Шиворот-навыворот - Энсти Ф. (электронная книга .TXT) 📗
Но больше оттягивать прощание было нельзя, и Дим открыл дверь. Как уютно и тепло было в столовой, гораздо уютнее, чем казалось ему раньше даже в первый день каникул.
Пройдет еще четверть часа и отец по-прежнему останется нежиться в тепле и уюте, а он, Дик, будет трястись в кебе через холод и туман на вокзал.
Как прекрасно, подумал Дик, быть взрослым и выкинуть из головы все мысли о школе и учебниках, изо дня в день возвращаться после работы в теплый родной дом и не страшиться, что опять настанет черный понедельник.
Увидев, что вошел сын, Поль Бультон просветлел лицом.
– А вот и ты, – сказал он, поворачиваясь в кресле, вознамерившись по возможности сократить предстоящую сцену. – Значит, все-таки уезжаешь? Что ж, каникулам рано или поздно приходит конец – и слава Богу. Прощай, веди себя хорошо и больше не шали. А теперь беги одевайся. Нельзя, чтобы извозчик ждал.
– Он не ждет, – возразил Дик. – Боулер еще за ним не ходил.
– На ходил?! – с явной тревогой воскликнул Поль. – Господи, да о чем же он думает? Ты опоздаешь на поезд! Непременно опоздаешь. И упустишь еще один день учебы – это после того, что каникулы и так затянулись на неделю из-за снегопада. Придется мне самому этим заняться! Звони в звонок и вели Боулеру сию же минуту идти за кебом!
– Я не виноват, – пробормотал Дик, которому вовсе не льстило отцовское беспокойство. – Но кажется, Боулер уже ушел. Я слышал, как хлопнули ворота.
– То-то же, – сказал с облегчением отец. – А теперь беги попрощайся со слугами и с сестрой. Время не ждет.
– Я уже попрощался, – сказал Дик. – Можно, я побуду здесь, пока не вернется. Боулер?
За этой просьбой скрывалось не столько сыновняя привязанность, сколько желание отведать десерта, каковое не смогли заглушить даже грусть и уныние. Мистер Бультон согласился с большой неохотой.
– Сделай милость! – нетерпеливо произнес он, – только одно из двух либо входи и закрой за собой дверь, либо оставайся в холле. Я не могу сидеть на таком сквозняке.
Дик вошел, закрыл дверь и с кислым выражением лица принялся за десерт.
Его отец почувствовал себя еще менее уютно. Общение с сыном, как он опасался, грозило затянуться. Надо было что-то говорить, но он решительно не мог взять в толк, что сказать рыжеволосому угрюмому мальчику, усиленно поглощавшему десерт, а в промежутках бросавшему на отца мрачные взгляды. Ситуация становилась с каждой минутой все невыносимее.
Наконец, решив, что ничего лучше порицаний он придумать не может, мистер Бультон нарушил молчание.
– Пока ты не уехал, я хотел бы тебе сказать вот что. В этот семестр я опять получил крайне неутешительный отзыв о тебе от доктора Гримстона. Где же его письмо? Ах, вот оно. Слушай, и перестань набивать себе живот сладким – тебе будет нехорошо! «У вашего сына, – пишет доктор Гримстон, – прекрасные задатки и отменные способности, но, к сожалению, вместо того, чтобы прилежно учиться, он впустую растрачивает свою энергию, и если в чем и преуспевает, то в умении подать дурной пример сверстникам, подчас сбивая их с пути истинного!» – Ничего не скажешь, порадовал, сынок! Я посылаю тебя в дорогую школу, обеспечиваю всем необходимым, дабы ты мог проявить унаследованные от отца отличные задатки и отменные способности, а ты подаешь дурной пример соученикам. В твоем-то возрасте! Да это они должны подавать тебе дурной пример... Нет, я хотел сказать совсем не то. Короче, я написал письмо доктору Гримстону, где сообщил, как больно было мне читать его послание, и попросил его действовать по совету царя Соломона, как только он еще раз заметит, что ты подаешь соученикам любой – подчеркиваю, любой – пример. Поэтому я сильно советую тебе как следует поразмыслить над своим поведением.
Возможно, отцовское назидание прозвучало не слишком ободряюще, но Дика оно никак не расстроило. Ему уже не раз случалось выслушивать подобное, и он был вполне к этому готов.
Он пытался отвлечься от мрачных мыслей изюмом и миндалем, но ягоды и орехи застревали в горле, и он перестал угощаться, а вместо этого погрузился в грустные размышления о своей печальной судьбе. Его охватило такое безысходное уныние, которое прекрасно поймут читатели со схожим школьным опытом. Если же другим7 ученические годы которых представляли вереницу радостных дней, чувства Дика останутся непонятными, нам остается лишь за них порадоваться.
Наверху его сестра Барбара тихо наигрывала арию из «Пиратов», и музыка, явно комического содержания, обрела нежность и грусть, отчего меланхолия Дика только усилилась.
Тайком от мистера Бультона, не одобрявшего подобные развлечения, Дик сходил на эту оперу во время каникул, и теперь звуки пианино воскресили приятные воспоминания, а с ними напомнили о том печальном факте, что теперь не скоро еще суждено ему побывать в театре.
К этому времени мистер Бультон почувствовал гнетущую тяжесть установившейся в столовой тишины и, зевнув, сказал:
– Господи, что это Боулер так запропастился!
Дик почувствовал себя совсем несчастным и попытался изобразить вздох огорчения. Увы, отец истолковал это совсем иначе.
– Сколько раз я тебе говорил, – сердито сказал он, – чтобы ты бросил эту привычку сопеть. Это никого не радует, а многих, в том числе и меня, раздражает. Кроме того, не колоти ногой по ножке стола, ты же знаешь, я этого терпеть не могу. Зачем ты это делаешь? Почему бы тебе не научиться сидеть за столом, как подобает джентльмену?
Дик пробормотал извинения, а затем, вспомнив нечто важное, спросил нервным срывающимся голосом:
– Папа, пожалуйста, дай мне денег на карманные расходы. Мистер Бультон так посмотрел на него, словно его попросили отдать ключ от дома.
– Деньги на карманные расходы? Помилуй, но разве бабушка не подарила тебе на Рождество соверен? Да и я дал тебе десять шиллингов.
– Но я уже все потратил. И вообще ты мне всегда давал деньги с собой в школу.
– Если я тебе дам денег, ты их выкинешь на ветер, – отозвался мистер Бультон, словно речь шла о произведениях искусства.
– Я буду экономить. А кроме того, мне придется класть что – то в тарелку для пожертвований в церкви по воскресеньям. Нам всегда велят это делать. И еще надо платить извозчику.
– Ты сам знаешь, что за извозчика заплатит Боулер, – сухо отозвался отец. – Но я все-таки дам тебе немного денег, хотя ты и так обходишься мне недешево.
С этими словами он извлек из карманов брюк горсть серебряных и золотых монеток и рассыпал их по столу перед собой сияющей кучкой.
Увидев такое богатство, Дик оживился. На мгновение он даже позабыл о всех своих страданиях, вообразив, какое благополучие и уважение сверстников сулит ему каждый из этих новеньких соверенов.
Пока у него будут эти монетки, ему обеспечены и тайные удовольствия и благорасположение школьников. Даже Типпинг, старший ученик, уже одевавшийся как взрослый, не привозил из дома больших сумм. Кроме того, эти деньги помогут ему с честью выйти из затруднительного финансового положения.
Между тем мистер Бультон тщательно и аккуратно отобрал из сверкающей кучки флорин, два шиллинга и два шестипенсовика, каковые и пододвинул Дику, уставившемуся на монеты с нескрываемым разочарованием.
– Весьма щедрое воспомоществование твоих лет, – изрек мистер Бультон,только не трать деньги на глупости, ну а если к концу семестра тебе понадобится небольшая добавка и ты внятно изложишь в письме, зачем она тебе нужна, то не исключено, что я удовлетворю твою просьбу.
Как ни хотелось Дику попросить еще, он счел за благо промолчать и, пробормотав что-то отдаленно напоминающее большое спасибо, спрятал деньги в свой кошелек. Там он обнаружил нечто, о чем явно успел позабыть, ибо извлек оттуда маленький пакетик и стал разворачивать его с легкой нерешительностью.
– Чуть было не забыл, – сказал он чуть веселее, чем прежде. – Я не хотел брать это без разрешения, но наверное, он тебе не нужен. Можно, я возьму его в школу?
– Что еще тебе нужно? – резко спросил мистер Бультон.
