Алиса в зазеркалье (Алиса - 2) - Кэрролл Льюис (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Огромные трудности, неизбежные при попытке увязать партию в шахматы с веселой сказкой-нонсенсом, Кэрролл преодолевает с замечательной находчивостью. Алиса, к примеру, не обменивается репликами ни с одной фигурой, не находящейся в клетке, граничащей с ней. Королевы мечутся во все стороны, верша всевозможные дела, тогда как их супруги остаются сравнительно неподвижными, ничего не предпринимая, - как это и бывает в настоящих шахматах. Причуды Белого Рыцаря на удивление соответствуют причудливому ходу его коня; даже склонность Рыцарей падать со своих коней то налево, то направо напоминает о том, как они движутся по шахматной доске - две клетки в одном направлении, а потом одна вправо или влево. Чтобы помочь читателю связать шахматные ходы с сюжетными, каждый ход будет отмечаться в комментарии.
Горизонтали на огромной шахматной доске отделены друг от друга ручейками. Вертикали - живыми изгородями. В продолжение всей игры Алиса остается позади Королевы - лишь последним ходом, став сама королевой, она берет Черную Королеву, чтобы поставить мат дремлющему Черному Королю. Любопытно, что именно Черная Королева убедила Алису пройти к восьмой горизонтали. Королева думала таким образом защититься сама, ибо белые вначале могут одержать легкую, хоть и не очень изящную победу в три хода. Белый Конь прежде всего объявляет шах на g3. Если Черный Король движется на d3 или d4, то Белая Королева дает мат на сЗ. Если же Черный Король идет на е5, то белые дают шах на с5, вынуждая Черного Короля пойти на е6. Затем Белая Королева объявляет мат на d6. Это требует, конечно, некоторой живости ума, которой не обладали ни Король, ни Королева.
Делались попытки придумать лучшую последовательность ходов, которая больше соответствовала бы повествованию и правилам игры. Из известных мне попыток такого рода наиболее далеко идущей является опубликованная в майском номере "Бритиш чесс мэгэзин" за 1910 г. ("British Chess Magazine", 1910, vol.30, р.181).
Доналд М.Лидделл описывает всю игру, начатую дебютом Берда и заканчивающуюся матом, который объявляет Алиса, достигнув восьмой горизонтали на шестьдесят шестом ходу. Выбор дебюта очень хорош, ибо английский мастер X.Э.Берд не имел себе равных по эксцентричности игры. Является ли Доналд Лидделл родственником кэрролловских Лидделлов, мне выяснить не удалось.
В средние века и эпоху Возрождения шахматные партии иногда разыгрывались на огромных лугах людьми, исполнявшими роль фигур (см. Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль", книга 5, главы 24 и 25); но я не знаю до Кэрролла ни одной попытки построить повествование, оживив шахматные фигуры. В качестве недавнего примера такого же рода приведу прекрасный рассказ Пола Андерсона "Бессмертная партия" (Paul Anderson. The Immortal Game. - "Fantasy and Science Fiction", February, 1954).
Шахматные фигуры по многим причинам чрезвычайно хорошо соответствуют второй книге об Алисе. Они дополняют карточные персонажи первой книги, разрешая вновь воспользоваться королями и королевами. Исчезновение воров-валетов более чем возмещается появлением благородных рыцарей с их конями. Удивительным переменам, связанным с ростом Алисы в первой книге, соответствуют не менее удивительные перемены местоположения, вызванные, разумеется, передвижением шахматных фигур на доске. По счастливому совпадению шахматы увязываются с темой зеркального отражения. Дело не только в том, что туры, офицеры и кони парны, но и в том, что в начале игры асимметричное расположение фигур одной стороны (из-за позиций короля и королевы) представляет собой точное зеркальное отражение расположения фигур противника. И, наконец, безумство шахматной игры как нельзя лучше отвечает безумной логике Зазеркалья.
3. Кэрролл с его любовью к резким контрастам начинает вторую книгу сценой в доме, зимой (первая сказка открывалась сценой на берегу реки, в пригожий майский день). Зима перекликается с темой старости и надвигающейся смерти, которая звучит в стихотворных вступлении и заключении. Костер, для которого мальчишки собирали хворост, и вопрос Алисы: "А знаешь, что будет завтра, Китти?" - заставляют предположить, что время действия - 4 ноября, канун Дня Гая Фокса. (Этот день ежегодно отмечался в колледже Крайст Черч: на Пекуотер Квадрэнгл устраивался большой костер.)
Предположение о дне действия подтверждается в главе 5, где Алиса говорит Белой Королеве, что ей семь с половиной лет ровно: Алиса родилась 4 мая (предыдущее путешествие в Страну Чудес происходило 4 мая, когда Алисе, по-видимому, было ровно семь).
Однако остается открытым вопрос о том, имел ли Кэрролл в виду 1859 г. (когда Алисе действительно было семь лет) или 1860, 1861, 1862 годы, когда Кэрролл рассказал и записал повесть о первом приключении Алисы. 4 ноября 1859 г. было пятницей, 1860 г. - воскресеньем, 1861 г. - понедельником, 1862 г. - вторником. Последняя дата кажется наиболее подходящей, если принять во внимание слова Алисы (см. несколько ниже) о том, что она отложит наказание котенку до следующей среды.
4. Снежинкой звали котенка, который принадлежал Мэри Макдоналд, одной из маленьких приятельниц Кэрролла ранних лет. Мэри была дочерью доброго друга Кэрролла, Джорджа Макдоналда, шотландского поэта и романиста, автора таких известных фантастических повестей для детей, как "Принцесса и гоблин", "За спиной у Северной бури". Детям Макдоналда отчасти мы обязаны тем, что Кэрролл решился опубликовать "Алису в Стране Чудес". Чтобы проверить, насколько она может заинтересовать широкий круг читателей, он попросил миссис Макдоналд прочитать сказку вслух в семейном кругу. Дети пришли в восторг. Гревилл, которому в то время было шесть лет, заявил, что хорошо бы иметь шестьдесят тысяч таких книжек. Позже он рассказал об этом эпизоде в книге воспоминаний о своих родителях (Greville Macdonald. George Macdonald and his Wife).
5. Тема Зазеркалья. Очевидно, возникла позже основного замысла второй сказки, в основу которой, как вспоминала Алиса Лидделл, легли экспромты, которые сочинял Кэрролл, обучая девочек Лидделл игре в шахматы. Лишь в 1868 г. появилась мысль о стране, лежащей по ту сторону зеркала, подсказанная разговором с другой Алисой, дальней родственницей писателя Алисой Рейке. Вот как об этом рассказывает она сама в лондонской газете "Таймс" от 22 января 1932 г.:
