Что я видел - Житков Борис Степанович (книги хорошего качества txt) 📗

Тогда пришла бабушка и сказала, что я нехорошо делаю и дядям мешаю, и они боятся, что на меня наступят.

Один дядя всё кричал:

- А ну, ещё! А ну, навались!

И я тоже кричал:

- А ну, навались!

Мне очень хотелось, чтоб и я тоже толкал, а бабушка сказала, что довольно, и меня потянула. Я не плакал, потому что все глядели и мальчики смеялись.

КАКИЕ В НЕВОД РЫБЫ ПОПАЛИСЬ

Потом я посмотрел на реку, а пробки совсем уж близко были. И рыбаки пошли прямо в воду и стали тащить, где пробки. И стал из воды выходить невод. И все люди побежали смотреть, что там будет.

А там большой-большой мешок. Он тоже из сетки, и в нём что-то было видно. А потом его ещё вытянули, и там были рыбы. Они очень блестели и прыгали, а их вынимали оттуда.

Один - самый главный - рыбак всё кричал:

- Гляди, щука! Береги руки!

Меня бабушка тянула вперёд, чтоб я видел. А я всё равно видел, я сел на корточки и через ноги видел. Потому что дядя стоял. Если тётя какая-нибудь станет, то юбка, и ничего не видно. А это впереди дядя был, что приехал с лошадью. Я тоже закричал:

- Щука! Береги руки!

Этот дядя посмотрел на меня и потом говорит:

- А ты знаешь, какая щука?

Я ничего не сказал, потому что не знал, какая. А дядя вдруг схватил одну рыбу и говорит:

- Вот она, щука! Сунь ей палец - откусит.

А я встал - и назад, потому что он прямо на меня щукой. Она хотела выскочить, и я боялся - вдруг он её пустит и она меня укусит.

А один мальчик мне показал руку.

- Вот, - говорит, - пальца нет. Это щука откусила.

Дядя взял и щукой на меня пихнул и крикнул:

- У-ух!

Я закричал:

- Ой!

И я зашёл скорей за бабушку, потому что он мне щукой в самый нос, а она живая. Потом были совсем широкие рыбы, и дядя говорил, что это лещи.

Рыб всех вынимали из невода, и там были совсем маленькие ещё, с красненькими перышками, и это окуньки, я знаю, потому что мы потом ели таких.

Мы у той тёти ночевали и вечером ели окуньков: у них красненькие перышки снизу.

И ещё я потому знаю, что один дядя-рыбак дал мне такого окунька и сказал:

- Держи! Ты помогал, вот тебе за работу.

А я боялся держать, потому что он был живой и дёргался. Я всё-таки держал, а потом дал бабушке, чтоб она держала. А в неводе всё рыбы, рыбы, и вдруг была шапка, совсем мокрая и чёрная. Бабушка сказала, что это какой-нибудь мальчик уронил в воду, она намокла и потонула.

Бабушка сказала, что вот уже темно совсем и надо идти, что теперь рыбу уже положили на телегу и вон дядя повёз её.

А мальчишки все набрали маленьких рыбок. Они в шапки набрали и понесли. Я сказал, что тоже хочу в шапку, а бабушка сказала, что мне уже дали рыбку, а они побольше - им и дали побольше.

Я сказал, что боюсь щуки. Бабушка сказала, что её надо бояться. Она очень кусачая, она всех рыб заедает, даже маленьких утёночков хватает. Они плывут по воде, а она снизу зубами за ножки утянет и съест.

У ней во рту всё зубы, и очень острые, как булавки. Даже хуже.

МЫ ПОШЛИ НОЧЕВАТЬ

Бабушка сказала, что мы сейчас пойдём в деревню - купим молока. Я молока попью, и спать.

Бабушка сказала, что вот в эту стеклянную банку мы молока возьмём.

А потом вдруг говорит:

- А мы вот что сейчас сделаем.

И пошла к самой реке. И в банку набрала воды прямо из реки. И туда окунька кинула. А он взял и стал там плавать! Я закричал: "Ура! Ура!" - и стал хлопать в ладоши. И кричал:

- Смотрите! Смотрите, что у нас!

И никто не пришёл, потому что мальчики ушли домой с рыбами. Я сказал бабушке, чтоб дала мне нести. А бабушка сказала, что я буду смотреть на рыбку, а не на дорогу и упаду. И тогда всё пропало, потому что банка разобьётся и тогда что мы будем делать?

И мы принесли окунька к тёте, у которой нам ночевать. А за молоком не пошли. Потому что у тёти молоко уже было. Окунька поставили на стол, и он плавал в банке. Мы пили молоко и смотрели на окунька. Я тёте сказал, что мы его в Киев повезём и он у нас будет жить. И я ему буду давать есть каждый день. И что я ему буду всё давать.

Тётя засмеялась и сказала, что, наверное, я ему компот буду давать. А бабушка не стала смеяться и сказала, что она знает, как с рыбками надо. И что у неё есть про это книжка. А у знакомых есть большой ящик, стеклянный такой. И она принесёт его к нам. И туда можно воду наливать. Мы нальём, и будет видно, что там окунёк делает. А он там плавать будет.

Я сказал тёте:

- Вот и совсем не компот. И ничего не смешно.

И сказал:

- Ага!

Бабушка вдруг рассердилась и сказала:

- Фу, как гадко говоришь! Выйди из-за стола.

Я сначала не вышел, а потом вышел.

Бабушка велела, чтоб я сейчас же раздевался, и там, на сундучке, постель.

Я хотел лечь, а бабушка мне сначала ноги помыла в тазике и ничего не говорила. Только говорила:

- Фу, как гадко!

Потом я лёг и потихоньку говорил:

- Вовсе не компот. И не смешно.

А потом заснул.

КАК МЫ ДОМОЙ ПРИЕХАЛИ

Утром мы поехали домой. И повезли окунька. На пароходе все смотрели и говорили:

- Это что же?

И потом говорили:

- Ишь, окунёк какой!

И все знали, что я окунька везу.

Я сам его всё время держал.

А когда мы с бабушкой пили чай в Киеве, Клава тоже с нами пила. И смотрела, как плавает окунёк. Она принесла камешков, чтоб пустить к нему в банку. Бабушка сказала, чтоб камешки сначала помыть под краном, а потом пускать.

Клава помыла и напустила камешков к окуньку.

КОЛХОЗ

МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ ПРИЕХАЛ К НАМ

Вдруг кто-то позвонил, и Клава побежала спрашивать кто. А это пришёл один дядя. Бабушка сказала:

- Здравствуйте! Садитесь, пожалуйста. Выпейте чайку с нами.

И сказала: "Матвей Иванович", и ещё сказала: "пожалуйста".

Я тоже говорил "Матвей Иванович" и "пожалуйста", потому что он мне очень понравился. У него большие сапоги, как у военного, и очень красивая рубашка, потому что на ней сделаны разные цветочки: красненькие, и чёрненькие, и жёлтенькие. Он сел, а потом встал и сказал:

- Что ж яблочка-то? Я же вам яблочков привёз.

Он пошёл в прихожую. И Клава за ним побежала. А я не побежал, потому что бабушка сказала:

- Сиди, пожалуйста.

Клава всё равно ничего не увидала, потому что Матвей Иванович принёс деревянный чемоданчик. И ничего не было видно. Потом он сел и чемоданчик положил на колени. А Клава за ним стояла и всё смотрела. Бабушка ей сказала:

- Не егози и сядь на место.

Она села, а я ей сказал, только тихонько:

- Ага!

ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ ЯБЛОКО

Матвей Иванович раскрыл чемоданчик и вынул оттуда яблоко.

Оно было такое большое, что больше бабушкиной чашки. И очень красивое. Оно очень красное.

Бабушка сказала:

- Кладите на блюдечко.

А оно - как раз во всё блюдечко. Такое большое. И потом Матвей Иванович ещё вынул, и ещё, и ещё. И весь стол заставил яблоками.

И всё говорит:

- Ось, ось, ось...

А это не ось, а значит "вот".

И сказал:

- Ось какие у нас!

Бабушка говорит:

- Это что же, апорт?

Матвей Иванович говорит:

- Да, да. Это апорт.

Это такие яблоки называются "апорт".

А потом мы стали их есть, и они очень вкусные.

ПРО САМОЕ МАЛЕНЬКОЕ НА СВЕТЕ ЯБЛОЧКО

Мне было жалко есть моё яблоко, потому что оно очень красивое. И я его катал по дивану. Бабушка сказала, пусть оно будет моё, а есть мне дала половину от своего яблока. Я её очень долго ел, а потом оставил на после. А Матвей Иванович стал смеяться. Он меня не "мальчиком" называл, а "хлопчиком".

Матвей Иванович сказал:

- Ха-ха-ха! Хлопчик ел-ел, аж уморился. Приезжай к нам. Я тебе яблочков дам. Ось каких!

И стал показывать на пальце. Совсем немножко. Я сказал:

- Я знаю, это не яблочко, а вишня.

Матвей Иванович опять стал смеяться: