Кряка - Тихомолов Борис (книги без сокращений .txt) 📗
Дед схватил шест, побежал к лодке:
- Окружа-а-ай! Не пуща-а-ай!.. Аня и за ней девочки, крича и размахивая косынками, побежали вдоль берега.
Утиный косяк шёл клином, словно в наступление. Впереди - Кряка. Беспрестанно кланяясь, она крякала громко. И по стаду, как по войску, проносилось дружное:
"Кря-кря-кря-кря!.."
Утки плыли изо всех сил. Клин вытягивался, извивался, сверкая на солнце ослепительной белизной.
- Кряка! Кряка! - кричали девочки. - Ути! Ути!..
Кряка покосилась подозрительно и взяла правее, подальше от берега. Навстречу из камышей вытягивался другой белый клин.
Дед Моисеич, стоя в плоскодонке, изо всех сил напирал на шест, отталкивался.
Лодчонка, хлюпая днищем, летела как на крыльях.
- Не пуща-ай!.. Не пуща-ай! - кричал дед. - Забегай в во-оду-у!..
Поднимая брызги, девочки свернули в воду. Под босыми ногами податливо раздалась тина, захрустел камыш.
Мелководье тянулось метров на сто. Заросли редели постепенно и вдруг оборвались, открыв широкий простор лимана. На зеленоватой воде в золотых брызгах солнечных бликов - два вытянувшихся друг к другу косяка.
Стало глубже. Вода бурлила у колен, словно путами связывая ноги. Бежать быстро нельзя, плыть - невозможно.
Дина бежала из последних сил. В груди горело, и сердце колотилось так, что заглушало утиные крики. До уток ещё далеко - метров двести, а косяки всё ближе и ближе друг к другу. Нет, не успеть! Всё пропало! И Кряка пропала, и Крякина шайка. Не с чем будет поехать на выставку. А позор-то, позор - на всю Кубань!...
Мимо, обгоняя, пробежала Аня, вслед за ней Лида с Женей.
- Ути! Ути! Ути!..
Кто-то крикнул:
- Ox, сейчас сойдутся! Сходятся!.. Дина закрыла лицо руками, остановилась в отчаянии:
- Всё, всё пропало!..
И в это время рядом: "Бах! Бах!" - один за другим грохнули выстрелы. Дина вскрикнула, обернулась.
В узкой, ещё скользившей по воде плоскодонке, широко расставив ноги, стоял паренёк в голубой майке, в серых, закатанных до колен штанах. В руках у него слабо дымилось ружьё. Лежавший поперёк лодки длинный шест ронял в воду частые прозрачные капли.
- Разошлись! - облегчённо вздохнув, сказал паренёк. - Думал, не .поспею. - И, переломив двустволку, стал вынимать гильзы. - Проспали, что ли?
Паренёк улыбался широко и дружелюбно. Веснушчатое с вздёрнутым носом лицо его светилось участием.
- Комар заел?
- Заел, - сказала Аня.
- Я так и знал. Больно злой он был в эту ночь. Нам тоже досталось. Ну, гоните, девчата, своё стадо, я погоню своё.
Положив ружьё, паренёк взял шест, свистнул, подгоняя уток, и, сильно оттолкнувшись, заскользил по солнечной дорожке.
Девочки смотрели ему вслед, всё ещё не веря неожиданно благополучному исходу.
- Спаси-ибо! - крикнула вдогонку Дина и покраснела смутившись.
- Ла-адно! - глухо донеслось в ответ.
- Хоть бы обернулся, - обиженно сказала Аня. - Невежливый какой!
ПРИШЛА БЕДА - ОТВОРЯЙ ВОРОТА
В ту же ночь - опять беда. Девочки, проснувшись, вскочили с постелей; моргая, уставились в темноту. Мелко-мелко дрожала земля. Что-то перекатывалось, гудело.
Вспышка молнии блеснула ослепительно, очертив на мгновение открытый в палатку ход, вслед за тем гулко треснуло небо, и на землю с шумом обрушился ливень.
- Пришла беда - отворяй ворота! - сказала из темноты Аня. - Вчера комар, сегодня - вон что...
- Беда одна не ходит, - ответила ей Лида.
Гроза! До сих пор девочкам везло. Гроза пронеслась только однажды, днём. Тогда .утята вылезли на берег и стояли, подняв вверх клювы. Это в лучшем случае. В худшем им вдруг приходило в голову плыть куда-то. И девочки, дрожа от холода, вынуждены были лазить по камышам, бить, от страха перед змеями по воде палками, кричать изо всех сил.
Но это днём. А что же делать ночью, когда вот так шумит ливень? Держать в загоне уток нельзя. Начнут метаться, лезть на проволочную сетку, давить друг друга... И выпустить тоже нельзя. Ночь, темно. Расплывутся по лиману, ищи тогда, собирай.
Двадцать тысяч не двадцать штук. Моргай потом перед колхозом. отвечай. Выходить, конечно, надо, а страшно.
Снова глухое ворчание, перекаты и грохот над головой.
Аня встала, нащупала на столе спички. Вспыхнув, загорелся огонёк. Уродливые тени заметались по палатке и сникли. Аня подняла руку к висевшей на центральном столбе керосиновой лампе. Зажгла, вставила стекло. Желтоватый свет озарил перепуганные лица. Девочки, сидя в постелях, бросали встревоженные взгляды на прогнувшийся полотняный потолок палатки, вздрагивали при каждом ударе грома.
Вместе с ними вздрагивал язычок лампы.
Гремел гром, без перерыва лился дождь. Слышно было, как кипела вокруг палатки вода. Девочкам казалось, что они на разбитом корабле плывут по бурному морю.
Захотелось к людям, домой, под прочную железную крышу.
Дина, нагнув голову, торопливо заплетала косу. "Нашла время, когда заплетать!" - раздражённо подумала Аня. Накинула на голову косынку, завязала туго, сказала, ни на кого не глядя:
- Девочки, надо выпустить уток. Кто со мной? Дина откинула заплетённую косу.
опустила ноги на пол:
- Я!
Лида потянулась за сарафаном:
- И я!
Женя спрыгнула с топчана, хотела что-то сказать, но в это время снаружи свистнуло, хлестнуло, как бичом. От жуткого треска язычок лампы вытянулся и погас.
Аня не помнила, как очутилась под дождём. На некоторое время замерла, охваченная страхом. Казалось, не существует больше ничего, кроме ливня, шипящей под ногами воды и беспрестанного грохота. Ветвистые молнии, вспыхивая, рассекали небо, и тогда из черноты возникали на миг столбы с проволочной сеткой, дощатая загородка и в дальнем углу загона сгрудившиеся в кучу утки. Ане почудился сдавленный писк, крик о помощи. Острое чувство жалости моментально растворило страх. "Затопчут!
Затопчут друг друга!" - подумала она и, не разбирая дороги, побежала открывать дощатую перегородку.
Тут же она увидела - рядом, в темноте тоже двигалось что-то белое. Протянула руку, наткнулась на чьё-то плечо. Это была Дина. Аня обрадованно схватила подругу за руку./Теперь они вдвоём, теперь совсем не страшно. Только в груди вместе с всплеском молнии что-то трепещет восторженно, замирает, летит в пропасть, взмывает под облака, словно на качелях.
Небо вспыхнуло ярко. Ага, вот и ворота! Мигом подняли доски, закричали что есть силы:
- Ути! Ути! Ути!..
В налетевшем громе утонули ответные крики. Громадное белое пятно покачнулось, вытянулось, потекло к выходу.
Подбежали остальные девочки, встали рядом, чтобы регулировать. Утки шли густым потоком, скользили по ногам, царапались когтистыми лапами, кричали.
Когда проковыляли отставшие, девочки, уже привыкшие к шуму и грохоту, пошли за ними. Ничего не поделаешь, придётся пасти - лезть в кипящий от дождя лиман, торчать в воде, пока не рассветёт.
Уходя последней, Аня обернулась. В опустевшем загоне от вспышек молний - рябь пузырей по лужам и какие-то неровности, кочки.
От страшной догадки захватило дыхание.
- Ой, ма-ама!..
Это крикнула Женя. И ещё выкрик, это уже Дина:
- Девочки-и!.. Аня! Лида! Утята затоптанные!..
Аня нагнулась, пошарила руками вдоль проволочной сетки. Так и есть утёнок.
Скользкий, весь в грязи. Кажется, дышит! Положила его в подол, присела, разгребла руками жидкую грязь и сразу же наткнулась на другого. Уже не стала ощупывать, положила и его туда же. И ещё, и ещё...
Гроза ушла. Густые облака, клубясь и стреляя молниями, уползали на юг, за холмы.
На востоке, увеличиваясь на глазах, расплывалось оранжевое зарево. Лёгкий ветерок зарябил в лимане воду, принёс с той стороны, из станицы, дымок от кизяков и кочетиный крик.
Утро застало девочек за необычным занятием. Они стояли по колено в воде и, обмывая утят, складывали их в лодку. Жалкие, беспомощные тела лежали рядочками...
