Головоломки. Задачи. Фокусы. Развлечения - Перельман Яков Исидорович (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Я-то? Ха-ха! Я ведь знал заранее, что так будет.
— Мало что знал. Все-таки одурачен.
— Нисколько. Штуки эти я хорошо знаю.
— Что знаешь? Ничего ты не знаешь.
— Весь секрет знаю. Чревовещание! — многозначительно произнес он.
— Какое чревовещание?
— Чревовещатель он, дяденька-то этот. Животом говорит. Спрашивает вслух да сам себе брюхом и отвечает. А публика воображает — Феликс. Мальчишка ни слова не говорит, сидит себе да дремлет в кресле. Так-то, мелюзга! Все эти штуки я хорошо знаю.
— Погоди, как же это можно животом говорить? — в недоумении спросил я. Но он уже отвернулся и не слышал вопроса.
Войдя в соседний зал, где зрители прогуливались во время перерыва, я заметил группу людей, собравшихся возле контролеров и о чем-то оживленно беседовавших. Я остановился послушать.
— Во-первых, чревовещатели вовсе не говорят животом, как наивно полагают многие, — объяснял собравшимся артиллерист. — Это только кажется иногда, что голос чревовещателя исходит из глубины его тела. На самом деле он говорит, как и мы с вами, — ртом, языком, только не губами. Все искусство его в том, что, говоря, он не делает ни одного движения губами, не шевелит ни одним мускулом лица. Когда он произносит слова, вы можете смотреть на него и ничего не заметите. Поднесите свечку к его рту — пламя не дрогнет: настолько слабо выдыхает он воздух. А так как при этом он еще изменяет и свой голос, то вы верите ему, будто слова доносятся откуда-то из другого места, что говорит кукла или нечто подобное. В этом весь секрет.
— Не только в этом, — вставил пожилой человек из окружающей группы. — Чревовещатель прибегает также к разным уловкам. Он хитро направляет внимание зрителей туда, откуда будто бы доносятся звуки, и одновременно отвлекает внимание от себя самого, чтобы вернее и удобнее скрыть истинного виновника… Вероятно, прорицания древних оракулов и подобные мнимые чудеса — проделки чревовещателей. Но скажите: разве вы думаете, что наш фокусник — чревовещатель, и этим объясняете все представление?
— Напротив, я к тому и вел, что здесь ничего подобного быть не может. О чревовещании зашла у нас речь мимоходом, потому что многие из публики склонны видеть в нем разгадку сеанса. Я хотел объяснить, что это совершенно несообразная догадка.
— Но почему же? Почему нет? — раздались голоса.
— Да очень просто. Ведь список слов был в наших руках: фокусник не видал его, когда Феликс перечислял слова. Как же мог фокусник — будь он хоть сто раз чревовещатель, — как мог он сам-то запомнить все слова? Пусть мальчик ни при чем, безгласная кукла, декорация, — пусть так. Но какая же дьявольская память должна быть тогда у самого фокусника!
— Как же тогда объясняется все это? Ведь не чудо же здесь, в самом деле?
— Разумеется, не чудо. Но скажу откровенно: я теряюсь в догадках. Не могу придумать никакого объяснения…
Звонок объявил начало второго отделения, и все направились в зрительный зал.
Сверх программы
После перерыва фокусник начал делать какие-то странные приготовления.
Он вынес на середину сцены стойку, состоящую из нижней доски и укрепленной в ней отвесно палки, примерно в рост человека. Пододвинув к палке стул, он знаком приказал мальчику опереться правой рукой о верхний конец палки, достал еще одну палку, подставил ее под левую руку, а под ноги — стул. Мальчик повис в воздухе, опираясь на три точки: две палки и стул.
Покончив с этими не понятными для меня приготовлениями, фокусник стал делать возле лица мальчика странные движения руками, словно поглаживая его, не прикасаясь.
— Усыпляет, — произнес кто-то из сидевших сзади меня.
— Гипнотизирует! — поправила моя соседка справа.
Феликс в самом деле заснул от этих движений: закрыл глаза и висел совершенно неподвижно.
Тогда началось самое интересное и непонятное. Фокусник осторожно вынул стул из-под ног мальчика, и Феликс остался висеть. Фокусник убрал палку из-под левой руки — Феликс по-прежнему висел, хотя опирался локтем только об одну палку. Это было совершенно непостижимо!
Феликс… висел совершенно неподвижно.
— Гипнотический сон, — объяснила моя соседка и добавила: — Теперь с ним что угодно можно делать.
Кажется, она была права, потому что фокусник отвел тело Феликса на некоторый угол в сторону от палки и оно послушно сохраняло это наклонное положение вопреки силе тяжести. Еще поворот — и мальчик чудесным образом повис в воздухе, облокотившись о конец палки.
— Сверх программы, — сказал мой сосед слева.
— Сверх чего? — спросил я.
— Сверх программы.
— Как это он там сверх программы? Не понимаю.
— Не он сверх программы, а номер такой. Об этом в афише не объявлялось, ну, значит, сверх программы дается.
— Но на чем он держится?
— Этого уже не умею сказать. Висит как-нибудь. Отсюда не увидишь, на чем.
— Говорю вам: гипнотизм! — вмешалась соседка справа. — Что угодно с ним теперь делать можно.
— Вздор! — возразил левый сосед. — На гипнотизме не повиснешь. Какие-нибудь фокусные бечевки, прозрачные ленты, не иначе.
Но фокусник нарочно провел рукой несколько раз поверх тела Феликса, чтобы показать, что нет никаких скрытых от публики бечевок или лент. Потом таким же образом провел рукой под телом Феликса. Стало очевидно, что и внизу никаких невидимых подпорок быть не могло.
— Видите, видите! Я говорила… Просто гипнотическое состояние, — торжествовала моя соседка.
— Очень даже просто, — раздраженно ответил сосед. — Мало ли фокусники что проделывают! Все гипнотизм, скажете?
А Феликс продолжал оставаться в воздухе, словно дремал на невидимом ложе.
Фокусник завязал мальчику глаза, подошел к краю сцены и начал объяснять публике, что последует дальше.
Отгадывание мыслей
— Кто желает, может убедиться, — начал фокусник, — что Феликс, оставаясь на сцене с завязанными глазами, будет отгадывать содержимое ваших карманов, кошельков, бумажников. Это сеанс чтения мыслей!
То, что произошло дальше, было настолько изумительно и необычайно, что действительно походило на волшебство. Я сидел, словно очарованный.
Постараюсь передать то, что сохранилось в моей памяти.
Спустившись в зал, фокусник прошел между рядами публики и, подойдя к одному из зрителей, попросил его вынуть из кармана какую-нибудь вещь. Тот вынул портсигар.
— Прошу внимания! Феликс, можешь ли ты сказать, кто тот человек, возле которого я стою?
— Военный, — донесся до нас ответ Феликса.
— Правильно! Какую вещь он показал мне сейчас?
— Портсигар.
Даже если бы Феликс и не висел на сцене с завязанными глазами, он не мог бы видеть, что показал фокуснику военный, сидевший так далеко от него и притом в полутемном зале.
— Правильно! — продолжал фокусник. — Догадайся, что я сейчас вижу в его руке?
— Спички.
— Хорошо. Теперь что?
— Очки.
Это было верно.
Фокусник покинул военного и, неслышными шагами пройдя между рядами, остановился у кресла одной юной школьницы.
— Скажи, к кому я подошел? — спросил он, обращаясь снова к Феликсу.
— К девочке.
— Хорошо. Можешь ли сказать, что я сейчас беру из ее рук?
— Гребенку.
— Идеально! Теперь что?
— Перчатку.
— А какой человек показывает мне сейчас вещь? — спросил фокусник, неслышно перейдя к другому креслу.
— Штатский.
— Ловко. Какую вещь?
— Бумажник.
О чревовещании не могло быть и речи: многие из публики были возле фокусника и зорко следили за каждым его движением.
Не оставалось сомнений, что говорил именно Феликс. Казалось, будто он в самом деле читал мысли фокусника. Дальше мне пришлось услышать еще более поразительные вещи.
