Это моя собака - Лукницкий Сергей Павлович (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
— Значительный эпизод вашей жизни.
— Это, как смысл данного интервью. У нас с моим богохозяином — такой неразъединимый альянс! Я ожидаю его с работы часами у ворот, не шевелюсь, боюсь пропустить сигнал машины и щёлканья открывающейся дверцы. Чтобы впрыгнуть. Когда он возвращается, загоняет машину в гараж, я всегда рядом. В смысле с ним за рулём. Не потому, что он сам не может, хотя он действительно не может без меня, а просто потому, что нам с ним так хорошо… Такой интимный ритуал.
Случилось однажды: я не успела добежать. Это было ужасно! Он загнал машину в гараж! Он открыл дверцу. Увидел меня. Нагнулся… я вся в слезах, лизнула его в лицо… он все понял. Не раздумывая, выехал из гаража и заехал туда уже как положено — со мной, счастливой маленькой Собачкой Штучкой.
* НАШИ КАНИКУЛЫ *
(дневник-повесть)
Предисловие
Эта повесть составлена из записок главного её героя и участника всех приключений. Подлинник рукописи хранится у Вити Витухина. Это он нашёл её под ковриком невероятно умного пса по кличке Пират.
Правда, расшифровать записки было очень трудно. Нам помогали Витина мама — Мария Сергеевна, Витин папа — Павел Павлович, ну и, конечно, сам Витя. Мы ничего в записках не изменили, не присочинили, — всё, что здесь написано, чистая правда.
Я и мои хозяева
27 мая. Меня зовут Пират. Но, несмотря на грозное имя, я совсем не злой. За всю жизнь я укусил одного мальчишку — он дёрнул меня за хвост. И всё равно Пал Палыч посадил меня тогда на шкаф и сказал:
— Глупая, противная собака. Сиди здесь, пока не раскаешься.
Я раскаялся сразу, но сидеть пришлось гораздо дольше. И я подумал, что Пал Палыч был не прав. Наказание должно соответствовать проступку.
Во-первых, насчёт глупости. Ведь не всякая собака умеет писать. А я умею. Во-вторых, если я противный, почему всем хочется меня погладить? Погладить — это всё равно что лизнуть. А я никогда не лижу ничего противного.
Извините… Прерываюсь, кто-то идёт…
Немного о себе
На другой день.
— Ты где, Пиратыч? — ещё с порога позвал меня мой любимый хозяин Витя, ученик пятого, то есть теперь уже шестого класса. — Кричи «ура» — через три дня мы едем в деревню, на дачу.
— Вагр-гав-гау! — гавкнул я изо всех сил.
Потом Витя рассказал: в деревне можно бегать без поводка — это главное. Можно лаять сколько влезет. Можно где хочешь копать ямки. И даже валяться на газоне — там он называется просто травой.
От радости я так сильно размахался остатками своего хвоста, что чуть не вывихнул спину.
— Осторожно, пёс! Танцы — после, — сказал Витя, — ты мне будешь нужен, чтобы разыскивать и собирать вещи.
«Ну, что ж, — подумал я, — нюх у меня отличный, я всегда сразу нахожу всё, что теряют, разбрасывают и куда-то засовывают Витя и Пал Палыч».
Я вообще очень находчивый пёс.
Опять прерываюсь…
Снова о себе, но в последний раз
29 мая. Почему я прерываюсь и скрываю свои записки? Сейчас объясню.
Представьте: вы входите в комнату и видите — за вашим столом сидит собака и пишет, да ещё в вашей тетрадке. Можно этому поверить? Нельзя. Собаке писать не полагается. Поэтому если она всё-таки пишет, то лучше, чтобы об этом никто не знал. Тем более что иногда такие записки пишут люди, а потом выдают за переводы с собачьего. Мои — подлинные. В этом их ценность.
Но пусть никто не думает, будто я необычный пёс, робот или какой-нибудь там пришелец с другой планеты. Я совершенно нормальный пёс. У меня четыре крепкие лапы, хорошая прыгучесть, чёрный нос, густые усы, бородка и обрубленный столбиком хвост.
А писать я научился как-то незаметно. Витя зимой долго болел. Чтобы не отстал от занятий, к нему приходила заниматься учительница. Я все время сидел рядом. Внимательно слушал, не отвлекался, не вертелся, не зевал, даже не чесался. А когда Витя выздоровел и пошёл в школу, я использовал его старые тетради: каждую букву обвёл ещё раз. Постепенно я натренировался. И потом смог кое-как писать сам. Больших способностей у меня нет — взял усидчивостью.
Мы поехали и приехали
1 июня. Дорога была непереносима. Приехали ночью. Куда — не знаю. Совершенно разбитый, я уснул на полу.
Утром меня разбудили вопли странной рыжей птицы с загнутым клювом. «Если она клюнет меня в голову, — подумал я, — то, пожалуй, получится порядочная дыра».
— Фу, Пиратыч! Это же просто петух, — сказал Витя и засмеялся.
Я вылез из-под кровати, вышел на террасу и сел на крыльцо. И почему мне предписано это: Фу?! Я — городской пёс, а у нас в городе петухи водятся только в книжках. Откуда я мог знать, что в деревне они так орут, что сразу теряешься и бежишь в укрытие?
В то же утро со мной произошёл и другой несчастный случай. Пробравшись в сарайчик в конце двора, я столкнулся с крупным животным незнакомого вида. Сверкнув в темноте глазами, оно хрюкнуло и наставило прямо на меня рыло, похожее на электрическую розетку, с двумя дырками на конце. Я взвизгнул, шарахнулся и чуть не сбил с ног хозяйку дома — тётю Грушу. Рассказывая потом об этом Вите, тётя Груша тряслась всем телом и вытирала глаза передником. Только потом я догадался, что она не плакала, а смеялась.
Ничего смешного: электрические розетки надо закрывать шторкой. И рыло, между прочим, тоже. А кто из вас закрывает своё рыло шторкой, уважаемый читатель?
Я решил исправить свои ошибки и проучить нахалку курицу, которая повадилась ходить на террасу. Она сразу же начала метаться во все стороны, разбрасывая перья, но мне удалось схватить её за голову.
Курица осталась жива, а меня посадили в угол — носом в паутину. Честно говоря, было очень обидно, я не выдержал и жалобно подвывал там часа два.
Ничего себе, приехали на дачу, где же обещанная свобода нравов?
Вот это жизнь
5 июня. Все печальное позади. Жизнь прекрасна!
В деревне у собаки, оказывается, совсем не бывает свободного времени. Когда мы жили в городе, я полдня сидел в квартире один, спал, ел и жевал от скуки резиновый телефонный шнур или домашние тапочки мамы Маши. А здесь? Не знаешь, за что взяться и в какую сторону бежать!
Понятия не имел, что мир так густо заселён. Весь наш сад я уже обнюхал. Обнаружил множество мелких тварей — летающих, прыгающих, ползающих.
Научился копать землю почти как трактор. Грядку с редиской перекопал всю, и тётя Груша посеяла на ней что-то другое.
Писать больше некогда. Спешу завтракать. Аппетит волчий.
Происшествие на рассвете
8 июня. Не могу заснуть. Вылез на террасу и пишу при свете луны. Кругом длинные тени, и от этого жутко.
Был ужасный день. Как и всегда, на рассвете я сел за свои записки. Вдруг на тетрадку плюхнулся жук. Я решил его осторожно отодвинуть, чтобы не мешал, а он сразу перевернулся вверх ногами и вцепился мне в нос.
Я прибежал в комнату, перевернул стул, вылетел снова на террасу и опрокинул ведро с олифой, потом поскользнулся на ней и съехал с крыльца прямо в детскую коляску, в которой днём обычно спит младший брат моего хозяина Вити — Костя.
Что было дальше — страшно вспомнить!
Пал Палыч бегал с палкой вокруг дома. Тётя Груша прочёсывала граблями траву. Витя стоял на крыльце со своими новыми пистолетами и палил в воздух. На соседних дачах дружно лаяли собаки.
Я пришёл в себя окончательно уже под террасой. Пролежал там очень долго, в пыли, без завтрака. Потом пришли куры и стали ногами кидать эту пыль в меня. Чтобы не задохнуться и не ослепнуть, я пополз в ближайшие кусты.
— Витенька, что это?! — испуганно вскрикнула Мама-Маша.
Я не понял, почему они так смеялись. Правда, шерсть у меня слиплась и затвердела, как панцирь у черепахи, один глаз и вовсе не открывался. Но что тут смешного? … Воду в корыте меняли три раза. Наконец меня вытерли и завернули в старое ватное одеяло.
