитесь…

— Я догоню-у-у… — закричал Миша и голос его замер вдалеке.

— Ничего, Натали, он быстро бегает, его никто не может догнать в детском саду.

— Ну, хорошо, Дашенька… — и её последние слова унёс настоящий шквал… Веер в руках Натали стал сам собой трепыхаться… и через полсекунды они уже были в комнате, но… какой ужас! Без Миши. Он остался на волжском плёсе, в картине Левитана.

— Господи! — воскликнула Натали. — Никуда не двигайтесь с места, — сказала она Даше и, взмахнув веером, уже крошечной фигуркой появилась в картине.

Через некоторое время Натали опять появилась в комнате. Но она успела уже немного промокнуть.

— Там Мишеля нет, — Натали была очень расстроена. Даша обмерла. Ей даже страшно было подумать, что теперь будет.

— Не впадайте в отчаяние, Дашенька, — успокаивала её Натали. — Мы его найдём — он не пропадёт в мире прекрасного искусства. Знаете, Мишель мог попасть, убегая от грозы в какую-нибудь другую картину, из тех, что висят у вас дома. Давайте посмотрим все.

И девочки отправились рассматривать картины. О, как же внимательно они вглядывались в каждую из них!

— Вот он! Вот он! — оглушительно завопила Даша, показывая на одну из картин. — Он всегда любил пускать мыльные пузыри. Надо же куда забрался?! И даже не подумал, что мы тут с ума сходим.

— Так он же без меня не может выбраться. Сейчас он будет здесь, не беспокойтесь, Дашенька, — и Натали взмахнула веером.

Даша увидела, что в картине что-то неуловимо изменилось. Через секунду весёлый Миша и слегка уставшая Натали были уже в комнате. Даша его ощупала. Да, живой и невредимый брат!

— Ну, что, как? — торопилась спросить Даша.

— Здорово. Только вот мне эта тётя, которая стирала, всё время что-то говорила. Мне кажется, она запрещала пускать пузыри. Но я ничего не понимал и повеселился вволю.