Мастера - Дворкин Илья Львович (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Ну, разве тут найдёшь ваших коров? — сказал приезжий. Он вылез из машины, снял соломенную шляпу и лоб вытер. — Вот ведь неудача! Мне сегодня надо обязательно сообщить, каких коров выбрали из вашей группы…
— Что за неудача? — усмехнулась Нина Игнатьевна. — Никакой неудачи не будет. Сейчас отберёте коров… Красавицы мои, красавицы! — позвала Нина Игнатьевна протяжным звонким голосом. Подняла голову одна корова, затем вторая, третья.
Перестали траву щипать, отделились от стада, направились к машине.
— Вот чудеса! — воскликнул человек и засмеялся. — Да зачем мне столько коров? Мне надо только двух, но чтобы по всем показателям подходили… — И он назвал рост, объём вымени, возраст коровы.
— Вы бы так сразу и сказали. — И тут же Нина Игнатьевна похлопала коров по бокам, помахала на них руками, чтобы уходили обратно в стадо.
И снова позвала протяжно, как песню запела:
— Мармеладка, Цветунья…
Подошли к ней две коровы, которые по всем показателям подходили.
Осмотрел их приезжий человек, понравились ему коровы. Записал в специальную книжечку их клички.
Сели в машину, только тронулись с места, глядь — Мармеладка и Цветунья вслед за машиной идут. Пришлось остановиться, выйти из машины и уговорить коров в стадо вернуться.
Снова села Нина Игнатьевна в машину, а приезжий говорит:
— Ну, знаете, давно я на свете живу, много разных разностей видел, а такого, чтобы коров из стада позвать и чтобы они на зов пришли, да ещё чтобы они сзади за машиной шли, — такого ещё не видывал. Как вам это удаётся?
Пожала Нина Игнатьевна плечами:
— Что ж тут особенного? Всегда так. Знают меня.
В этом соревновании заняла Нина Игнатьевна четвёртое место по району.
А потом было третье место, потом — второе. И своих коров на соревновании доила, и чужих — из того совхоза, где соревнование проводилось. С чужими, конечно, труднее, но всё равно Нина Игнатьевна занимала призовые места.
За большие надои молока и за отличную работу имя Нины Игнатьевны Брашкиной было занесено в Книгу почёта.
Как война по пятам ходит
— Мама! Как война по пятам ходит? — спрашивает Таня. Нина Игнатьевна опустила руки с шитьём на колени и не сразу находит, что ответить.
— Откуда ты знаешь? Кто тебе это сказал? — спрашивает она, желая оттянуть время. А сама думает: «Вот и подросла моя Таня, всю правду хочет знать».
— Мне бабушка сказала, что нашего папу в мирное время война догнала, что она за ним всё время по пятам ходила…
Трудно Нине Игнатьевне рассказывать о своём муже. Пришёл он домой с работы, лёг на диван отдохнуть и больше не встал. Остановилось у него сердце. Навсегда остановилось. Видно, в самом деле война за ним по пятам ходила.
И рассказала Нина Игнатьевна про всю жизнь Таниного папы.
…Таниному папе было всего пять лет, когда началась война. Кроме него в семье было ещё четверо детей. Старшему пришло время паспорт получать, а самого маленького ещё грудью кормили.
Надел Танин дедушка, которого она знает только по рассказам, солдатскую шинель, обнял свою жену, поцеловал старших детей, каждого по очереди, маленького на руках подержал, а самому старшему положил руки на плечи и сказал:
— Помни, сын, что ты теперь остаёшься вместо меня. Маминой опорой будешь, младших в обиду не давай и защищай от беды, пока я не вернусь.
Сказал так и ушёл. И больше не вернулся. Погиб от вражеской пули.
Жила семья солдата недалеко от границы в небольшом городе.
С каждым днём фронт подходил всё ближе и ближе.
Красным пламенем полыхало по ночам небо на западе. Летали над городом вражеские самолёты.
Однажды прилетели фашисты и сбросили свой смертоносный груз.
В это время вся семья Таниного папы ужинать собиралась. На тарелках горячая картошка дымилась, возле каждой тарелки лежал тоненький ломтик хлеба. А самого маленького солдатская вдова грудью кормила.
Вдруг раздался взрыв и обрушилась стена дома, и погибли под стеной в собственном доме женщина и ребёнок.
Заплакали девочки, сёстры Таниного папы, а Танин папа хоть и маленький был, но не заплакал. Побледнел, губу закусил.
Встал старший сын, вспомнил, что ему отец-солдат завещал, схватил детей за руки, вытащил на улицу, в огороде между грядок укрыл. А в это время фашисты совсем низко летали, из пулемётов расстреливали тех, кто не успел спрятаться и от страха по улицам бегал.
Так остались дети одни, без отца и матери.
А фашисты уже к городу подходили.
— Надо двигаться на восток, — решил старший солдатский сын. — Эх, ушёл бы я на фронт, если бы не отцовское завещание.
Собрали солдатские дети в узелки всё, что могли унести, и пошли по дороге на восток. Идут-идут, устанут. Сядут у дороги, посидят, хлебца пожуют. А когда хлеб кончился, кормились тем, что давали им такие же беженцы, как они.
Ночевали под открытым небом, под кустом или под стогом сена.
Уснут младшие, а старшему не спится, всё свою думу думает. Да ещё боится, что вдруг уснёт, а с младшими какая-нибудь беда случится.
Сидит он однажды ночью, смотрит, как пылает небо на западе, где их дом разрушенный остался. «Наверно, — думает, — фашисты в город вошли, последние дома жгут…» Только так подумал, слышит: рядом кто-то вздохнул. Смотрит — это пятилетний брат.
— Ты почему не спишь? — спрашивает старший солдатский сын.
А ты почему не спишь? — вопросом отвечает младший солдатский сын, Танин папа.
— Я — мужчина, — ответил старший.
— И я — мужчина, — ответил младший. — Сестрёнки спят, они девочки, а я — мужчина, как ты.
Обнял старший младшего за плечи, прижал к себе и понял, что за две недели повзрослел младший.
Пошли они утром дальше, а война за ними по пятам пошла.
Трудно было солдатским детям уйти от войны.
Когда приходили в чужие деревни, старший солдатский сын ходил по домам и предлагал кому дров наколоть и поленницу сложить, кому воды наносить. Мужчин в деревнях не было ушли с врагом воевать. А женщины были рады помощнику.
— Чем же тебе заплатить за работу? — спрашивали они.
— Только накормить, больше ничего, — отвечал старший солдатский сын.
— У самих ничего нет, только одна картошка, — отвечали женщины.
— Хоть картошкой покормите, со вчерашнего дня во рту крошечки не было.
Соглашались женщины. Принимался старший солдатский сын за дело. А когда заканчивал работу, приводил и сажал за стол двух сестрёнок и братишку.
— Что ж ты, милый! — всплёскивали хозяйки руками. — Мы думали, что ты один.
Старший солдатский сын отвечал:
— Меня можете не кормить, я большой, потерпеть могу. Дайте им, они маленькие.
Жалко было людям сирот, кормили и с собой давали.
В одной деревне им особенно повезло. Предложили старшему солдатскому сыну постоянную работу: коров пасти, а за это его кормить должна вся деревня по очереди. Один день в одном доме покормят, второй день — во втором, и так до конца деревни.
Он сразу же согласился. Но предупредил, что с ним — две сестры и брат.
— Не для себя в пастухи нанимаюсь, а для них. О них должен заботиться. Если бы только о себе думал, ушёл бы в армию… — сказал старший солдатский сын.
Подумали-подумали женщины — а они ведь тоже все русские солдатки — и согласились.
А когда старшему брату пришла повестка явиться в военкомат, поцеловал он сестрёнок, положил младшему брату руки на плечи:
— Помни, что ты теперь остаёшься вместо меня. Сёстрам опорой и защитой будешь.
И ушёл.
Младший солдатский сын, Танин папа, всю жизнь помнил слова старшего брата. Танин папа был младше своих сестрёнок, но они всегда советовались с ним, считались с его мнением. Он всегда был для них защитой и опорой. А сёстры помнили, что с ними рядом хоть и маленький, но мужчина, младший солдатский сын.
