Влюблен по чужому желанию - Антонова Анна Евгеньевна (бесплатные серии книг .TXT) 📗
– Какие еще амуры? – возмутилась я. – Мы замок обсуждали…
Я посмотрела на Женьку, призывая его в свидетели, но он уже отвернулся и сделал вид, что внимательно слушает Иву. Я пристыженно умолкла, но, как только классная отошла, дернула его за рукав и прошипела:
– Ты чего меня не поддержал?
– Потому что это бесполезно, – не поворачивая головы, тихо ответил он. – Учителю все равно ничего не докажешь, он двестипроцентно уверен в своей правоте. Впрочем, как и любая женщина!
Я вспыхнула, хотела возмутиться, но… захлопнула рот и отошла в сторону. И зачем мы с Женькой помирились? Впрочем, мы ведь с ним и не ссорились…
За всеми этими переживаниями я прослушала всю уличную часть рассказа, зато успела адски замерзнуть. Права оказалась Ива: так холодно мне еще не было ни на одной экскурсии! Оказывается, она не прикалывалась, а просто констатировала факт.
– А сейчас мы с вами войдем в замок, – наконец произнесла она заветные слова, и мы заледеневшей толпой ломанулись ко входу.
Нельзя сказать, что в замке оказалось намного теплее, но здесь, по крайней мере, не было ветра.
– Такие огромные площади отапливать тяжело, – словно прочитала мои мысли гид. – К тому же толстые каменные стены отлично сохраняют холод. Здесь летом в жару хорошо!
– Придется еще раз приехать, – брякнул Цветков, разматывая шарф. – Летом в жару охладиться!
– Раздеваться не советую! – предостерегла его Ива.
– А если мы не разденемся, то потом на улице замерзнем, – процитировал тот ее собственные слова.
– Не успеете, – утешила она. – Мы потом сразу в автобус пойдем, там и отогреемся. А сейчас давайте посмотрим великолепные коллекции картин, посуды, оружия, многие экспонаты сохранились со времен Средневековья!
Я предвкушала насладиться средневековым антуражем, почувствовать себя прекрасной дамой, прибывшей на турнир… на бал… какие там еще практиковались увеселения? В общем, оказаться внутри фильма о временах Средневековья. И пусть тогда, как мы знаем, все ходили немытые и нечесаные, включая самых распрекрасных дам!
Однако помечтать и погрузиться в атмосферу настоящего рыцарского замка мне вновь не удалось: залы напоминали обычные музейные, а всякая посуда оставила меня равнодушной, как и картины. С восприятием живописи у меня вообще проблемы: известнейшие полотна в Третьяковке, Пушкинском музее и даже Эрмитаже не пробуждали во мне никаких эмоций, будто я на репродукции в учебнике истории смотрела.
Оставалось проверить себя только на «Джоконде» в Лувре – уж она-то, по рассказам, производит впечатление на самых отпетых циников. А здесь мы имели в наличии всего лишь портрет вышеупомянутой Белой Дамы, абсолютно ничем не примечательный.
– А сам оригинал-то где? – прямолинейно поинтересовался Цветков.
– Так призрак и покажется какому-то придурку, – фыркнула Слепцова.
– Ну конечно, этого достойна только благородная донна! – шутовски раскланялся он.
– Нет уж, спасибо! – почему-то испугалась Катька.
– Боишься призраков? – замогильным голосом протянул Цветков и немножко повыл: – Ууу…
– Перестань, – вздрогнула Катька и пугливо огляделась, будто призрак должен был вынырнуть прямо из ближайшей стены.
Вот уж не ожидала я, что наша умница и красавица так глупо подставится – теперь ее не будет прикалывать призраком только ленивый! Правда, в глубине души я завидовала Слепцовой: похоже, она, в отличие от меня, сумела проникнуться духом Средневековья, если поверила в призрака.
– Под картиной есть загадочная надпись и указано: кто ее расшифрует, тот сказочно разбогатеет, – вернула нас на землю Ива.
– Вот это уже по-нашему, – обрадовался Цветков. – А то призрак, Дама, муть какая-то…
– Лучшие шифровальщики много лет пытались, но так и не смогли прочесть надпись, – остудила гид его пыл.
Класс расхохотался, а Цветков развел руками:
– Ну вот так всегда! Как дело доходит до сокровищ, так никто ничего не смог найти!
– А сейчас – обещанный сюрприз! – загадочно объявила Ива, закончив экскурсию.
Класс, порядком утомленный блужданием по залам, заметно оживился, и она провела нас через неприметную дверь с вывеской «Museum of Torture».
– А почему по-английски? – разочарованно протянул кто-то.
– Это вообще что такое?
– А я знаю, – хитро улыбнулся Женька.
– И что же?
– Не скажу, а то сюрприз не получится!
– Здесь тепло, можете раздеться, – заверила гид.
Мы оставили одежду в крошечном гардеробе, до отказа набив его своими куртками и шубами, и гуськом прошли в мрачный темный зал, стены которого были увешаны непонятными приспособлениями и инструментами.
Я начала смутно догадываться, куда мы попали, когда Ива объявила:
– Музей пыток! – так торжественно, словно привела нас в тронный зал на прием к королю.
– Ой! – пискнул кто-то из девчонок. – Может, не надо?
– Надо, – солидно кивнул Цветков. – Сейчас все тут опробуем!
– Кто же тебе даст?
– Все экспонаты интерактивные, – похвасталась Ива. – Их и правда можно опробовать на себе!
Видно было, что музей ей жутко нравится, будто она любовно собрала экспонаты и собственноручно его открыла.
Теперь уже я поежилась, а гид вдруг спросила:
– Есть желающие?
И еще до того, как успел выступить Цветков или еще кто-нибудь из парней, Женька вдруг вытолкнул вперед меня:
– Нина хочет попробовать!
Я так опешила, что от неожиданности даже не смогла ничего возразить – открывала рот, но не могла вымолвить ни слова.
– А почему она сама не сказала? – заподозрила неладное Ирина Владимировна.
– Стесняется, – беззастенчиво продолжал подставлять меня друг детства.
Класс заржал, а меня подхватила сотрудница музея в средневековом одеянии, до сих пор скромно стоявшая у стены и удачно сливавшаяся с фоном, взяла мою руку и начала прилаживать пальцы в некий агрегат, явно не суливший им ничего хорошего. Надежно зафиксировав пальцы, она взялась за какую-то ручку… На долю секунды мне показалось, что сейчас она приведет механизм в действие, но тетенька вдруг поманила Женьку.
Когда он приблизился, она передала ему ручку адской машинки. Женька с готовностью взялся за нее, весело взглянув мне в глаза, и вот тут мне стало по-настоящему страшно. Я, конечно, понимала – все это просто игра, но мелькнуло в его глазах нечто первобытное, то, что напугало меня по-настоящему. Мы сами, да и все вокруг отчего-то молчали, и это особенно нагнетало атмосферу.
Вокруг защелкали фотоаппараты – естественно, все кроме моего собственного! – и я с ужасом поняла: очень скоро, буквально сразу после возвращения, я буду лицезреть шедевры фотоискусства «В контакте»! Когда фотосессия закончилась, служительница наконец освободила меня и поманила за собой Женьку. Я возликовала – есть все-таки справедливость на свете! Она тем временем приладила на шею моему порядком обалдевшему другу две деревяшки, а меня жестом пригласила продеть в свободные отверстия его руки.
Я радостно помогла заковать Женьку в колодки – я даже вспомнила, как называются эти штуки, виденные мною на картинке в учебнике пресловутой истории. Вокруг снова защелкали фотики, а Цветков, который отмер первым, язвительно прокомментировал:
– Милые семейные сцены! Надо такую комнатку в каждой квартире завести. Пусть предки развлекаются! Хоть меня не будут трогать…
Вокруг все засмеялись, разряжая обстановку, а я почему-то некстати подумала: все уже воспринимают нас как пару, это не является сенсацией и никого не удивляет. Никого, кроме меня… Возможно, потому, что я считала это частью игры и не верила в серьезность происходящего между мной и Женькой.
Тетенька сняла с него колодки, и тогда все наперебой бросились примерять на себе орудия пыток, проявляя восхитительное легкомыслие. Фотоаппараты щелкали не переставая, благо здесь разрешено было снимать со вспышкой, и это меня немного успокоило: не одна я опозорюсь в Интернете!
Под занавес Цветков надел на голову красный островерхий колпак палача с прорезями для глаз и взял в руки меч, а Женька со связанными за спиной руками встал на колени и положил голову на деревянный чурбак. Народ вокруг притих: слишком реалистичной и жуткой выглядела эта сцена. У меня неожиданно защипало в глазах: Женька вдруг показался мне героем романа Дюма «Королева Марго», моим любимым Ля Молем. Я сразу прониклась к нему глубоким искренним чувством… жалости. А у девушек, как известно, от жалости до любви один шаг.
