Дай лапу, друг медведь ! - Петухов Анатолий Васильевич (бесплатные версии книг .TXT) 📗
- Не по пути это. Да и не подпустит он. Сидит где-нибудь на верхушке елки и токует. А заметит нас и замолчит, а потом и совсем улетит... Мы весной на ток сходим. Вот интересно! Сидишь в шалаше, а они вокруг бегают, шеи раздуты, хвосты веером, брови красные... Дерутся - только перья летят! Иногда рядом с шалашом, в двух шагах...
- И не боятся?
- Так они же не знают, что в шалаше человек! Только прятаться в шалаш надо очень рано, когда тетерева еще спят.
- А где они спят?
- В лесу. На деревьях где-нибудь. А как светать начнет, вот и полетят на токовище со всех сторон.
Андрюшка увлеченно рассказывал, как он ходил на тетеревиные тока просто для интересу, посмотреть и послушать - и как однажды удалось ему увидеть пляску серых журавлей - птиц очень осторожных и самых крупных, какие гнездятся в здешних местах. И в том, как это Андрюшка рассказывал, чудилась Борьке скрытая грусть. Он спросил:
- Ты жалеешь, что вы переехали с хутора в нашу деревню?
Андрюшка ответил не сразу. Помолчав, он сказал:
- Жалею, что там я был один. Красотища кругом такая, смотришь, переживаешь, а рядом - никого. Понимаешь?
- Понимаю, - согласился Борька. - Даже рыбу ловить двоим лучше поговорить можно...
- Я не о том. - Андрюшка наморщил лоб. - Когда смотришь, как токуют тетерева, говорить не о чем - только смотришь и молча переживаешь. И надо, чтобы рядом кто-то был, все это видел и переживал так же, как ты сам. Двое, а в душе - будто один человек... Ну, как вот мы с тобой на лабазе сидели.
- Ага. - Борька кивнул и с сожалением подумал, что если бы он тоже на Веселом Хуторе жил, Андрюшка, конечно, брал бы его с собой на тетеревиные тока; и журавлей они посмотрели бы вместе...
Углубились в лес. Деревья, давно сбросившие листву, стояли свободно, раскинув облегченные ветви, и сладко нежились в розоватых лучах. И только густохвойные ели тяжело свешивали темные лапы и были таинственными и угрюмыми в своем величавом спокойствии.
Путь ребятам предстоял не близкий: год на рябину выдался не особенно урожайным. Андрюшка и Борька уже не раз ходили в поисках рябин, на которых было бы много ягод, и нашли такие рябины километрах в пяти от Овинцева, по окрайку старых, зарастающих пожен и по ручью с темной водой, который протекал по этим пожням.
- Зимой, если будет рябина, - сказал Андрюшка, - к нашим кормушкам будут прилетать самые красивые птицы - снегири и свиристели.
Снегирей Борька знал, а свиристелей видел только на картинке в книжке. Это были действительно красивые птицы - розовато-серые, с большим хохолком на голове, с красными пятнышками на черных крыльях и с желтой каймой на кончике хвоста.
- Но они страшно прожорливые! - говорил Андрюшка. - Хорошей рябиновой кисти одной свиристели на пять минут не хватит. Ягоды у нее будто так насквозь и пролетают.
Узкой тропинкой, густо усыпанной опавшими листьями, ребята вышли к пожням. На фоне серого чернолесья рябины с алыми гроздьями ягод были видны издали, но, когда подошли к ближней рябине, Борьке показалось, что ягод на дереве стало меньше.
- Птицы расклевали, - пояснил Андрюшка. - Радуйся, что хоть столько оставили. Бывает, налетит стая свиристелей на красную от ягод рябину, смотришь, а через час эта рябина уже голая - ни единой ягодки!..
Андрюшка срубил топором молоденькую осинку, очистил ее от сучков, а нижний сучок, у комля, срезал сантиметрах в десяти от стволика. Получился длинный легкий шестик с крючком на конце. Зацепив этим крючком одну из ветвей рябины, он пригнул ее и стал аккуратно обрывать кисти ягод.
- А ты полезай на дерево, - сказал он Борьке. - Ты все-таки полегче, а рябина тонкая... Сучья не ломай, а только кисточки и бросай вот сюда. Андрюшка показал место, где поникшая трава была особенно густа. - Здесь помягче...
Спустя полчаса ягоды краснели только на самой верхушке.
Борька попросил у Андрюшки шестик с крючком, чтобы добраться и до тех особенно крупных кистей, но Андрюшка возразил:
- Не надо, пускай птицам останутся. Да и сломаются вершинки, когда их сгибать станешь.
Борька слез. Андрюшка приготовил прямой пруток, тоже, как и у шестика, с сучком на нижнем конце, и показал, как укладывать рябину в стожок: сначала он повесил на сучок прутка несколько особенно крупных кистей, потом стал укладывать кисти вокруг прутика-стожара плотными рядами; стожок получался красивый, ровный, ягода к ягоде.
- Повесишь его на чердак, - говорил Андрюшка, любуясь рябиновым стожком, - и хоть до весны пусть висит, ничего ягодам не станет. А если до морозов собрать, тогда ягоды сморщатся и будут гнить. В одну зиму у меня пять стожков рябины сгнило - не послушался отца, собрал раньше времени, вот и пропали ягоды.
26
К полудню ребята набрали шесть увесистых стожков рябины. По два стожка, связанные вместе вершинками прутьев, они несли через плечо, а по одному - в руках. Борька сиял.
- Если по одной кисточке в кормушку класть, наверно, на всю зиму хватит, - сказал он. - Вон их тут сколько!
- Рябину не в кормушки кладут, - заметил Андрюшка. - Ее вешать надо. На веточки. И не меньше трех кисточек в разных местах, чтобы хоть понемножку, но всем ягод досталось.
Когда вошли в деревню, навстречу попался отец Валерки, Валентин Игнатьевич, - шел на обед из своей бригадирской конторки.
- Никак, рябины насобирали?! - удивленно воскликнул он. - Где вы ее нашли? Нынче вроде и рябины-то нет.
- Немножко есть, - скромно ответил Андрюшка. - Мы еще раньше ходили ее искать, а собирали сегодня.
- Молодцы!.. И куда вы ее? В аптеку?
- Не, птиц кормить будем, - ответил Борька.
- Ну-ну. Дело полезное. - Валентин Игнатьевич направился к своему дому.
На крыльцо выскочила Лариска, босая, в коротеньком платьице.
- Папа, а что они такое несли красное?
- Я вот задам тебе - красное! - прикрикнул отец и подхватил девочку под мышку. - Чего раздетая выскакиваешь? Не лето!
Так под мышкой и внес он ее в избу.
- Ну, скажи! Мы ведь видели, что ты останавливался и разговаривал с ними, - не отступалась Лариска.
- Я же сказала тебе - рябину! - с легким раздражением произнесла Клавдия Михайловна.
- А как они ее? В таких узких, длинных сеточках?
- Не в сеточках, а на прутышках, - пояснил отец. - Мы, помню, тоже так носили: нанижешь кисти на прутышки и несешь домой красные стожки ягод... С тех пор ни разу не видал, чтобы так рябину собирали. Сейчас вот первый раз. Даже удивился.
- А что они с ней делать будут? Ведь она кислая.
- Птиц кормить. Зимой птичкам корму не хватает, они и станут их ягодками подкармливать.
- А я Валерку как просила, чтобы он тоже кормушки сделал, а он не хочет, - пожаловалась Лариска на брата.
- Зря. Дело полезное. И интересное.
- Конечно, интересное! - подхватила Лариска. - Я вчера из школы шла и долго смотрела, как воробушки и синички по Борькиным кормушкам прыгали. Там уже ничего не было, Борька еще из школы не пришел, а они все равно прыгали... Синички такие красивенькие!
Валерка сидел на диване и смотрел телевизор. Валентин Игнатьевич сел рядом, спросил:
- Ты почему не хочешь кормушки для птиц сделать? Лариса же просила... Разве это трудно?
- Еще чего! Стану я обезьянничать! - не повернув головы, бросил Валерка.
- Ты как с отцом разговариваешь?! - неожиданно вскипел Валентин Игнатьевич.
- А чего? - вскинулся Валерка. - Мне никаких кормушек не надо. А кому надо, те пускай и делают.
- Кормушки нужны птицам, а не кому-то, - сдержанно сказал отец. Кроме того, тебя просила сестра. И, честное слово, самому тебе было бы полезнее немножко поработать топором да молотком, чем с утра торчать перед телевизором.
- Я уж и то говорила, - вмешалась в разговор Клавдия Михайловна. Смотрит подряд все передачи! Как не надоест?
Валерка счел за благо промолчать. А Валентин Игнатьевич подумал, что с некоторых пор сын стал заметно раздражительней и грубей. Что это неизбежные издержки переходного возраста или тут есть какая-то связь с тем, что Валерка перестал дружить с Андрюшкой?
