Слов драгоценные клады - Утевская Паола (читать книги полные TXT) 📗
1765 год. Снова Персеполь. Снова по ступеням его дворца поднимается путешественник, датский ученый Карстен Нибур. В течение трех недель он без устали срисовывает надпись, на которую обратил внимание Пьетро делла Валле. Карстен Нибур заметил, что надпись разделена на три части, хотя графически она выполнена как будто бы одинаковыми знаками -- клиньями, но в каждой они друг от друга в чем-то отличаются. Карстен Нибур делает правильный вывод: надпись трехъязычная...
В одной он насчитал сорок три группы клинышков. Он решил, что это фонетические алфавитные знаки. Во второй их было около ста -- уже похоже на слоговое письмо. В третьей насчитывалось так много знаков, что она могла быть сделана, решает Карстен Нибур, только знаками-словами.
Дешифровка египетской письменности связана с именем одного человека -Шампольона. Ведь у него был Розеттский камень с двуязычной надписью. Одна из них греческая, ее легко прочли и перевели, что облегчило открытие египетской письменности. В Персеполе были три надписи на трех неизвестных языках. Поэтому дешифровка клинописи -- результат усилий многих исследователей.
Знаками-клинышками пользовались в разных странах. Нередко народы, говорившие на разных языках, писали почти одинаковыми клиновидными знаками, но читались они по-разному. Поэтому нет ничего удивительного в том, что дешифровка клинописи была делом очень сложным, слишком сложным для одного человека.
УЧИТЕЛЬ ИЗ ГЕТТИНГЕНА
Начало XIX века. Тихо, спокойно течет время в старом немецком городке Геттингене. Встретятся на улице две важные фрау, поговорят о домашних делах и разойдутся по домам. Вот шествует толстый бюргер и искоса бросает недовольный взгляд на веселую стайку молодежи, с шумом высыпавшую на улицу. Это студенты. Из многих стран они охотно приезжают учиться в Геттинген, в его прославленный на всю Европу университет.
Там где молодежь, там всегда можно услышать пение. Чаще всего пели средневековый студенческий гимн:
Gaudeamus igitur
Tuvenes dum sumus...
He только студенты любят этот гимн. Учитель геттингенской гимназии Георг-Фридрих Гротефенд тоже частенько мурлыкает:
Gaudeamus igitur
Сын бедного сапожника, маленький Георг-Фридрих был молчаливым мальчиком, старательным и трудолюбивым. Когда, еще школьником, он допоздна засиживался над книгами, отец мечтательно шептал:
-- Может, наш сын станет пастором.
Пастором Георг-Фридрих не стал. Блестяще окончив школу, потом педагогическое училище, он поступил в Геттингенский университет и, окончив его, стал преподавателем геттингенской гимназии. Его ближайшим другом был секретарь Геттингенской королевской библиотеки -- Фиорилло.
Скромного Гротефенда друзья знали не только как добросовестного педагога. Он умел быстро решать математические головоломки, разгадывать шарады и ребусы.
Среди тогдашней научной интеллигенции шли нескончаемые разговоры о Розеттском камне, недавно экспонированном в Британском музее. В это время Ост-Индская компания выставила в залах своей лондонской конторы несколько месопотамских кирпичей, покрытых клинописью. Не удивительно, что дешифровка давно забытых письменностей, обещающих раскрыть многие тайны истории, волновала студенческую молодежь.
Однажды среди студентов в присутствии Гротефенда и Фиорилло разгорелся спор:
-- Георг, ты мастер разгадывать ребусы, -- обратился к своему другу Фиорилло. -- Может, попробуешь разгадать тайну клинописей, как называет их старик Кемпфер.
-- То, что придумал один человек, другой всегда может разгадать, -ответил Гротефенд.
-- Разгадать клинопись! Этого никто и никогда не сможет сделать! Пообещать можно все...
Гротефенд вспылил.
-- То, что придумал один... -- начал он свою излюбленную фразу и не закончил.
Его перебил какой-то бурш.
-- Этого вам не разгадать! -- захохотал он.
И тогда Гротефенд заключил пари, что прочитает хотя бы отрывок из персепольской надписи.
ГОРЬКАЯ ПОБЕДА
Гротефенд принял вызов не сгоряча. Загадка клинописи давно привлекала его внимание. Он много читал, знал письма Пьетро делла Валле и переписанные им знаки. Видел клинописи, срисованные Карстеном Нибуром, Шарденом, Кемпфером. Читал интересную статью немецкого ученого Тихсена, который высказал предположение, что персепольская надпись сделана на трех языках и что косой клинышек отделяет одно слово от другого.
Фиорилло принес другу еще две книги, одну -- датского ученого Мюнтера, вторую -- знаменитого французского ориенталиста Сильвестра де Саси, учителя Жана-Франсуа Шампольона.
На стене в Персеполе было три текста. Держава Ахеменидов объединяла под своим владычеством много стран и народов. Поэтому, возможно, надпись сделана на трех ведущих языках. И один из них, несомненно, персидский. Который? Вероятнее всего, тот, на котором сделана верхняя надпись.
Внимательно вглядывается Гротефенд в эту надпись и выделяет в ней две группы знаков, очень одна на другую похожих, но кое в чем и различных.
"Это, видимо, две фразы, -- решает он. -- И в обоих встречаются почти одинаковые группы клиньев".
Одна группа клиньев встречалась в первой фразе три раза, во второй -четыре. Какие слова могут повторяться так часто?
Умение логически мыслить помогало Гротефенду при решении ребусов. Помогло и сейчас. Он приходит к выводу, что надпись могла быть сделана только по приказу царя. Это так называемая царская надпись. И вероятно, повторяющееся слово -- царь.
Еще одна особенность бросается в глаза: в похожих группах клиньев не во всех одинаковое количество знаков. Гротефенд делает еще один правильный вывод: лишние знаки означают падежные окончания.
Но о ком из персидских царей говорится в надписи? Мюнтер считает, что надпись в Персеполе высечена в эпоху правления Ахеменидов. Стало быть, надо искать в ней имена царей из этой династии.
В III -- VI веках в Персии царствовала династия Сасанидов. Де Саси приводит несколько сасанидских надписей, в которых встречаются имя и титул царя: "Такой-то, царь великий, царь царей, такого-то царя сын, Сасанид". Гротефенд предположил, что титулы царей остаются неизменными на протяжении веков. Возможно, и в персепольской надписи та же форма, надо только узнать, кто из царей Ахеменидов в ней упоминается.
Благодаря Геродоту Гротефенд знал имена царей из этой династии.
Первое предложение схематично должно выглядеть так:
"X, царь великий, царь царей, Y сын, Ахеменид".
Второе:
"Z, царь великий, царь царей, Х царя сын, Ахеменид".
Оба Ахеменида, оба цари царей. Но только тот, кому посвящена вторая надпись, был еще сын царя. А первый не был царским сыном.
Среди самых прославленных правителей Персии только Дарий и Кир не были царскими сыновьями. Дарий был сыном Гистаспа, Кир -- Камбиза. Последние два имени начинались одинаково, с буквы К. А имена сына царя и его отца написаны разными знаками. "Оставались только Дарий и Ксеркс, и их имена так прекрасно укладывались в схему, что у меня не было больше никаких сомнений", -- пишет Гротефенд.
Из Авесты -- собрания гимнов, молитв, изречений, легенд древних иранцев -- он узнал, как произносились имена этих царей в те времена, когда была высечена надпись в Персеполе. Количество знаков совпадало.
4 сентября 1802 года на заседании Геттингенского научного общества Гротефенд доложил о своих выводах. Два предложения из персепольской надписи он перевел:
"Дарий, царь великий, царь царей, Гистаспа сын, Ахеменид". "Ксеркс, царь великий, царь царей, Дария царя сын, Ахеменид".
Казалось, Геттинген должен был ликовать -- в его стенах сделано такое гениальное открытие! Не тут-то было. Геттингенские "Ученые записки" отказались напечатать работу Гротефенда. Он, видите ли, не востоковед и не имел звания профессора. Лишь в краткой заметке кратко сообщалось о работе, положившей начало дешифровке клинописи. Полностью опубликована она была только в 1893 году, спустя девяносто лет после сделанного Гротефендом доклада.
