Пластмассовый дедушка - Успенский Эдуард Николаевич (читать книги онлайн полностью TXT) 📗

Ни мудростью, ни трудолюбием дежурная не отличалась. А жадность показала самую большую. Приборчик даже задергался в руках.

Тогда дедушка уронил на каменный пол серебряную монетку. Она задребезжала на весь вестибюль.

Женщина сразу встрепенулась.

— Ах, вы еще здесь?! Я же сказала — мест нет.

— Эва! Уважаемая! — удивился дедушка. — А двадцать четвертый номер? На шешнадцатом этажу? С окнами на шассу? Он же пустой!

— Да, сейчас он свободен. Но он забронирован для индийского раджи. Мы ждем раджу с месяца на месяц.

— По-напрасному ждете. Раджа не приедет. Простудилась на охоте. Вон видите телеграмма лежит.

Дежурная удивилась:

— Откуда?

— Почтальонка принесла. Намедни.

Она повернулась и взяла в руки бланк:

Потрясенная дежурная полчаса смотрела на телеграмму. После этого она с ненавистью выписала квитанцию и подала ее дедушке.

— Не вздумайте водить посторонних. Мы вас в два счета выселим.

Дедушка взял бумажку и вошел в лифт. Двадцать четвертый номер на «шешнадцатом этажу» был, наверное, самым удобным в гостинице…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дома у тёти Паши

Вечером тётя Паша — уборщица из метро со станции «Киевская» — пришла домой со свертком.

— Вот, — сказала она своим домашним, — любуйтесь.

Домашних было двое — муж и сын. Муж помалкивал, а сын сказал:

— Ну, и чем тут любоваться? Отдельные сотрудники воруют отдельные орудия производства — щетки и палки.

— Щетки и палки! — возмутилась тётя Паша. — Где это вы видели такие щетки? И такие палки? — Она затрясла свертком — и в стороны посыпались батарейки, лампы, проволочки и всякая прочая радиомелочь.

Муж ничего не сказал, а сын тёти Паши был поражен. Он работал инженером на заводе секретной радиоаппаратуры.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Володя Удинцев и собака Астра

Начнем с того, что Володей Удинцевых было два: Володя Удинцев-отец и Володя Удинцев-сын. Нас пока интересует Володя Удинцев-сын, т. е. Володя Удинцев-мальчик.

Он учился в четвертом классе, но вполне мог бы сдать экзамен за восьмой.

Учение давалось ему легко и без труда. Впрочем, как и музыка, спорт, мытье посуды, хождение по магазинам и воспитание огромной собаки Астры — черного терьера. (А главным образом ее пропитание.)

Все это Володя делал сам, в гордом одиночестве, потому что его папа и мама ежегодно уходили в кругосветное плавание на корабле «Витязь» с научной экспедицией.

Они целый год кругосветно плавали на своем корабле, битком набитом научной радиоаппаратурой, искали радио- и всякую другуйную связь с иными космическими мирами, а Володя за них все делал. И учился, и за квартиру платил, и собаку воспитывал, и на кооперативные собрания ходил.

В эти дни он готовил Астру к осенне-летнему сезону — учил собирать белые грибы. Он давал ей понюхать сушеный белый гриб и говорил:

— Астра, голос!

— Бах! — говорила Астра.

Сначала Володя научил Астру искать полезные ископаемые: золото, бриллианты и нефть. И она очень быстро отыскала ему в городе все бензоколонки, все ювелирные магазины, а также двух студентов иностранной негритянской державы, с ног до головы увешанных кольцами и драгоценными перстнями. Поэтому сейчас он ее срочно переучивал. Давал понюхать сушеный белый гриб и говорил:

— Астра, голос!

— Бах! — говорила Астра.

Потом он прятал пять грибов в разных местах: под кроватью, под столом, на телевизоре, в шкафу и на книжной полке — и командовал:

— Астра, ищи!

— Бах! Бах! Бах! Бах! — говорила Астра под кроватью, под столом, у телевизора, у шкафа и: — Бах! Бах! — говорила она, встав на задние лапы около полки с книгами.

Хотя грибы, как правило, не растут на книжных полках, Астра должна была понять основной принцип — грибы могут быть в самых неожиданных местах. И на них надо лаять.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Утро в интуристовской гостинице

…Двадцать четвертый номер «на шешнадцатом этажу» был, наверное, самым удобным в гостинице. Окна его выходили на три разные стороны. Солнце влетало сюда в первые утренние секунды, а уходило, когда на улице внизу была уже поздняя ночь.

Дедушка спал. Вдруг внутри него зазвенел будильник. Он раскрыл глаза и нажал кнопочку на груди. Звон прекратился.

Константин Михайлович проснулся, соскочил с кровати и стал делать зарядку. При этом он сам себе не нравился, потому что скрипел.

Дедушка быстро соорудил себе масленку с машинным маслом и смазал коленки. Для этого он открыл маленькие пластмассовые лючки на ногах. Скрип прекратился.

Дедушка сел к письменному столу. Взял блокнот и составил список дел. Он был таков:

Пятый пункт был не заполнен. Вернее, он был заполнен, но специальными невидимыми чернилами. Потому что он был секретный. Если бы его осветили специальным секретным фонариком, то он выглядел бы так:

Тьфу ты! Лампочка перегорела!

Никак не прочтешь этот проклятый пункт. Только очень умные и дальновидные люди, умеющие смотреть вглубь и видеть все насквозь, могут прочесть его. (Вглубь смотреть надо страниц на пятнадцать.)

Составив список, Константин Михайлович нажал на кнопку с надписью: «Вызов горничной». И сразу началось удивительное. Во-первых, вошла не женщина-горничная, а мужчина. В черном костюме и белом накрахмаленном переднике. Он был средних лет, ближе к пожилым. Толстоватый и совершенно седой.

Во-вторых, на столе сам собой затикал доброметр.

И, в-третьих, что самое удивительное, это был не просто случайный мужчина, это был муж тёти Паши. Уборщицы из московского метрополитена.

— Что хотите? — спросил горничный.

— Уважаемая… то есть уважаемый, можно мне поесть чего-нибудь? К примеру, батерброд, щи или чего там.

Мужчина поклонился.

— А еще мне нужны газеты. «Сельская жисть» у вас бывает?

Мужчина в переднике поклонился еще раз и вышел. Скажу сражу… то есть сразу, что это был не простой горничный. Муж тёти Паши — товарищ Карцев был начальником отдела кадров гостиницы. Был начальником над горничными, лифтерами, швейцарами, поварами, администраторами и старшими администраторами. Он мог спокойно сидеть у себя в кабинете и смотреть телевизор. Но его очень заинтересовал новый постоялец. Постоялец был явно неправильный. И муж тёти Паши сам решил подежурить на «шешнадцатом этажу» и все разузнать. А настоящую горничную он отпустил:

— Идите домой, милая. Вам надо отдохнуть. Как-нибудь в выходной отработаете.

Итак, он поклонился и вышел. А доброметр все равно стрекотал. Очевидно, человек был неподалеку. Пластмассовый дедушка насторожился. Поднял голову от стола, взял прибор в руки и пробежался по шкалам «Жадность», «Завистливость», «Ум». Показатели везде были высокие.

Константин Михайлович вытащил золотую таблетку, проглотил ее и уставился на входную дверь. Дверь постепенно стала проясняться и делаться все прозрачнее. Наконец, она стала совершенно невидимой.