Три друга - Серафимович Александр Серафимович (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
Снова все стало черно, глухо. Ванятка кинулся к выходу, нащупал дверь и, когда отворил, все увидел, яркое и отчетливое: пустой двор, корыто посередине, плетни и белый как кипень, не трепещущий тополь.
- Мамка-а!.. - закричал он в темноте и побежал к базам: должно быть, мать пошла подпереть двери, чтобы скотина не разбежалась.
Но, когда все кругом снова замерцало в ослепительном свете, он увидал, что возле - не базы, а плетень в соседний сад. Сейчас же все потухло, и Ванятка, протянув руки, побежал к базам, а когда осветило, увидал, что лазает у конюшни.
Заворчал гром. Упали тяжелые капли. Плача, натыкаясь то на плетень, то на кучу соломы или навоза, метался Ванятка, зовя мать.
Густо посыпал дождь. Гром раскатывался, заполняя все; сквозь мелькавшую мутно-белесую сетку дождя ничего не было видно.
Отдавшись отчаянию, весь мокрый, Ванятка, как стоял, сел на корточки, не зная, где он, и горько всхлипывал, глотая слезы вместе с сбегавшим по лицу дождем.
А гром то оглушал потрясающим треском, то ровно, как множество колес, раскатывался во всех направлениях, то глухо ворча, смолкал. Тогда, слышно было, шумел дождь, и с томительными промежутками вспыхивал синевато-беспредельный свет, трепетно отражаясь в бегущих всюду ручьях.
- Мамулька-а!.. Мамка-а!.. Ы-ы-ы...
И вдруг прислушался: возле, у самых ног, кто-то бесконечно жалобно и беспомощно вякал*. Ванятка протянул руку и нащупал мокрого, грязного, слабо ворочавшегося щенка. Верно, кто-нибудь выбросил, щенок прибился к воротам.
______________
* Вякал (вякать) - повизгивал тихо и жалобно.
Сразу прошел страх, ощущение заброшенности, одиночества. Ванятка поднял щенка, прижал, чувствуя, как он теплеет, тыкается мордочкой в грудь, и пошел, сразу разбирая, что он сидел под плетнем у ворот.
Молния широко осветила растворенную дверь в хату.
В комнате, освещаемая побледневшей и поредевшей молнией, мать беспокойно шарила по лавке:
- Где ты делся?.. Ванятка!
Ванятка осторожно пробирался к своей лавке, и вода бежала с него, оставляя лужи. Очень хотелось ему рассказать матери о своей находке, да побоялся и, прижав пригревшегося щенка, крепко и сладко заснул.
Заснул, и приснилось ему, будто опять налетает коршун, клюет и больно бьет его крыльями.
Вскочил испуганно, а это мать больно шлепает его рукой, и уже день на дворе.
- Это что за моду взял? Не таскайся, не таскайся!.. Все запакостил. Вот тебе! Вот тебе!
Потом схватила жалобно завизжавшего щенка и понесла во двор и за воротами выкинула в лопухи.
Ванятка бежал за ней плача. А когда ушла, подобрал щенка, принес к амбару и устроил ему из соломы гнездо в старой кошелке.
Так завелось у Ванятки свое хозяйство.
Заяц долго сидел под амбаром, да голод не тетка, и в конце концов высунулся из дыры, выставив мордочку, торопливо обнюхивая подвижными ноздрями воздух. Больной глаз заструпился, втянуло его, стал подживать. Здоровый, большой, круглый и любопытный, глядел осторожно.
Ванятка клал около дыры под амбаром кусочки хлеба, молодых капустных листьев, приносил молоко в горшочке, из степи - заячьей капусты, и заяц все подбирал. Стал есть из рук и день ото дня ручнел.
Вот только собаки одолевали. Как только придет под праздник отец с поля, собаки придут за телегой и, как звери, кидаются к амбару, а заяц юркнет в дыру и уже не показывается. Собаки визжат, роют лапами, да не достать.
Да и отец был недоволен и раза два больно оттрепал за волосы Ванятку, чтоб делом занимался, а не баловался с зайцем.
Дела же у Ванятки всегда было много, как и у всех во дворе. Когда лошади были дома, гонял лошадей и быков на водопой, выгонял телят на гору, возил отцу на ближайший покос хлеба, пшена, глядел за Нюркой. Зато в каждую свободную минуту бежал к амбару и проводил время с друзьями.
Щенок и заяц подросли и выровнялись, привыкли друг к другу и презабавно играли. Щенок облапит зайца, поймает за шиворот и начинает немилосердно таскать. Заяц встанет на задние лапы да так забарабанит передними по морде, что щенок повалится на спину и начнет отбиваться, сердито повизгивая. А Ванятка покатывается со смеху.
Только взрослые досаждали Ванятке: гонялись за зайцем, травили собаками. Но заяц перестал бояться собак: погонятся за ним - он под амбар, а если посреди двора окружат - вскочит на телегу или в сени забьется. А раз вскочил в большую кадку с резаной соломой; собаки прыгают кругом, а достать не могут; увидал Ванятка, выручил.
Щенок и заяц спали вместе в кошелке, свернувшись клубочком. А утром рано, чуть зорька низко закраснеется за дальними вербами, щенок и заяц являются к окну, за которым спит Ванятка, станут на задние лапы и заглядывают. Щенок повизгивает, а заяц забарабанит по стеклу, да так, что, того и гляди, стекло вылетит.
Увидит мать и прогонит хворостиной, а не увидит - Ванятка откроет окошко и даст каждому по корочке хлебца, припасенной с вечера.
IV
Однажды случилось событие, которое не только помирило всех с зайцем и щенком, но и доставило обоим почетное положение.
Лето перевалило за ильин день*. Пшеницу сняли, и все стали готовить катки и молотилки. Отец Ванятки тоже целый день налаживал каменные катки, чтоб утром, на заре, отвезти их на поле и начать молотьбу.
______________
* Ильин день - 20 июля.
Ночь была черная, ветреная, суховей трепал в темноте вербы и тополя, кружил по темному двору соломинки и сухие камышинки. Все крепко спали. Собаки полаяли с вечера и тоже дремали, свернувшись под телегой. Заяц со щенком забился под амбар.
С улицы, осторожно скрипнув жердевыми воротами, вошли три человека; у одного был лом. Собаки с ревом вырвались из-под телеги. Им бросили несколько кусков сала с отравой. Они похватали, сейчас же стали кататься в судорогах и неподвижно вытянулись.
Три человека стали ломать замок у конюшни. Из-под амбара выскочил щенок и, вертясь около ног, стал тявкать. Тот, что держал лом, ударил им щенка, но в темноте задел лишь слегка. Щенок отчаянно завизжал и понесся, поджав одну ногу, к Ваняткиному окну; Заяц испуганно помчался за ним. Под окном щенок, надрываясь, визжал, метался, а заяц стал на задние лапы и забарабанил в стекло.
