Беглец - Дубов Николай Иванович (читаем книги .TXT) 📗
- То ж не я, то папка! - закричал Юрка.
Мать схватила платок и побежала к дороге.
- Гасите свет, ложитесь спать. Сейчас же! - крикнула она из темноты.
Славка, Митька и Ленка стояли на крыльце, испуганно таращились на Юрку.
- Уй, - сказал Славка, - где ты убился?
Юрка вошел в комнату, посмотрел в зеркало. Левый глаз заплыл багровым кровоподтеком, надбровье вздулось бугром, от него через скулу и щеку тянулась засохшая кровяная корка. Юрка не испугался, только его снова затошнило, и он поспешно отвернулся от зеркала.
- Слей, - сказал он Славке.
Славка торопливо подтащил к тазу ведро, зачерпнул кружкой воды. Стоять наклонившись было больно, в ране дергало все сильней и сильней, снова начало мутить, но Юрка перемогался и плескал в лицо водой, пока кровяная корка не отмылась. Глаз заплыл совсем, открыть веки можно было только пальцами. Юрка кое-как обтер лицо.
- Спать будем, ага? - спросил Славка. Он понял, что сейчас Юрка ни о чем не расскажет.
Юрка посмотрел на железную койку, развороченную постель, в которой они спали вместе со Славкой. Напротив стояла кровать папки и мамки. Он отчетливо увидел, как все было уже много раз, как будет и теперь: мамка приведет упирающегося отца и станет укладывать его спать, а он будет хорохориться, обзывать ее всякими словами, а мамка его тоже, он полезет драться, и она даст ему сдачи, потом они помирятся и лягут вместе спать, а может, и не помирятся, просто папка свалится и захрапит... Юрка скрипнул зубами и пошел к двери.
- Куда ты? - спросил Славка.
- А твое какое дело? - закричал Юрка. - И не ходи за мной, а то как дам!..
Он со злостью захлопнул дверь, постоял на крыльце, пока привыкнут глаза. Свет у деда уже погас, над переправой стояло холодное синеватое зарево, по дороге ползла цепочка спаренных светляков - там шли машины. Под тентом спокойно и ровно горел свет, светилась и оранжевая краюшка палатки. Значит, Юливанна лежит и читает, она всегда читает при электрическом фонарике, а Виталий Сергеевич сидит за столом. Пойти к ним? Начнут спрашивать да расспрашивать, а ему и без того тошно...
Он вышел за ограду к бугру. Жучка попросилась с ним, даже заскулила, но он ее не отвязал. Под ногами глухо брякнули железяки, зашуршал овсюг. Дочка встревоженно фыркнула, вскинула голову, потом опять захрупала свежескошенной травой - дед с вечера обязательно оставлял ей целый ворох. Негромко шумело невидимое в темноте море - затихало под ночным бризом. Стог жарко пахнул разогретой за день соломой и мышами. Юрка лег и привалился к стогу.
Его разбудили голоса. Во дворе кричали то разом, то по очереди папка и мамка - звали его.
- Фиг я к вам пойду! - зло сказал Юрка.
Заново вспыхнуло все, что случилось вечером, - как мамка зря послала его в Гроховку, как пьян был отец, как разбил велосипед и расшиб его, Юрку, как кувыркался потом в кювете, а он мучился, тащил поломанный велосипед и как ни за что опять побила его мамка. Голоса уговаривали, требовали и угрожали. Завтра он придет домой и его опять побьют за то, что ушел, не ночевал дома. Но сейчас он не боялся. Его все сильнее охватывала злость за все несправедливые обиды и мученья. Он сжал кулаки и протянул их в темноту, из которой неслись голоса.
- Ух, я вырасту! Ух, я вам покажу!..
Голоса утихли, Юрка опять уснул и проснулся оттого, что его тронули за плечо. Юливанна стояла над ним на коленях, испуганно смотрела на рану, заплывший глаз.
- Боже мой, - сказала Юливанна. - Что случилось?
- Упал, - сказал Юрка и отвернулся. - С велосипеда.
- Хорошенькое "упал"!.. Почему ж ты здесь? Почему тебя не перевязали?
Юрка молчал. Он совсем забыл, что приезжие повесили свой умывальник возле стога и утром не могли не увидеть Юрку.
- Пойдем! - решительно сказала Юливанна. - Можешь встать? Давай я помогу.
- Да ну, - сказал Юрка, - я сам...
Но Юливанна все-таки помогла и повела его к палатке, придерживая за плечи, будто боялась, что он упадет или убежит.
- Виталий, - еще издали окликнула она, - достань, пожалуйста, аптечку.
Виталий Сергеевич оглянулся, брови его удивленно и озабоченно двинулись, но он не сказал ни слова, достал металлическую коробку, в которой лежали бинт, разные коробочки и пузырьки. Юрка сел на складной стул, на котором ему так хотелось раньше посидеть, оказалось, стул как стул, только неустойчивый.
- Сейчас я промою, - сказала Юливанна, - будет щипать, а потом перевяжу.
- Ничего, - сказал Виталий Сергеевич, - он мужчина, вытерпит. А повязки не надо. Ушиб сильный, а ранка небольшая. Заклей лейкопластырем. И ему будет свободнее, и другим не так страшно.
Юливанна намотала на спичку вату и стала промывать, рану начало жечь и щипать. Юрка крепился изо всех сил, но слезы сами по себе потекли по щекам.
- Больно? - встревоженно склонилась к нему Юливанна.
- Не... - внезапно осипшим голосом ответил Юрка.
Разве это больно? Вот когда об столб треснулся, а потом мамка стукнула... Дело совсем не в боли. У Юливанны были такие ласковые, нежные руки, она так осторожно и бережно придерживала его голову, промывала ранку, что Юрке почему-то вдруг стало отчаянно жалко себя, и он впервые за все время заплакал.
Виталий Сергеевич сделал вид, будто ничего не заметил. Юливанна залила ранку едучим, крест-накрест заклеила белой липучей лентой.
- Ну вот, заштопали тебя по всем правилам, - сказал Виталий Сергеевич, - можно падать снова.
Юрка поднялся, уронил стул и едва не упал сам.
- Куда ты? Нет уж, лечиться так лечиться. Садись с нами завтракать.
Юрка отнекивался, но есть хотел, как Жучка, и остался. Юливанна поставила перед ним тарелку. На ней было мясо с кашей. С какой кашей, он так и не понял, потому что мучился с вилкой - с нее все падало, - пока Юливанна не догадалась дать ему ложку. Потом пили очень сладкий и крепкий чай с печеньем. Печенье на зубах хрустело, а потом сразу таяло во рту.
И тут прибежала мамка. Она, наверно, увидела Юрку, а может, увидали и сказали ей ребята. Еще издали она начала корить и стыдить Юрку, какой он бессовестный, надоедает людям, морочит им голову... Юливанна сказала, что он вовсе не надоедает и не морочит, она сама его привела и сделала перевязку, и это такие пустяки, что не стоит и говорить. Мамка тут же подхватила и начала кричать, что на такие пустяки никто и внимания не обращает - подумаешь, упал с велосипеда, шишку набил! - зарастет, как на собаке. Она сама на днях мало не отрубила лопатой палец на ноге, и хоть бы что - потому что не набалованная, не неженка... А все-таки большое Юливанне спасибо, что перевязала, сама она просто с ног сбилась, то то, то се, то пятое, то десятое...
