Голубые дни (Рассказы) - Соколов-Микитов Иван Сергеевич (книги хорошего качества .txt) 📗
Окружающая залив предгорная низменность с обработанными рисовыми полями, затопленными водою, представляет прекрасное место жировки, на которое спускаются тучи прилетающих с моря уток, гусей. Зимою незамерзающий залив бывает населен многими миллионами налётной птицы, часть которой отлетает дальше к берегам Ирана, а часть остается на зимовку. Весною все это множество птиц отправляется в обратную дорогу, чтобы на берегах Оби и Енисея, в тундрах и на глухих таежных озерах, на реках и болотах центральной части страны совершить свой жизненный круг и осенью, вместе с новой молодью, вернуться на гостеприимные отмели Кизыл-Агача.
Значительная часть обитающей в Кизыл-Агаче птицы остается в заливе на все лето. Удобное расположение залива, широкие камыши, обилие и доступность корма как нельзя лучше способствуют благополучию гнездящейся птицы.
Охота на зимующую птицу в районах Кизыл-Агачского залива производилась с незапамятных времен. В зимнее и осеннее время, когда в неисчислимых количествах в заливе скопляется пролетная птица и начинаются перелеты на жировку - на рисовые поля, к подножию гор, - из окрестностей приходили местные охотники для лова птиц сетями.
Множество сетей, укрепленных на высоких тонких шестах, устанавливалось в местах ночного пролета жирующей птицы. Ослепленная темнотою осенних безлунных ночей, птица с размаху падала в натянутые сети, билась и погибала. Такая охота по своей добычливости напоминала лов рыбы в весеннее время путины. Пролетевшая многие тысячи километров, спасшаяся от северной стужи птица находила смерть в сетях беспощадных охотников. Тяжелая кряковая, залитый жиром осенний гусь, бесчисленные стаи другой птицы погибали в расставленных охотниками тенетах.
Ловля птиц сетями в районе массовых зимовок теперь запрещена законом, и каждый охотник, увидев расставленные сети, обязан их уничтожить.
С целью охраны зимующей птицы объявлена полная неприкосновенность Кизыл-Агачского заповедника. Охота в пределах установленных границ закрыта строжайше и навсегда.
Благоразумие человека, хозяйственно заботящегося о сохранении неоценимых богатств природы, уже достигло своей цели. Там, где беспощадно истреблялись миллионы редкой дичи, почувствовав безопасность, непуганая птица с полным доверием относится к своему хозяину - человеку.
В ЗАЛИВЕ
Охотники знают: в ветер и дождь, когда с моря шумит злая моряна, утка и гусь забиваются в камыши - наступает лучшее время охоты. В ясные и тихие дни птица высыпает на открытую воду, и мелководный залив покрывается неисчислимым множеством птичьих стай, редко напускающих охотника на выстрел.
В такой ясный день мы выехали на легком куласе*, чтобы полюбоваться на великое птичье раздолье. Мы плыли, как в коридоре, по узкой, вливавшейся в залив, заросшей высокими камышами реке. Черные кашкалдаки-лысухи, срывавшиеся перед носом нашей маленькой лодки, с необыкновенной юркостью скрывались в зарослях камыша. На пушистых камышовых метелках качались лазурные зимородки - наши райские птицы. Водяные курочки шныряли среди гниющих камышовых кореньев.
_______________
* К у л а с - легкая плоскодонная лодка, удобная для охоты в камышах и на мелких местах. Управляется длинным легким кормовым веслом - чапом, выточенным из упругого дерева.
Мы плыли, как куперовские следопыты, в легкой пироге. Бесчисленное разнообразие птичьего мира окружало нас. Над камышовыми зарослями, распластав широко крылья, бесшумно парили болотные луни. Иногда они останавливались в воздухе, трепеща крыльями на одном месте, и внезапно падали в камыш. Мы слышали возню, стон пойманной добычи, треск ломаемого крыльями камыша. Маленькие птички-камышовки, как пух, перелетали по высоким, звеневшим на ветру, высохшим стеблям. В летние месяцы здесь комариное царство, очаг тропической лихорадки. В стоялой воде, насквозь прогреваемой летним солнцем, кишат биллионы личинок малярийного комара носителя заразы.
Подгоняемые тихим течением, колыхавшим высокие стебли перезимовавшего камыша, мы плыли в нашей узенькой и легкой пироге. Если бы не наши почтенные годы, мы и впрямь чувствовали бы себя вождями индейского племени, направлявшимися на опасную и трудную охоту...
Увы, романтические времена молодости отошли далеко, в наших бородах основательно порошится серебряная седина! Мы знаем, что залив, в котором мы плывем, давным-давно исследован человеком, что вылетающая перед носом нашей пироги птица не раз слышала ружейную пальбу, что позади таинственных зарослей камыша человек давно и упорно налаживает новую жизнь.
А все же немножко чувствуем мы себя героями приключенческого романа. Мы, как куперовские следопыты, пробираемся камышами, и, как следопытам, нам открывается широкий, блещущий, наполненный птицею залив...
Упираясь длинным легким веслом, мы плыли серединой мелкого зеркального спокойного залива. Февральское весеннее солнце ослепительно отражалось в окружавшей нас золотившейся глади.
Мы плыли, со всех сторон окруженные птицами. Утки не напускали на выстрел и удалялись незаметно.
Так, медленно продвигаясь, мы постоянно оставались в центре широкого круга птиц, замыкавшегося позади нашей лодки.
В бинокль были видны отдельные табуны кормившейся и нырявшей на воде птицы. Стаи уток, вытянув шеи, высоко взлетали и, покружившись, опять опускались. В местах кормежки, на отмелях, вода мутилась от птичьего помета.
Хорошо было любоваться на великое птичье раздолье! Ружья нетронуто лежали на дне лодки. Широкое зыбкое марево высилось над горизонтом. И, покрываемый маревом, безбрежным, бескрайним казался наполненный птицею залив.
РАССКАЗЫ ЗВЕРОЛОВА
Умение хорошо править куласом дается только немногим охотникам, и хороших куласников-толкачей было мало. В Ленкорани нам рекомендовали рыбака и охотника Васю.
Уже на восходе солнца мы были на заливе. Окруженные птицами, мы опять скользили по розово-золотистой глади, призрачно туманившейся по горизонту. Мерно отпихиваясь веслом, поблескивая молодыми зубами, Вася нам рассказывал, как ловил редких птиц для зоопарка.
Чем ближе мы подходили к границе запрета, смелее и обильнее делалась птица.
Стаи кормившихся на отмелях гусей и краснозобых казарок напускали на выстрел. На камнях, точно изваяния, сидели огромные орлы-белохвосты.
В черте заповедника открылся большой розовый остров. Нам хотелось увидеть сборище редких птиц, и мы попросили Васю направить поближе. Розовый остров оказался собранием кормившихся на большой отмели фламинго.
В бинокль мы отчетливо видели высоких, с искривленными клювами птиц, стоявших неподвижно и топтавшихся на одном месте. Солнце косыми лучами освещало птичий розовый остров.
Птицы стали подниматься на воздух, когда мы подъехали на выстрел. Широко расправляя красные крылья, вытянув длинные шеи, извивающейся вереницей они потянули на север.
Мы плыли дальше, и, сидя в куласе, я записал несколько рассказов зверолова и охотника Васи.
БАКЛАНЫ И БАБУРЫ
На Каспийском море живет большая птица бабура. У этой птицы есть под клювом большой кожаный мешок, в который она прячет рыбу. Весною бабуры-пеликаны охотятся на рыбу так. Соберутся на отмели большой артелью, окружат цепью косяк рыбы и давай хлопать по воде крыльями. Шум поднимут такой, что издали можно подумать: курьерский поезд мчится. Пригонят рыбешку к берегу на отмель - и пошла потеха! Наглотаются рыбы до отвала, а чего сразу не могут съесть - прячут в свои подклювные мешки. Мешки эти у них растягиваются, как резиновые.
Много раз приходилось стрелять в пролетающих с рыбного промысла бабур. Выстрелишь, бывало, а бабура после выстрела первым делом рыбу выбросит из мешка, нередко еще живую. Точно откупиться хочет.
Замечательные эти птицы живут в большой дружбе с другими морскими птицами - с бакланами. Среди всех морских птиц баклан считается лучшим ныряльщиком. Подолгу могут оставаться бакланы под водою на самых глубоких местах. Много дорогой рыбы уничтожают бакланы, поэтому рыбаки бакланов очень не любят.
