Шиворот-навыворот - Энсти Ф. (электронная книга .TXT) 📗
Во-первых, он решил написать своему поверенному, изложив как можно спокойнее и яснее обстоятельства, что привели его в это место и попросить вызволить его из этой дурацкой ситуации. Второе, своему старшему клерку, с предупреждением проявить осторожность во взаимоотношениях с самозванцем Диком, а также записки Бэнглу и Фишвику, с уведомлением, что обед отменяется – нельзя же допустить, чтобы они оказались за одним столом с клоуном из пантомимы. И наконец – в этом он никак не мог себе отказать призыв если не к сыновним чувствам, то по крайней мере к человечности своего неблагодарного отпрыска.
У него чесались руки приступить к работе. В его мозгу рождались убедительные красноречивые фразы – они должны были сразу же убедить самые прозаические и недоверчивые натуры. Пафос его послания должен растопить даже покрытое коркой ледяного эгоизма сердце Дика.
Возможно, мистер Бультон переоценивал силу своего пера, возможно, одних чернил было бы недостаточно, чтобы убедить его знакомых не верить собственным глазам и распознать солидного коммерсанта в пухлощеком тринадцатилетнем мальчугане. Но так или иначе им удалось избежать такой проверки – письма так и не были написаны.
– Не приступайте к работе. – предостерег своих питомцев доктор,сначала выслушайте меня. Как правило, я позволял каждому из вас выражать свои чувства на бумаге без какой-либо цензуры с моей стороны. Но поскольку в последнее время ко мне стало поступать много жалоб от родителей наименее способных из вас, я вынужден кое-что изменить. Так, Ричард Бультон, твой отец не раз жаловался на неряшливость твоих эпистолий, – обернулся Гримстон к бедняге Полю. – Он справедливо утверждает, что они не составили бы чести и конюху, и просил не утруждать его внимание таковыми, если я не смогу повлиять на твое перо в лучшую сторону.
Драматизм положения мистера Бультона усугублялся тем, что в самые важные и ответственные моменты, когда он уже начинал видеть свет, его прежние слова и поступки, высказанные и совершенные им в его настоящем естестве, вдруг тянули его назад в пучины, из которых он никак не мог выбраться. Он вспомнил, что действительно в прошлом году, будучи сильно не в духе, получил написанное неряшливым почерком Дика письмо, где тот просил денег на приобретение материалов для фейерверка к пятому ноября (прим.:5 ноября в Англии по традиции отмечают раскрытие «Порохового заговора», устроенного в 1605 г. с целью убийства короля Якова I, когда под здание парламента были подложены бочки с порохом. В этот вечер жгут костры и устраивают фейерверки.). Поль ответил сердитым письмом доктору Гримстону, где сообщил нечто похожее на то, что теперь он процитировал. Теперь Поль с нетерпением ждал, что скажет доктор. Возможно, он потребует, чтобы перед отправкой письма давали ему на прочтение. Что ж, ничего ужасного в этом нет. Возможно, это лучший способ ознакомить доктора с истинным положением дел.
Но доктор изыскал иное средство исправить ситуацию. Его задели за живое слова Поля, что его питомцы пишут как конюхи.
– Я хотел бы, – говорил он, – чтобы ваши родные время от времени получали информацию о вашей жизни здесь, но чтобы стиль и содержание не шокировали их, я разработал образец для тех учеников второго класса, что не отличаются особой успеваемостью. Разумеется, ученики первого класса и отличники из второго могут писать, как сочтут нужным. Ричард, я надеюсь, ты аккуратно перепишешь то, что я продиктую Все готовы? Отлично. И он начал медленно диктовать.
– Дорогие родители (или кто-то из родителей). Восклицательный знак. Вам будет приятно узнать, что, благополучно добравшись до места назначения, мы с головой погрузились в наши обычные труды, проводя досуг в полезных и развивающихся играх. Записали в «полезных и развивающихся играх?» подозрительно спросил доктор, на что Джолланд пробурчал, что такое сразу не напишешь. – Я надеюсь, без ложного тщеславия, за этот семестр заметно продвинуться в науках. Вероятно, вы со мной согласитесь, когда я изложу вам программу, которую мы намереваемся освоить до пасхальных каникул.
В латыни мы намереваемся овладеть первой книгой знаменитого эпического произведения Вергилия, – надо ли уточнять, что речь идет об увлекательнейших приключениях Энея? – Джолланд пробормотал соседям, что разъяснение более чем уместно. – Что же касается греческого, то мы уже приступили к волнующему изложению «Анабасиса», принадлежащего перу великого стратега Ксенофонта. Разумеется, мы не прерываем изучение грамматического и синтаксического строя этих благородных языков. – «Благородных языков», – вслух повторили записывающие, не без легкой иронии. – В немецком под попечительством герра Штовассера, который, как я, возможно, уже упоминал, является выпускником Гейдельбергского университета – «и глупым старым ослом» добавил Джолланд,мы углубились в захватывающее изучение тевтонского Шекспира, каковым, на мой взгляд, является Шиллер. Уроки французского посвящены упражнениям, чтению стихов и рассказов, лучше позволяющим понять устройство этого галльского языка.
Но я бы не хотел, дорогие родители (или кто-то из родителей), чтобы у вас создалось впечатление, что интеллектуальные труды не оставляют места и времени для физических упражнений. Я вовсе не намерен превратиться в книжного червя. Напротив, мы уже приняли участие в оживленном и приятном футбольном матче, и собирались и сегодня вступить в такое же сражение, но нам воспрепятствовала в этом дурная погода.
Нашей любимой забавой на гимнастической площадке является игра, именуемая у нас «охотой». Уверяю вас, мои дорогие родители, что быстрая смена положений и разнообразие ситуаций делает ее превосходным развлечением.
Боюсь, что должен отложить перо в сторону, ибо время, отведенное на письма, неумолимо близится к концу и наступает пора пить чай. Прошу передать самые теплые пожелания друзьям и близким. Примите уверения в нежной любви к вам и ближайшим членам нашей семьи.
Рад сообщить, что нахожусь в отличном здравии, окружен достойными товарищами и погружен в приятную и полезную работу. Это позволяет мне уверить вас, что я вполне счастлив. Остаюсь, дорогие родители, вашим преданным и любящим сыном. Имя и фамилия.
Доктор закончил диктовать с победными интонациями, смысл которых можно было бы передать так: «Надеюсь, это классическое письмо сына-школьника приятно поразит ваших родителей».
Но при всей ясности и недвусмысленности топа и содержания, это послание никоим образом не выражало мыслей и чувств мистера Бультона. Прочие же приняли диктовку спокойно, увидев в ней приятное отвлечение от обычного диктанта. Мистеру Бультону же изящные закругленные обороты представлялись самой настоящей насмешкой. Записывая фразу за фразой, он размышлял, как отнесется к этому посланию Дик. Когда же диктант был закончен, драгоценное время для написания задуманных им посланий было упущено и пришлось ждать следующей недели.
С безмолвным, но безропотным отвращением, ибо дух его был сломлен этим последним жестоким разочарованием, мистер Бультон отложил письмо, упрятал его в конверт и сдал для отправки под недреманным оком доктора, не имея шанса вставить ни слова, ни даже строчки, которое бы могло противодействовать тому потоку самодовольного вздора, которым было пропитано письмо.
Поль понял, что последняя надежда угасла, когда письмо его проштамповали и положили в мешок. Похоже, настала пора перестать бороться с Неизбежным и примириться с перспективой обучения в Крайтон-хаузе со всеми вытекающими последствиями и, в первую очередь, угрозой порки, пока Дик наводняет дом шутами и клоунами, руша его, Поля, репутацию. Возможно, со временем он свыкнется и с этим, но пока же надлежит ничем не выдавать себя, чтобы не навлечь на свою голову новых бед.
С этим настроенном он и отправился спать, – настал скверный конец отвратительной недели.
