Мастера - Дворкин Илья Львович (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗

И вот настал великий день!

С помощью всех мальчишек и девчонок нашей улицы подняли планёр на крышу барака, в котором никто уже не жил, слишком он стал ветхим.

Барак стоял так, что один его конец чуть ли не нависал над обрывом к реке Волхов. Это была стартовая площадка — лучше не надо!

Знакомый лётчик подарил нам огромные защитные очки. Одно стекло у очков треснуло, но какое это имело значение! Как мне сейчас кажется, из-за этих знаменитых на всю улицу очков мы и планёр-то стали строить — уж больно хотелось в них покрасоваться. Я их надел, уселся в таз-сиденье и махнул рукой. Мальчишки изо всех сил разогнали планёр, сразу же отвалилось колесо, но это было уже неважно — я летел! Летел! Как настоящий лётчик. Внизу кричали от восторга и зависти мои приятели, крестились и плевались богомольные старушки, а я летел через Волхов. Мне казалось, что полёт длится бесконечно долго, на самом же деле продолжалось это чуть больше минуты.

Потом, у противоположного берега, мой летательный аппарат неожиданно клюнул носом, и я грохнулся на берег, усеянный валунами.

Когда я очнулся в больнице, доктор сказал, что спас меня эмалированный таз, набитый свежим сеном. Именно этим тазом я и приложился к довольно большому валуну. Сиденье смягчило удар. Из таза я вылетел, вывихнул правую руку и получил сотрясение мозга.

Но если поглядеть, что сделалось с несчастным моим планёром, было понятно, что повезло мне здорово».

Василий Иваныч смеялся. Смеялся и Витька. Но уважение его к Василию Иванычу возросло ещё больше. Попробовал бы кто-нибудь перелететь на планёре из дощечек, трёх простыней и эмалированного таза через реку Волхов!

Витьке хотелось расспросить обо всём поподробнее, но в это время подошла целая колонна самосвалов — и началась работа.

Даже бывалые шофёры только головами качали, такой темп задал им машинист экскаватора.

Куриное яйцо

А однажды Витька случайно стал свидетелем необычного спора. К Василию Иванычу подошёл шофёр — молодой ещё парень в солдатской одежде, видно, только-только отслужил в армии — и смущённо сказал:

— Иваныч, говорят, будто ты можешь вот этой своей зубастой ложкой-поварёшкой, — он показал на ковш, — тюкнуть варёное яйцо, будто ты им завтракать собрался… Мы тут поспорили… Ерунда, конечно, я просто так спрашиваю. Я ведь понимаю… шутка, конечно.

Василий Иваныч деловито спросил:

— Яйцо есть?

— Д-да ты ч-что? Всерьёз? — Парень даже заикаться стал от изумления.

Другие шофёры собрались кучкой, пересмеивались, толкали друг друга локтями. И только один, очень спокойный, пожилой уже, стоял молча, потом едва заметно подмигнул Витьке — гляди, мол, повнимательней.

— Давай-ка ставь яйцо вот на тот камешек, да побыстрее, работать надо, а не фокусы показывать, — мрачновато сказал Василий Иваныч.

Витька вдруг ужасно разволновался, даже вспотел от волнения. Совершенно же ясно, что не расплющить яйцо огромным ковшом экскаватора невозможно. А видеть конфуз и поражение своего друга он не мог. Видно, и голос у Василия Иваныча такой мрачный не зря: кому охота, чтобы над тобой смеялись?

В том, что шофёры станут безжалостно хохотать, он не сомневался. Витька достаточно хорошо узнал этих весёлых и отчаянных людей. Им всё нипочём! Ишь выдумали — яйцо им надколи!

Витька бросился к экскаватору, замахал руками.

— Ты чего? — удивился Василий Иваныч.

— Вы их не слушайте!

Василий Иваныч покачал головой — не слышу, мол, — и выключил двигатель.

— Что ты говоришь? — Он далеко высунулся из кабины.

— Не слушайте их, Василий Иваныч, — взволнованно зашептал Витька. — Они нарочно… А потом смеяться будут! Это же нельзя — яйцо ковшом!

Василий Иваныч улыбнулся.

— Нельзя, говоришь? Посмотрим! — тихо ответил он и тут же закричал: — Ну, кто ещё хочет поспорить?

— А на что? — спросил один из шофёров.

Василий Иваныч задумался, потом поглядел на Витьку и усмехнулся:

— На три плитки лучшего шоколада. Мы его очень любим.

Шофёр подумал, потом махнул рукой.

— Лады! Моя дочка тоже в этом деле разбирается.

— Ну, клади яйцо! — приказал Василий Иваныч.

Осторожно положили яйцо, острым концом вверх. Чтобы оно не упало, обложили камешками.

— Годится?

Василий Иваныч кивнул, поудобнее устроился на своём стульчике в кабине, запустил двигатель и размашисто повёл здоровым зубастым ковшом. Он провёл его всего в нескольких сантиметрах от яйца в одну сторону, в другую. А потом лицо у него опять стало как у того лётчика, которого Витька видел в кино, напряжённым и суровым. Тяжёлый ковш из толстой стали, отполированный землёй, неподвижно замер над яйцом и стал медленно-медленно опускаться.

Витька внимательно следил, что будет дальше! Щель между яйцом и ковшом становилась всё меньше. Потом как будто и совсем исчезла. Никто из затаивших дыхание зрителей не уловил того момента, когда они соприкоснулись. Так же размашисто, как и прежде, ковш взлетел вверх и в сторону. Двигатель экскаватора затих.

— Ну, беги за шоколадом, — спокойно сказал Василий Иваныч. — А яйцом можно завтракать. Кушать подано!

Подбежали к яйцу, стали передавать из рук в руки.

— Вот это да!

— Вот это номер!

— Почище, чем в цирке!

Витька протиснулся поближе и увидел, что яйцо аккуратно, будто его бережно стукнули об стол, чуть смято с острого конца. Витька глазам своим не поверил!

— Ну как? Что я тебе говорил! — сказал пожилой шофёр. Как-никак, а четырнадцатый год с Иванычем работаю. В каждом деле есть ремесленники, есть мастера, а есть артисты. Так-то вот! Василий Иваныч в своём деле артист!

— Да-а! — только и говорили все. — Да-а! Если б сами не видели, ни за что не поверили бы.

— Ну и зря, сказал Василий Иваныч. — Вот кедровый орешек расколоть и не раздавить куда труднее. Ну-ка, по машинам. Хватит фокусов. Работать пора.

Разговор с хозяином сенбернара

И снова ковш с грубой силой вгрызся в слежавшуюся землю, пошёл наполнять один за другим кряхтящие от тяжести самосвалы. Витька задумчиво отошёл в сторонку и встретился взглядом со стариком — хозяином сенбернара.

Впервые за всё время, сколько Витька видел его, этот печальный человек улыбался. Ему показалось, что и сенбернар улыбается. Витька с изумлением заметил, что собака и её хозяин чем-то неуловимо похожи. С первого взгляда даже не понятно чем — то ли неторопливым спокойствием, то ли печальным взглядом.

— Как это прекрасно, — сказал старик.

— Что? — спросил Витька.

— Как прекрасно, когда человек работает красиво и точно и любит свою работу!

Витька потоптался на месте и наконец решился:

— А правда, что вы капитан дальнего плавания?

Старик вздрогнул и опустил голову. И сенбернар тоже печально потупился.

— Почему ты так решил, мальчик?

— Не знаю, — растерялся Витька.

— Ты ошибся. Сейчас я пенсионер, а раньше был аптекарем. Пятьдесят лет готовил людям порошки и микстуры.

Витька не смог скрыть разочарования.

— Но ты почти угадал, мальчик. Я всю жизнь мечтал путешествовать. А вместо этого полвека просидел у аптекарских весов и фарфоровой ступки.

— Но почему же?.. — изумился Витька.

— Почему я только мечтал? Долго рассказывать… Так уж получилось… — Старик вдруг заволновался, и сенбернар тревожно вскочил, вглядываясь в лицо хозяина. — Но ты… Ты живёшь совсем в другое время и ты ещё совсем маленький человек, у тебя впереди вся жизнь. И я от всей души советую тебе делать то, о чём мечтаешь. Только это — и ничего другого! Жизнь такая короткая, такая короткая…

Последние слова старик пробормотал едва слышно и поспешно ушёл, а рядом с ним, не теряя достоинства даже в спешке, шагал отважный и добрый сенбернар.