Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным - Белоусов Сергей (книги без регистрации txt) 📗
Замыкал процессию огромный боевой слон с подпиленными до кинжальной остроты бивнями. Серая, чуть осклизлая шкура его блестела на солнце. Тяжелая голова с маленькими, налитыми злобой глазками медленно поворачивалась из стороны в сторону. Тумбообразные ноги животного обматывали тусклые стальные цепи — дюжина силачей по бокам держала их концы. На боку у слона был прикреплен угрожающий плакат: «Не приСЛОНяться!..»
— Стой!! — Зычный голос из мегафона разнесся над улицей, перекрывая оркестр. — Всем стоять! На месте! Музыка — стоп!! Приказ Совета Магов!
Шествие в растерянности замерло.
Возникшую на мгновение тишину тут же сменил гулкий стук в дверь — со двора — и пронзительное дребезжание звонка.
— Именем народа Фантазильи! — раздался с крыльца тот же металлический голос. — Отоприте дверь немедленно! Требую выдать девчонок!
Путь к троллейбусу был перекрыт.
Удирать в окно сестры не решились, слон возвышался в нескольких метрах от них, напротив дома. Торопясь, девочки вытаскивали из тугих карманов джинсов свой арсенал — цилиндрик с таблетками и перстень. Тетушка Хлоя, забывшая страх перед сквозняками, на легких ногах буквально влетела в комнату.
— Там в коридоре подпол! Скорее! Надо прыгать! Такая тяжелая крышка, мне не поднять!
Лиза растерянно провела пальцем по цилиндрику, напрочь забыв от испуга — какая же таблетка дает силу.
Тяжелые удары раздались поблизости — похоже, входную дверь ломали.
Лиза и Аленка переглянулись в панике.
Вдруг со змеиной быстротой голова слона повернулась к ним, серый длинный хобот метнулся в раскрытое окно, толстым кольцом обвил сестер, прижав друг к дружке, и легко выдернул из гостиной.
В следующий миг исполин топнул ногами, вырвав цепи у попадавших атлетов, растопырил уши, как паруса, и взмыл в воздух.
Тетушка Хлоя вцепилась в подоконник, боясь упасть. Еще через несколько мгновений даже ее дальнозоркие глаза смогли разглядеть в небе лишь крохотный, величиной со шмеля, силуэт толстой нелепой птицы, неистово машущей чересчур маленькими крыльями.
Глава шестая
«ТВОЙ БРАТ ФИНДЕЛЯБР»
Два дня Великий Маг, сказавшись больным, не выходил из своих покоев. Все это время он и Мануэла беспощадно экспериментировали на себе, сравнивая и дополняя ощущения. Изредка впуская помощников, советников, врачей, Федя узнавал, что ненависть к Печенюшкину, пронизывающая, как ливень в поле, охватила внезапно весь фантазильский народ… На исходе вторых суток домовой подвел некоторые итоги.
Наваждение, возникавшее в темноте, мгновенно проходило у Феди, едва включался свет, у Мануэлы же сохранялось.
Ласковые уговоры Великого Мага, железная логика его построений и деревенское красноречие лишь озлобляли крысу.
Гневные приказы (- Повтори: «Хор-ро-ший Печенюшкин!») вызывали истерику.
Новые погружения в темноту усиливали ярость.
Так продолжалось до тех пор, пока Федя, исключительно ценой своего авторитета, не заставил Мануэлу с омерзением проглотить соленый рыжик из Берендеева леса…
Доев последний кусок и преодолев мучительный горловой спазм, крыса села на задние лапы, передними сильно потерла морду, коротко свистнула в усы и уставилась на правителя прояснившимися глазами.
— Как же он мог детей моих на Рождество утопить, — возмутилась Мануэла, — когда они вчера только по кладовой как молнии шастали, проглотики ненаглядные? Ох, дурь моя бабья!
Федя, спрятавший к тому времени рыжую шевелюру под зеленым беретом, чтобы не тревожить окружение, немедленно вызвал помощников.
Приказ был необычен: в течение восьми часов доставить во дворец ВСЕ рыжики из Берендеева леса, включая и заготовленные населением, с целью последующего их уничтожения. Кроме этого домовой затребовал рыжики из Молодильного Бора, Нарбутовских ельников и Кощеевки — самых урожайных и знаменитых мест.
Грибы, согласно повелению правителя, привозились посоленными на местах, быстрым методом — чтобы не зачервивели перед сжиганием.
Ночью Мануэла с Федей продолжили опыты.
К великому сожалению, лишь берендеевские рыжики действовали эффективно, прочие же едва ослабляли наваждение. Огненные, сочные финтикультяпинские апельсины, которыми Федя запасся втихаря, и рыжая морковка из дворцовых парников, похищенная Мануэлой, вовсе не помогали. Попутно домовой обнаружил, что целебные рыжики улучшают его самочувствие быстрее и надежнее, чем крысиное. Очевидно, немалое значение имел цвет волос испытуемого.
А потом случилось несчастье — доедая третью морковку, Мануэла сошла с ума. Федя, сам чуть не помешавшись от горя, испробовал на ней все доступные чары, но вернуть рассудок несчастной оказался бессилен. Единственное, что удалось домовому — заколдовать крысу так, чтобы она не проболталась в бессвязном бреду, жертвой каких экспериментов оказалась. Теперь Великий Маг вынужден был действовать один.
Апельсины, морковь и неберендеевские рыжики сжигались на Главной площади торжественно, под аплодисменты ликующей толпы. Федя, вынужденный перекрасить волосы, раскланивался, посылая в публику воздушные поцелуи. Печенюшкин все еще не возвращался из прошлого.
Великий Маг издал секретный указ — без шума, по ночам собирать рыжих со всей страны и прятать в обширные дворцовые, давно пустовавшие, казематы. Скрытые рыжие подлежали выявлению и разделению участи явных рыжих. Таким образом их как бы защищали от справедливого народного гнева, причем держали — Федя проверял — в сытости и довольстве.
Волшебные рыжики из Берендеева леса домовой высушил, растер в порошок и спрятал в надежнейшем тайнике. Порошок он понемножку добавлял в винегрет, угощая любимым блюдом членов Совета Магов в перерывах между заседаниями. После этого с коллегами можно было хотя бы некоторое время спокойно общаться и рассудительно принимать решения.
Федя понимал — времени в обрез. Рано или поздно ему не простят прежнего цвета волос и совместных с Печенюшкиным дел. Пока Великого Мага защищал главный в стране пост и — по инерции — уважение сограждан. Долго ли это продлится?
«Очевидно, рыжесть есть внутренняя суть личности, — догадывался правитель. — Отвага, смелость, благородство, глубина и дерзость ума окрашивают также и волосы. Внутренний огонь души перерастает во внешний. Не случайно и сейчас рыжие меньше всех подвержены колдовскому заклятью… Пиччи-Нюш, Мурлыка Дракошкиус — какие фигуры! И ведь рыжие… Да и моя скромная персона… все же немало сделано для народа…»
Федя собрался дождаться Печенюшкина и рассказать ему все, что узнал. Потом, вместе, они, конечно, найдут источник зла, выведут рыжую гвардию из подвалов, достанут из тайника грибной порошок и… спасут многострадальную Фантазилью в очередной раз. Пусть первая роль вновь достанется не ему — это неважно. Ведь главное — общее благо!..
Домовой был совершенно прав. Поступи он так, как собирался, многим героям этой истории удалось бы избежать длинной вереницы опасных и неожиданных приключений. Но обвинять Федю не стоит. Кто мог подумать, что незадолго до возвращения Печенюшкина во сне Великого Мага Фантазильи, спутав все его планы, впервые появится дама в черном?
Со времени удивительных открытий Федя больше не спал в темноте. Ночник в изголовье, две пригоршни порошковых рыжиков да зажатый в кулаке талисман — медный, ярко начищенный пятак — надежно хранили его забытье. Но в эту ночь, в начале новых суток, едва часы на башне дворца прозвонили дважды, ночник в спальне домового вдруг мигнул один раз, другой, третий и сам собой погас. Федя повернулся во сне, разжал кулак, пристраивая ладонь под голову, медный пятак, сверкнув маленькой луной в последнем блике лампы, покатился по постели и упал в щель между стеной и кроватью. Мягкая вкрадчивая тьма заполнила комнату.
— …Что за черт! — домовой одним рывком сел на скомканных простынях. — Почему темень?! — он нашарил кнопку выключателя. — Не горит! Вот напасть бесовская!
Федя вскочил с кровати, босиком, путаясь в длинноватых пижамных штанах, бросился к дверям, туда, где включалась люстра, захлопал рукой около косяка.
